Прайд окаянных феминисток - Ирина Волчок

Толпа юристов переглянулась и уставилась на яблочную кошку с ожиданием. Та вспыхнула, как маков цвет, сложила губы утиным клювиком, обожгла Бэтээра негодующим взглядом, но ответила спокойно и даже слегка небрежно:

— Это брат Полины, Тимур Романович…Он сейчас в отпуске, вот, захотел пожить поближе к природе, в земле покопаться…Он у соседей комнату снимает.

— Это я комнату снимаю? — возмутился Бэтээр. — Ты же сама приказала Анастасии Сергеевне меня в доме поселить! И не выпускать никуда! И с собаками сторожить! Дамы, вы не представляете, что мне пришлось вытерпеть!..

Над его головой хихикнула Любочка, яблочная кошка сделала страшные глаза, и Бэтээр спохватился, не стал продолжать обличительную речь, снял Любочку с шеи, поставил на землю и, не оглядываясь, строго крикнул:

— Дети! Идите хоть кто-нибудь сюда!

Девочки, которым было велено сидеть и не высовываться, немедленно высунулись — все до одной, — появились, как из-под земли, с разных сторон, вежливо поздоровались с прибывшими и замерли в ожидании указаний Бэтээра, поглядывая, однако, на яблочную кошку.

— Любочка еще белого платья не мерила, — сказал Бэтээр вроде бы девочкам, но при этом тоже на всякий случай поглядывая на яблочную кошку. — К тому же, Анастасия Сергеевна вообще никаких ее новых нарядов не видела. Любочка, ты ведь хочешь показать увядшую розу бабушке Насте? Пока я тут немножко занят буду, да? Ну, вот и хорошо. Задания всем ясны? Выполняйте.

Яблочная кошка все-таки кивнула. Не сразу, помедлила пару секунд, давая понять, кто тут имеет право отдавать приказы. Никаких же нервов на нее не хватит, честное слово…Но в конце концов кивнула, куда ей было деваться, и девочки тут же подхватили Любочку и умчались.

— Бэтээр, ты мне потом все расскажешь! — крикнула Любочка уже от соседского забора и засмеялась. Громко!

И Бэтээр засмеялся, но заметил внимательные юридические взгляды, пылающее, как маков цвет, лицо яблочной кошки, кашлянул и заявил со всей доступной ему проникновенностью:

— Дамы! Прошу вашего разрешения присутствовать при разговоре. Мешать не буду. По мере сил буду помогать. Возможно, окажусь хоть чем-нибудь полезен.

Наверное, он опять все правильно сказал, потому что юридические взгляды заметно помягчали, и даже яблочная кошка перестала злобно таращиться, подумала и, опять пару секунд помедлив, согласно кивнула. И он вместе с юридической толпой пошел к столу переговоров, на ходу торопливо придумывая, как бы половчее рассказать Ядвиге о своем плане — совершенно гениальном плане, просто выдающемся плане, ведь в полную и богатую семью ребенка отдадут охотнее, — но рассказать так, чтобы яблочная кошка не встряла со своим особым мнением и не испортила впечатления. Незаметно как-нибудь рассказать.

Рассказать незаметно не удалось.

— Что у вас тут? — деловито спросила Ядвига, устраиваясь за столом и шлепая перед собой большую кожаную папку. — И попрошу не темнить. Что угодно может помешать делу. Помочь делу может тоже что угодно. Борисов, начинай ты. Так что у вас?

Все-таки не зря о Ядвиге легенды ходят. На три метра под землей видит. Бэтээр с уважением посмотрел на свою бывшую однокурсницу и честно признался:

— У меня серьезные намерения, а у Натальи немотивированное упрямство.

Яблочная кошка фыркнула и забарабанила пальцами по столу. Нюськина мама и другая юридическая тетка молча переглянулись и с интересом уставились на Бэтээра. Ядвига щелкнула языком и с удовольствием сказала:

— Хорошо придумал. Очень хорошо. Ты еще не разорился, нет? Молодец. При таком раскладе дело мы однозначно выиграем… Да, а что там с немотивированным упрямством?

