Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2 - Александр Бушков

Он вздохнул и закурил очередную забористую сигаретку. Мазур сказал, тщательно подбирая слова:

— Судя по тому, что вы достоверно знаете, что Акинфиев там, но ничего не предпринимаете…

— Да давайте уж без дипломатии, — уныло махнул рукой Мтанга. — Меня это нисколечко не обидит и не унизит, я привык к сложившемуся положению дел… Да. Никто из них мне не по зубам. Разве что кто-то из них на официальном приеме вдруг достал пушку и при большом стечении народа стал палить в Папу… Но от них такого подарка судьбы не дождешься, своими руками они ничего не делают. Это дилетанты, не знающие наших условий, порой с умным видом трещат о всевластии диктаторов и всемогуществе тайной полиции. Ну, а на деле — у нас, по крайней мере, и еще можно назвать несколько стран — обстоит чуточку иначе. Неписаные, но железные традиции. Я попросту не могу послать туда группу захвата. Они меня сожрут, моментально сомкнувшись в волчью стаю. И Папа в случае чего не уберег бы. К ним всегда с осторожной уважительностью относились все наши правители, включая — хотя и был, между нами говоря, тиран, за что и шлепнули, но чувство самосохранения и у него было на должном уровне… Так что, признаюсь откровенно, руки у меня связаны. Особенно сейчас…

Мазур прекрасно понимал, что скрывается за последней фразой. Сейчас, собственно говоря, безвластие и безвременье. Натали остается не более чем главой Толунго, этого Верховного Женсовета — а это всего-навсего совещательный орган, с которым Папа согласно старинным традициям иногда держал совет (хотя выполнял лишь те наставления, которые его устраивали, а неугодные умел очень дипломатично отклонять). У Натали — ни единого официального поста, никаких властных полномочий. Председатель Толунго и командир женского батальона. Все. Трон пустует, место главнокомандующего вооруженными силами, как и полдюжины других ключевых должностей, которые предусмотрительно занимал Папа — вакантны.

Страна до сих пор не сорвалась в кровавую неразбериху исключительно оттого, что элита, о которой говорил Мтанга, да и большая часть истеблишмента вполне одобрительно относится к идее коронации. И никакой реальной власти у Натали нет…

— Если вернуться к Акинфиеву… — сказал Мазур. — У нас и в самом деле нет ни малейших доказательств, что он причастен. Поскольку хороший сыщик никогда не должен отбрасывать все версии, теоретически можно допустить, что он и в самом деле ни при чем, что девку вербовал, учил и направлял кто-то другой. Но почему же он в таком случае сбежал? Он мог преспокойно оставаться на месте, пить коньяк из горлышка и жаловаться всем и каждому — ну, учитывая обстоятельства — довольно узкому кругу — какую свинью ему подложило родимое чадушко… Коли уж он, как вы заверяете, «парень в старом школьном галстуке», вы бы вряд ли его арестовали бы, верно?

— Верно, — мрачно покивал Мтанга. — Я бы мог всего лишь его допросить со всей возможной деликатностью и вежливостью, Боже упаси, не вызывая к себе, пришлось бы самому приехать. Как же иначе, коли он из неприкасаемых… Пожалуй, вы правы: именно то, что он скрылся, и означает, что он замешан. Иные косвенные доказательства сильнее прямых улик. Вполне возможно, скрыться на всякий случай ему посоветовали его шефы — у него должны быть какие-то шефы, если он, в чем у меня все больше уверенности, все же чей-то здешний резидент… Но я ничего не могу сделать. Не сомневаюсь, что и французы тоже — они прекрасно знают местные условия, не зря чертов пройдоха, месье Жак с огромным удовольствием свалил всю грязную работу на вас…

А ведь я ему ни словечком не обмолвился о деталях разговора с французом, подумал Мазур. Значит, исхитрился как-то записать беседу — ну, Мтанга может…

— А Татьяны с ним нет? — спросил он.

— Совершенно точно знаю, что нет, — без промедления откликнулся Мтанга. — Я порой всерьез подозреваю, что она пошла по тому же пути: укрылась у кого-то из старых подруг по тому же лицею святой Женевьевы — если подруга из той семьи, что входит в элиту. Не везде удалось воткнуть информаторов. Если так, я и здесь ничего не смогу сделать.

Он удрученно замолчал, смоля «Капораль». Мазур задумался надолго. Что-то это ему напоминало, какие-то ассоциации крутились в голове…

Ага! Одно из приключений Шерлока Холмса! Правда, там была всего-навсего дымовая шашка, создавшая видимость взаправдашнего пожара, да и цель была попроще: выяснить, где укрыт некий документ. Но с патриархальных времен Холмса секретные службы приобрели гораздо больше беззастенчивости и цинизма…

— А если предположить, полковник, что он будет арестован на улице? — спросил Мазур. — Опознавшими его полицейскими? Какие будут последствия?

Мтанга явно оживился:

— Ну, это другое дело, тут уж преспокойно можно его взять…

— Даже если он будет ехать в машине министра недр?

— Пожалуй, и тогда, — кивнул Мтанга. — Неписаные правила, о которых я говорил, прописаны четко, как банковские договора… и имеют четкие границы. Министр вынужден был бы не дергаться. Одно дело — прятать в своем доме «своего парня», и совсем другое — с помощью своих телохранителей прилюдно сопротивляться представителям власти, арестовывающим объявленного в розыск особо опасного преступника. Это был бы публичный скандал, а министр непременно постарался бы этого избежать. Не в силу высокого морального облика и законопослушности, отнюдь… Просто-напросто у обладателя столь доходного местечка есть завистники и враги, готовые воспользоваться любой оплошностью, подключить своих наемных писак, поднять шум… — он пытливо глянул на Мазура. — Но мне что-то не верится, что он станет раскатывать по городу, пусть и в машине министра…

— Значит, надо поставить его в условия, когда он просто вынужден будет это сделать, — усмехнулся Мазур. — Это англичане — эстеты и охотятся на лису непременно верхом и с гончими. А я знаю места, где лису, не заморачиваясь, спортивно это или неспортивно, попросту выкуривают из норы дымом… Это у министра единственный дом?

— Конечно же, нет. Есть еще один, в пригороде, чуть поменьше и не такой роскошный. Здесь он устраивает приемы, а там собирается узкий круг своих обсуждать соответствующие вопросы… — он ухмыльнулся. — Или туда просто привозят девок, до которых министр, верный муж и заботливый отец, весьма охоч. Вкусы у него такие же, как и у покойного Папы…

— Как он выглядит?

— Примерно так же: аккуратный особнячок посреди небольшого сада. Пара-тройка охранников.

— Датчики, детекторы?

— Ничего подобного, — уверенно сказал Мтанга. — Это Папа отдавал должное техническим новинкам, — Мтанга горько покривил губы, — которые его в конце концов не уберегли. Наш министр, как многие другие, в этих делах человек патриархальный. Полагается исключительно на свору отлично выдрессированных сторожевых псов, которых выпускают ночью, да бдительных караульных… Вы что-то придумали, полковник? — жадно спросил он, подвинувшись к Мазуру всем телом.

— Есть кое-какие мысли… — уклончиво сказал Мазур. — Вы мне вот что расскажите… Я однажды видел пожар, правда, не в столь богатом квартале, но и не в трущобах. Пришлось постоять — толпа зевак моментально собралась такая, что машина, как ни сигналила, не могла протиснуться, а номера у меня были обычные, и я был в штатском… Так вот, у меня осталось впечатление, что ваши пожарные работают с явной прохладцей…