Гиперборея - Наталья Белкина

--Не останавливайтесь! За мной!

Мы поскакали вслед за ней по каким-то глухимпроулкам и развалинам, о которых и не подозреваешь, видя величие и красотуАполло-Порт. Но трущобы, видимо, все-таки есть в любом великом городе, и онисейчас помогали нам уходить от возможной погони. Удаляясь от ворот, краем глазая успела заметить, как высыпали на парадную лестницу дворца наместники. Теперьвсе они считают нас предателями, продавшимися Хамсину.

Шаманка была умелым проводником, и вскоре мыдобрались до окраины города и выбрались из него через заброшенные, обвалившиесяи заросшие какими-то лианами и прочей растительностью ворота. Мы перешли сгалопа на рысь, тем более, что нашим коням стало тяжелее идти по вязкой почве.Можно было немного отдышаться. Наместники прозевали нас, и теперь, если бы онизахотели пуститься за нами в погоню, им бы для начала пришлось определить, вкакую мы подались сторону.

--Как ты узнал, Абарис?--спросила я как толькопривела в порядок дыханье.

--Подслушал,--пояснил он, оглядываясь на стеныгорода.--Надо поскорее скрыться где-нибудь, мы здесь как на ладони. Есликто-нибудь из них догадается подняться в шпилевую башню, то нас будет виднооттуда за несколько верст.

Позднее, когда мы отыскали убежище возлеближайших скал и остановились, чтоб перевести дух и залечить раны, жрец поведалмне о том, как оказался в нужное время в нужном месте да еще с тремязапряженными лошадьми. Как оказалось, он совершенно случайно подслушал разговорнескольких наместников, которые говорили обо мне и о той участи, которую мнеготовят. Тогда он окончательно убедился в том, что я не на их стороне, хотяраньше подозревал обратное. Поняв, что предупредить меня может не успеть, онпоспешил подготовить мне и себе путь к отступлению и бегству и устремился наконюшню, где и встретил Неясыть. Она как раз подбирала себе лошадь по размеру исноровке. Ну и не более чем через четверть часа случилось то, что случилось.

--Я очень благодарна вам,--произнесла я, почтисквозь слезы.

Спрыгнув с Шабура, я уселась на камень изакрыла ладонями лицо.

--Не переживай так,--попытался успокоить меняАбарис.

Но мне стало только хуже:

--Что я наделала?! Я же ранила Гавра!

--Не понимаю, чего ты переживаешь? Для негораны не страшны,--удивился жрец.

--Вот, черт! Теперь между нами уж точно всекончено...

--Я полагал, что это случилось давно.

--Давно... Да... Какая же я дура!

--Но ты же защищала себя! Правда на твоейстороне.

--Не успокаивай меня, Абарис. Сама ведь всепонимаю: понимаю, что сделала верно и что все давно кончено... Но... Впоследнее время у меня стали появляться какие-то надежды. Глупо, я знаю. Я ведь... А! Теперь уж все равно!

--Ох, уж эти женские сантименты!--вздохнулжрец.--Гавр вместе со всеми посчитал тебя предательницей. Он вместе с другимисобирался засадить тебя в темницу. Я бы на твоем месте сокрушался не о том, какон теперь к тебе относится, а подумал бы вот о чем: мы теперь остались одни: нис теми, ни с другими. Вот так!

--Прости, Абарис. Я, действительно, думаю окаких-то глупостях... Что же нам теперь делать?

--Надо найти ареопаг, если его уже не нашелпринципал. Сейчас это единственная сила, которая способна противостоять инаместникам и Прону.

--Ты сам-то веришь в это? Если это и сила, тоочень слабая,--усомнилась я.

--Хочу тебе напомнить, что не так давно ты самапредлагала то же самое. И тогда я задумался и решил кое-что выяснить.

--А именно?

--Сам по себе ареопаг - ничто. В этом ясогласен с тобой. Но он важен для нас как символ прежнего спокойствия и мира вГиперборее. Через своих доверенных лиц я сумел изучить настроения, царящие вАполло-Порт. Многие его жители уже считают, что из всех трех зол, что естьсейчас у нас, меньшим является как раз старый добрый совет старейшин. К тому жекак бы ни были бессовестны наместники - ареопаг для них - это реальносуществующая власть.

--Ладно. Ну и как же мы отыщем его?

--Этого я пока не знаю.

--Я знаю,--вставила свое слово как всегданемногословная Неясыть.--Нужно спросить духов гор.

--Ты сможешь это сделать?--обернулась я к ней.

--Нужно обратиться к моему отцу. Он великийшаман. Он может разговаривать с духами гор. Я же в лучшем случае могу их толькона время отвлечь от злых мыслей.

Старый шаман жил возле горного озера внебольшом поселении, состоявшем в основном из его родственников. Мы добиралисьдо него довольно долго по болотам, перемежающимся с неласковой промерзшейземлей. Я все хотела спросить Неясыть, как же тогда так скоро добрались отсюдаее братья, но догадывалась, что не на все вопросы мне положено знать ответы, ипотому помалкивала. Она держалась с таким достоинством и в то же время такпросто, что я проникалась к ней все большим уважением и доверием. В особенностия была благодарна ей за то, что она помогала мне, при том совершеннобескорыстно.

Когда мы явились своей пестрой группой впоселок, то переполошили всех его жителей. Первой нас выскочила встречатьмногочисленная ребятня в сопровождении всех местных собак. Детизаинтересовались мной и Абарисом, бесцеремонно разглядывали нас и пыталисьзаговорить. Собак явно привлекла персона Трои. Они на правах хозяев, принялисьоблаивать ее. На Неясыть же никто внимания не обратил. Она здесь была своя исразу повела нас к самому большому чуму, расположившемуся у самой воды. Стариксидел на берегу возле лодки, и видимо чинил ее. Рядом на костре в котелкекипело какое-то зловонное варево. Он обмакивал в него огромную кисть,смастеренную из веревок и тщательно водил ей по днищу лодки. Рядом валялисьсети и весла. Шаман даже не взглянул на нас, с достоинством выполняя своюнехитрую работу.

Неясыть заговорила с отцом, и только послеэтого он обратил на нас с Абарисом самое пристальное внимание. Под его взглядомя почувствовала себя неловко: он словно заглядывал в мою голову, пытаясьпонять, что я из себя представляю. Мне показалось даже, что жреца он не такдолго рассматривал. Ведь он был только титаном, а во мне кокой только крови небыло намешено. Старик все смотрел, щурился, вертел головой, потом и вовсеподошел ко мне ближе, чтоб заглянуть в глаза. Я не стала робеть, хоть ипомнила, что лучше не глядеть в глаза шаману. Успокоившись, он отошел.

Похоже было, что стрик не владел ни одним изязыков, которые были бы понятны нам с Абарисом, и потому мы общались через егодочь. Подозвав кого-то из ребятни, он велел, видимо, принести ему всенеобходимые атрибуты: бубен и диковинные ожерелья. Ожерелья он надел на себя,бубен сунул под мышку и махнул нам рукой, призывая идти за собой.