Яблочная кошка перестала барабанить пальцами по столу и сухо объяснила:

— Я думала, речь идет о фиктивном браке. В интересах дела. Действительно, очень удачная идея, правильно? Но Тимур Романович сразу… в общем, оказывается, он имел в виду настоящий брак. На этой почве у нас возникли некоторые разногласия.

— Да какие там разногласия! — вмешался Бэтээр. — Подумаешь, разногласия… Договорились бы постепенно.

— Заткнись, — приказала Ядвига. — Продолжайте, Наталья Владимировна.

Бэтээр вздохнул и заткнулся, Наталья Владимировна вздохнула и продолжила:

— Тимура Романовича я знаю только три дня. Как же так сразу?.. Я не понимаю. Да и вообще, по-настоящему я замуж не хочу.

— За него? — деловито уточнила Ядвига.

— Ни за кого не хочу.

— Она феминистка, — хмуро пожаловался Бэтээр. — Ей, видите ли, мужики в доме не нужны.

— К делу не относится, мы все феминистки… — Ядвига замолчала, задумалась, наконец решительно сказала: — Так, вариант с законным браком пока не рассматриваем. По крайней мере, до урегулирования возникших разногласий. Рассматриваем другие варианты. Я тут кое-что уже приготовила…

Она уцепилась за свою папку, щелкнула замком и выволокла на свет божий пачку бумаг, при этом скороговоркой перечисляя другие варианты. Другие варианты не предполагали законного брака, и Бэтээр слушал краем уха, напряженно придумывая способы урегулирования возникших разногласий. Ишь ты, разногласия! Интересно, что она видела во сне? Хорошо бы, если бы то же самое, что и он…Бэтээр так увлекся этими мыслями, что чуть не пропустил самое главное.

— Может объявиться настоящий отец, — говорила Нюськина мама. — Вероятность, конечно, невысокая, но учитывать все-таки надо…

— Минуточку! — всполошился Бэтээр. — Что значит — настоящий отец? Он же умер!

— Вы точно знаете? — заинтересовалась незнакомая юридическая тетка. — Откуда у вас такие сведения?

— Как откуда? Из больницы! — Бэтээр перестал понимать о чем идет речь. — Мне сразу позвонили…Да это все знают. Ребята ему «скорую» сюда вызывали, когда он обгорел. Но оказалось, что не обгорел, а отравился…

— Заткнись, — опять приказала Ядвига. — Чем ты слушал? Еще не мешать обещал… Повторяю для слепо-глухо-немых: настоящий отец не известен…

Бэтээр слушал и испытывал неожиданное облегчение. Все-таки этот подонок — не Любочкин отец. Пулька говорит, что наследственность — это фигня, наследственность всего пять процентов в человеке определяет. Подумаешь, пять процентов… Никто и не заметит. Но все-таки это очень хорошо, что Любочкин отец — не этот подонок. И зачем хоть Любочкина мать за него вышла? Судя по тому, что о ней известно, — нормальная девчонка, не пьющая, не гулящая, поздний ребенок у одинокой матери, любимый единственный ребенок, послушная девочка, отличница, красавица и спортсменка — фигурным катанием она занималась. В восемнадцать лет вдруг ссорится с матерью и уезжает из дому куда глаза глядят. Через полгода сообщает матери, что вышла замуж и родила дочку Любочку, живет в общежитии с мужем и с ребенком. Мать приехала, посмотрела на этого мужа и на это общежитие, попыталась увезти дочь и внучку к себе, они опять, кажется, поссорились… Случайные свидетели говорят, что Любочкина мать заявила, что не оставит ребенка без отца, она сама без отца росла, она знает, что это такое. А этот подонок говорил, что пусть ему благодарны будут — он чужой грех прикрыл и чужого ребенка себе на шею повесил. И даже после таких заявок Любочкина мать не оставила этого подонка. Все-таки баб понять действительно невозможно. Да и бабушка Любочкина тоже хороша: повернулась — и уехала. И оставила дочку с таким мужем, а внучку — с таким отцом. Можно это понять? И никогда больше не встречались, с ума сойти. Правда, квартиру дочери она здесь купила. С балкона этой квартиры пьяный подонок ее дочь и столкнул. И как Любочка уцелела? Бабка ее забрать хотела, да умерла после инсульта. Зять узнал о завещании — и уж совсем не понятно, как Любочка уцелела.