Концерт для Колобка с оркестром - Дарья Донцова

– Зачем же взяли к себе девочку, если совершенно о ней незаботились? – возмутилась я.

– Как не заботилась? – взвилась Тоня. – Кормила, поила,обувала, одевала. А эта маленькая дрянь всем недовольна была. Один разприобрела ей куртку, хорошую, на рынке взяла, недорого. Принесла домой иговорю: «Меряй, смотри, какая красивая!» Думаете, она меня целовать иблагодарить бросилась? ан нет.

Надулась и заявила: «Не надену, в таких робах все Козюлиноходит. Езжай в Москву, мне мама всегда оттуда вещи привозила. Тебе на менямного присылают, нечего жадничать». Ну я и…

– Погодите, что значит «тебе на меня много присылают»?

Глаза Тони забегали.

– Ну… так просто… я имела в виду, наверное, что на неепособие получала от государства!

– Не правда!

Антонина покраснела.

– Да с какой стати…

– Тоня, – решительно перебила я ее, – не хотела сначалапугать вас, но теперь вижу: вы не желаете говорить правду. Слушайте, ваша Янавзяла огромную сумму в долг и не вернула. Сейчас количество денег увеличилосьза счет процентов почти вдвое. Яна сбежала, кредитор, очень неприятный, опасныйчеловек по имени Федор, ищет ее. Меня наняли, чтобы отыскать дурочку ипредупредить ее о грозящей опасности. Знаете, кто побеспокоился о Яне?

Тоня хмуро молчала.

– Людмила, – сказала я, – дочь Сони, родная сестра Яны. Януведь не Олимпиада родила, – вы это хорошо знаете, думаю, помогали Липе природах.

Антонина мрачно обозревала стол. Я встала.

– Ладно, не хотите говорить, не надо. Но учтите, Федоробязательно доберется сюда, я его всего лишь опередила. Вот тогда за вашу жизнья ломаной копейки не дам. Федор вас просто изувечит, он бандит.

И второе: тому, кто поможет найти Яну, дадут денежноевознаграждение.

Выпалив это, я уставилась на Тоню. Надеюсь, она не в ладах слогикой и не заметит в моих словах нестыковок. Я, услыхав подобное заявление,мигом осведомилась бы: «А что, если я сейчас расскажу про Яну, это помешаетпотом заявиться сюда Федору?»

Но Тоня, став еще красней, буркнула:

– Похоже, вы и без меня много чего знаете.

– Не слишком, – покачала я головой, – а вот вы, видно, вкурсе того, где Яна.

Антонина вытащила вторую сигарету.

– Господи, замотала она меня, вот послушайте, чего расскажу.Мы с Липой с детства хотели стать врачами.

Гостевы, старательные деревенские девочки, хорошо учились вшколе, а потом осуществили свою мечту, пошли в медицину. Олимпиада работала вбольнице, в гинекологическом отделении, Антонина служила медсестрой в клинике.Доктор, по идее, должен зарабатывать больше среднего медицинского персонала, нона деле разница в зарплате была не так уж и велика. И Тоня в какой-то момент судивлением отметила, что Липа живет не по средствам. Сама одета с иголочки, вдоме сделан ремонт, на лето сестра катается в Сочи. В конце концов Тоня неутерпела и в открытую поинтересовалась:

– Откуда рублишки?

Олимпиада не стала таиться, рассказала все, как есть. Онаделает аборты, а иногда принимает роды у женщин, которые забеременели не отмужа и стараются всячески спрятать следы адюльтера. Дамочки приезжают изМосквы, телефон Липы они передают по эстафете. Платят пациентки простовеликолепно.

Задача Олимпиады – привезти клиентку и сделать ей операцию.Если это аборт, то «остатки» утилизировались обычным путем. Если роды, то младенцазабирал главврач клиники, и судьба новорожденного была Липе неизвестна. Тоняпозавидовала сестре, Олимпиада предложила ей «долевое участие» в мероприятии.Дело в том, что женщин, прибывавших из столицы, в больнице не регистрировали.Они ложились на операционный стол ночью, приезжали в Козюлино часам к восьми ипрямиком отправлялись к гинекологу. Утром они уезжали, это если речь шла обабортах. В случаях с родами все было сложней. Вечером делали стимуляцию, утром,как правило, если роды происходили без осложнений, младенца мгновенно уносили,а женщину следовало отправить в палату, но делать этого не желали обе стороны:ни женщина, ни врачи. Вот Липа и предложила Тоне:

– К тебе домой будут привозить теток, на пару дней, оплатадостойная.

Естественно, Антонина согласилась, ухаживать за недужными ееспециальность, только в больнице медсестра получает копейки, а дамы от Липыплатили ей очень хорошо.

К делу подключили соседа Назара, подрабатывающего извозом, иего жену, тоже медсестру. Шофер с супругой ехали в роддом, забирали тамклиенток и транспортировали их к соседке. Довольны были все:

Липа, руководство больницы, Назар, Нина, Тоня и клиентки.Редкий случай, когда всех все устраивало.

Однажды к Липе, прямо в Мирск, поздно вечером, почти ночью,заявился мужчина. Прибыл он на такси, поймал в Козюлине на станции машину. Одетнежданный гость был очень просто. Костюм отечественный, плохого качества,дешевая рубашка с мятым воротником. Но умная Липа просекла: мужик натянул насебя одежонку с чужого плеча. Пиджак был ему велик на целый размер, да иботинки, кожаные, сверкающие, стоили целое состояние. Войдя в избу, гостьвежливо завел разговор, но по его тону Липа поняла: он привык отдавать приказы,в ее скромное жилище заявилась большая шишка.

– Меня зовут Иван Иванович, – представился незнакомец.

Липа кивнула, отметив про себя: врет. Впрочем, онадогадывалась, что за печаль привела к ней москвича. Олимпиада не ошиблась впредположениях, Иван Иванович рассказал в общем-то обычную историю. Его женазабеременела от любовника, аборт делать поздно. Но позор следует скрыть отвсех, и еще Иван Иванович вовсе не собирается всю жизнь кормить неизвестночьего отпрыска. У него подрастает родная дочь. Соня, жена Ивана Ивановича,должна пожить несколько месяцев до родов у Липы, тайно, не выходя из дома,потом, родив, отправиться в Москву, судьба младенца Ивана Ивановича неволновала, и ни о каком, даже об однодневном помещении в клинику супруги он ислышать не хотел. Впрочем, сумма, озвученная им за услуги, была настольковелика, что Липа немедленно согласилась.

Соню привезли ночью. Иван Иванович передал Липе чемодан свещами и ушел, даже не попрощавшись с женой. Липа приготовила для клиенткиместо в убежище, в подвале, где когда-то их отец прятался вместе с соседями отнемцев. Олимпиада сразу хотела отвести женщину вниз, но Соня казалась такойпотерянной, несчастной, что сердце акушерки дрогнуло.