Отчет Брэдбери - Стивен Полански

Откуда-то я уже об этом знал, о чем ей и сообщил.

— Клонам не дают имен, — сказала она, — только эти идентификационные коды. Они живут в огромных ангароподобных зданиях, бараках, в каждом по десять тысяч клонов.

— Вы не можете знать эту цифру наверняка, — предположил я.

— Это наиболее правдоподобно, — ответила она. — Взрослые клоны-мужчины и взрослые клоны-женщины никогда не видят друг друга, мужские и женские бараки расположены в сотнях миль друг от друга. Клоны помещены на склад, инвентаризированы, сгруппированы по возрасту, но не по дате рождения — в этом они могут отличаться от соседей по бараку — а по дате рождения оригиналов. Прежде чем выбраться оттуда, каким бы то ни было способом, твой клон жил с другими клонами-мужчинами, чьи оригиналы родились двадцать третьего ноября две тысячи четвертого года.

— Ты помнишь день моего рождения?

— Если требуется какая-то часть тела, клона легко найти.

— Но не моего, — заметил я.

— Когда клоны-мужчины заканчивают свои дневные занятия и работу, какой бы она ни была, им дают седативные препараты. Они работают, упражняются, едят или же спят.

— Как твоя организация считает, — спросил я без тени шутливости, — клоны видят сны?

— Могу сказать, что да, — ответила Анна. — По крайней мере, когда они вне действия препаратов.

— То, что у клонов нет имен, что их так много в каждой из «резиденций», что у них нет никакого свободного времени — слов не хватит, чтобы описать этот мир — конечно же, мешает, — продолжала Анна, — или полностью предотвращает любое социальное взаимодействие. В возрасте двенадцати-тринадцати лет мужские клоны привлекаются к работе. Кто-то занимается сельским хозяйством на фермах Отчужденных земель. Кто-то убирает и обслуживает здания и прилегающую территорию. Кто-то ремонтирует дороги и инфраструктуру. Кто-то обслуживает транспортные средства и оборудование. Кто-то готовит еду. А кто-то принимает участие непосредственно в процессе клонирования, причем так, чтобы с ними контактировало как можно меньше оригиналов. Женщинам-клонам требуется минимальное количество препаратов, чтобы они оставались спокойными, и на ночь их не усыпляют. У них только одно занятие: вынашивать и рожать клонов-младенцев, а также ухаживать за ними и заботиться о них все их младенчество и детство. Этот процесс налажен таким образом, чтобы ни в коем случае не возникла опасная связь между матерью и ребенком. Каждая женщина ежедневно ухаживает за новым ребенком. Клона-младенца в любое время дня и ночи могут поручить одной из десяти тысяч «матерей», проживающих в отдельном «воспитательском» комплексе. Поскольку у клонов нет имен, очередная временная мать называет его «мальчиком» или «девочкой» (или же по-другому — возможно, на языке клонов есть какое-то свое название), а ребенок, когда подрастает, называет ухаживающую за ним женщину «няней». Нам хочется верить, — сказала Анна, — что даже в столь суровых и изнуряющих обстоятельствах материнский инстинкт нельзя сдержать, и даже в такой ситуации не надо списывать со счетов определенную долю материнской любви, нежности и доброты. Дети-клоны не имеют отцов. Очень важно, чтобы ты это запомнил, Рэй. Клоны-мальчики не общаются с клонами-мужчинами, пока не покинут мир клонов-женщин. Девочка-клон никогда в жизни не видит клона-мужчину. Очень развиты искусственные средства стимулирования и поддержки лактации, а также отсрочки менопаузы. Когда женщина-клон больше не способна рожать, она начинает заботиться о детях-клонах, которым от трех до тринадцати лет. После тринадцати клоны уже не считаются детьми. Мужских клонов переводят в бараки для взрослых мужчин, они начинают заниматься взрослой мужской работой. С двенадцати-тринадцати лет все женские клоны занимаются исключительно рождением детей, и это длится около сорока лет. Женщина-клон становится инкубатором, фабрикой по производству младенцев. Если она не рожает, то ухаживает за детьми (но не за «собственными».) Она почти постоянно беременна, и между беременностями проходит ровно столько времени, чтобы этот процесс не угрожал ее жизни.

Я понимал, и Анна всячески старалась показать мне, что она высказывает лишь предположения своей организации о жизни на Отчужденных землях, хотя они вполне резонны и правдоподобны. Например, концепция жизни женских клонов на данном этапе истории клонирования, скорее всего, исключительно умозрительна, потому что первое поколение клонов, среди которых был и мой клон, уже выросло. Но когда она так говорила — подробно, авторитетно, используя настоящее время — трудно было не принять гипотезу за факт.

Я подумал — интересно, она и ее организация тоже заразились своими убеждениями, приняв их на веру?

— Если женщина-клон беременна, а ее оригиналу нужен орган, извлечение которого подвергнет опасности ее жизнь и жизнь эмбриона, оригиналу дают совместимый орган со склада запасных органов. Их замораживают и помещают туда именно с такой целью. При этом оригинал уверен, что орган взят от его клона. За исключением самых экстраординарных случаев, младенцев принимают клоны-акушерки (они учатся этому ремеслу, наблюдая за действиями других клонов-акушерок). Обезболивающие дают щедро; понятия «естественных родов» без лекарств не существует. Кесаревы сечения редки. Для неотложных случаев и тяжелых заболеваний правительство открыло на территории Отчужденных земель двести пятьдесят больниц. Мы считаем, что каждая больница обслуживает миллион клонов. Они укомплектованы врачами, медсестрами и вспомогательным персоналом из американской армии, которые поклялись держать все в строжайшей секретности.

— Анна! Я никогда об этом не задумывался, но даже я вижу несоответствия.

— Да, много несоответствий, — согласилась она. — Это лишь предположения.

— Хорошо, но если посадить слишком много цыплят в один курятник, они станут агрессивными. Кроме того, следуя вашим предположениям, помимо медиков, на Отчужденных землях необходимо присутствие очень многих других людей, чтобы контролировать все и следить за безопасностью. Эти люди должны знать, что там происходит, видеть клонов, заниматься ими. Как правительство может быть уверено в том, что никто из них не проговорится?

— Мы не знаем, каким способом это достигается, — сказала Анна, — но поскольку процесс продолжается уже больше двадцати лет без намека на разглашение, способ должен быть чрезвычайно надежным. Кроме того, мы предполагаем, что клонов контролируют и другими средствами. Что их самих используют как охранников и полицейских.

— Достаточно одного невнимательного.

— До сих пор этого не происходило, — сказала она. — К сожалению.

— Ну, кто-то все же напортачил.

— Что ты имеешь в виду?

— Клон сбежал, — пояснил я.

— Да. Сбежал. Подождешь секунду? — попросила Анна. — Мне нужен глоток воды.

Она встала с кровати и пошла в ванную. Я тоже встал и потянулся. Подошел к окну и выглянул наружу. Вид был унылый: на противоположной стороне темного переулка тянулись заброшенные гаражи.

— Я почти закончила, — сказала она, снова входя в комнату.