Стефан в гостях у ведьмы - Татьяна Луковская

— Даже слишком, — неприязненно поморщился Стефан.

— А я так обрадовалась — ты не королевич, я не господарька, а значит есть дорожка в будущее, не все так плохо, мы же можем просто быть семьей. Я думала — приедет настоящий королевич, мы ему в ноги упадем, ну или сбежим, на родину твою поедем. Ты рассказывал, что у тебя матушка с батюшкой живы, ну я же не знала, что ты про короля с королевой говоришь, — Маричка всхлипнула, — я думала, вот приедем, они меня примут, я бы постаралась им понравиться, я это умею…

— Это уж точно, — притянул ее к себе Стефан.

— Думала, жить станем, детишек тебе нарожаю. Все хорошо будет, такая надежда была, и все разом обрушилось, — и Маричка зарыдала у него на плече.

— Ну, будет — будет, — попытался успокоить ее Стефан. — А где же настоящая Яворонка?

— На небе, где же еще безвинноубиенной быть? — пожала плечами Маричка, вытирая слезы.

— Убиенной? — эхом повторил Стефан.

— Ну да, их тогда всех убили, всю семью, никого не пожалели, даже младенцев, — Маричка перекрестилась, оборотясь на угол, где стояла икона. — Я за них каждый вечер молюсь и свечки ставлю.

— Может уже по порядку расскажешь, — откинулся на подушки Стефан. — Если ты не Мария, то кто тогда?

— Я Мария, но не та, я дочь лесника.

Стефан мог поклясться, что жена сейчас покраснела, признание ей давалось с большим трудом.

— Мы не специально, так получилось. Мы с бабулей вдвоем остались, все померли, а тут пан Липник с охоты к нам случайно заехал, ну и окликнул меня — Мария, а я и повернулась, я же Мария. А он во мне племянницу опознал, плакал и все бабулю благодарил, а она со всем соглашалась, и мне приказала молчать. Страшно старой и малой одним на хуторе, каждый обидеть может, а у пана Липника хоромы большие и сыто. Ему племянница нужна, а нам бы выжить. Вот мы и приврали.

— Ну да, так, саму малость, — ехидно поддел Стефан.

— Ты на моем месте не был и от голода не умирал! — вдруг разозлилась Маричка. — Пан Липник сначала только меня забрал, но я каждый день плакала и просила и бабулю забрать, он согласился и ее привез. И так мы хорошо зажили. Бабуля у меня лекарка знатная, врачевала всех, я по хозяйству быстро приловчилась. Пан Липник мне учителей нанял — манерам и читать учить. Очень ласков был со мной. Не жизнь, а рай. А что потом будет, я про то не думала, — Маричка замолчала, вспоминая свое счастливое детство.

— Что же дальше? — осторожно напомнил Стефан.

— Бабуля умерла, — сухо проговорила она, — и я осталась одна.

— Но был же Адумусь, он тебя любит, — возразил Стефан.

— Он любит свою племянницу, родную кровь, Марию Яворонку, а не Маричку, дочь лесника. Его, по-моему, кроме желания возродить угасший род, вообще ничего не интересует. Ведь ты ему понравился, он так тобой искренне восхищался, хвалил, а сегодня, видел, как переменился? То-то же. Ему на нас плевать.

Что тут возразить? Она права. И как может Стефан судить жену, его всегда окружали родные — мать, братья… отец. Про отца сейчас не хотелось думать, слишком свежа рана. Сквозь свои мысли Стефан услышал голос жены и вздрогнул всем телом, потому что она сказала:

— А потом появился Вепрь.

— Как?!

— Подошел ко мне на торгу. Высокий крепкий шляхтич, с сединой в висках, а лицо такое противное, насмешливое, уголки рта искривлены, как у людей, которые всегда над всеми недобро подшучивают. Ну, есть такие люди, которые ради острой шутки и родного брата не пожалеют, стерто у них там что-то в душе.

— А глаза? — отчего-то вспомнил Стефан.

— Да! — подскочила Маричка. — Ты его тоже видел?!

— Нет, рассказывали, — не стал вдаваться в подробности Стефан.

— Глаза у него холодные, ледяные и какие-то неподвижные.

— Как у мертвеца, — подсказал Стефан.

Маричка прижалась к мужу, крепко обхватывая за плечи.

— Он подошел на торгу и сразу сказал, что все знает. Представляешь?! «Панна Самозванка, ай-ай, как не стыдно обманывать почтенных панов?» У меня так все и похолодело. Он все знал, все! Сказал, что, если я не выполню его просьбу, то все расскажет пану Липнику, а тот вышвырнет меня вон, и я стану непотребной девкой или сдохну с голоду. Я так испугалась, просто стояла и ничего не могла вымолвить, а он говорит — тебе надобно убить королевича Стефана Каменецкого.

— Меня? — удивился Стефан.

— Д-да, он сказал: «Скоро приедет сюда молодой королевич, я не могу сам к нему подобраться, потому что не преодолел свой страх, его убьешь ты». Как будто он, такой большой, может бояться, а я нет.

«Не могу преодолеть страх? — прокрутил слова Стефан. — Выходит, тогда болотники ему еще не повиновались, он не мог стать оборотнем. Переломить себя и убить волшебную тварь Вепрь смог только весной, выкрав Франтишека. Чтобы к вонючему чудищу приблизиться, забыв про животный страх, нужно уж очень сильно отчаяться, этот Станислав до седых волос колебался», — от этого открытия Стефан даже вспотел.

А Маричка продолжала свою исповедь:

— Он сказал: «Все безопасно, вы будете в одном доме, проберешься к нему в спальню и убьешь спящего или бросишь яд ему в питье, никто не заподозрит господарьку. Ну, а если поймают, скажешь — месть», — и подучил, что говорить. Мол, месть — благородный предлог, не должны казнить, закроют в монастыре, да и все, живи. Презираешь меня, да?

— Нет, — покачал головой Стефан.

— Я пыталась его остановить, ну, как могла. На прощание он нагло заявил, что мне оказана большая честь — я вела беседу с сами Вепрем. Я вернулась домой и рассказала пану Липнику, что ко мне приставал главарь разбойников и хочет меня украсть. Пан Липник сразу поверил, встревожился. Велел мне из замка никуда не выходить, переодел служанкой, чтобы люди Вепря, если ворвутся в крепость, не могли меня опознать, из комнаты бабули мы сделали укрытие. А потом пан Липник обратился за помощью к пану Терлецкому. Терлецкий обещал охрану, но запросил какую-то сумасшедшую сумму, он вообще до денег жадноват был. Но пан Липник ему все выплатил, сколько тот требовал.

— А дальше из-за этих денег пану Терлецкому горло и перерезали, — добавил за жену Стефан.

— Я не знаю, за что ему горло перерезали, — вздохнула Маричка, — все, что мы не делали, словно в песок утекало. Тогда я решила отговорить тебя ехать к нам — не приехал королевич, некого и убивать.

— Так вот зачем ты на самом деле мне гадала? — усмехнулся Стефан.

— Я уговорила пана Липника спрятать меня, пока не приедет королевич, на мельницах у его родни. Он разумно согласился. Ну, а там я уговорила на мелкую глупость молодых братцев. Сказала — над женихом хочу пошутить. Братья откликнулись. Мы и поехали. Страшно было до жути. В Дарнице опять деньги в ход пошли. Я про тебя у прислуги разузнала, они сказали — малохольный, впечатлительный, все стишки читает. Обманули меня, простоту, деньги взяли, да еще и посмеялись — смельчака и задиру за робкую овечку выдали, а я им поверила.