Первая формула - Р. Р. Вирди

Дождь почти стих, и с неба срывались лишь редкие капли. Наверное, скоро закончится. Элойн все еще прижималась ко мне. Ее глаза излучали мягкое тепло, способное высушить промозглую сырость.

– И как же ты это сделал?

– Сделал что?

– Ты ведь вызвал огонь в той таверне. А говоришь, что плетущий не может его породить.

Я промолчал, и Элойн слегка покусала губы, видимо, обдумывая следующий вопрос:

– Расстроился, что заметила несоответствие?

Я поднял бровь:

– Ткнул концом посоха в очаг и сплел вокруг него воздушный поток, несущий и подпитывающий пламя. Дальше оставалось лишь его направлять.

– Не тогда, – покачала головой она. – В другой таверне, когда за мной пришли пастыри.

Итак, она и вправду кое-что поняла. Объяснить я мог, вот только желания рассказывать эту часть истории не было. Не хотел вновь будить старую боль.

– Ты права. Я действительно вызвал огонь, не имея источника.

Элойн повременила, дожидаясь более подробного ответа. Затем поняла, что ничего не светит, положила руку мне на плечо, и меня вдруг пронизала боль – словно бритвой полоснули, а не ногтем.

Ахнув, я отпрянул и потер то место, куда она воткнула свои коготки.

– Зачем ты это сделала?

– Кто обещал быть джентльменом? И кто уклонился от ответа?

Вспыхнувшая на ее лице улыбка запросто могла снять боль. И почти сняла.

Я снова помассировал плечо, и Элойн издала тихий смешок:

– Ну-ну. Ничего я такого не сделала. В твоей жизни бывали раны и пострашнее, правда?

– Обычная ошибка, – прищурился я. – Принято думать, что сильная боль делает тебя нечувствительным к укусу комара. Неправда: больно и так, и этак. Чем больше ты вытерпел в жизни, тем более ты уязвим. Боль – она и есть боль, как ни крути.

Элойн не сводила с меня глаз, а я тем временем незаметно нашел ее бедро и хорошенько ущипнул в ответ.

Она в свою очередь ойкнула, дернулась в сторону и, взмахнув рукой, угодила точно в то место, по которому несколько секунд назад прошлась ногтями.

– Ну, тебе ведь приходилось испытывать и более сильную боль, верно? – бесстрастно осведомился я. – Понимаешь, что я имел в виду? Итак, допустим, мне удалось научиться вызывать огонь из ничего. Знай, что за это пришлось заплатить высокую цену. У любой силы есть цена. Сила приходит с болью – большой или малой. Все зависит от того, кто ты есть. Я своей болью пока делиться не готов, хотя и не расстроился, что ты обратила внимание на мою особенность. Даже рад. Гораздо хуже, когда человек просит тебя рассказать историю и не может терпеливо дождаться ее завершения. – Я возмущенно взмахнул рукой. – А между тем слушателю следует сосредоточиться – как приходилось мне при работе с камушками.

Сложив руки на груди, Элойн одарила меня раздраженным взглядом, однако я, поднявшись на ноги, и глазом не моргнул. Певица осталась сидеть, лишь склонила голову к плечу:

– То есть твой рассказ подошел к концу?

– Разумеется, нет. По-моему, нам следует выбрать более уютное место, где можно погреться и нет дождя.

Элойн закатила глаза:

– Сколько раз я это слышала! – Она протянула мне руку, и я помог ей встать. – Позволь догадаться… Не так уж много здесь уголков, где мы могли бы укрыться, учитывая поздний час и те неприятности, в которые нам удалось влипнуть. Оба мы промокли, оба – чужаки в незнакомой стране. С деньгами у нас не особо. Итак, ты только что подумал о своей комнате. Угадала?

Я не сдержал улыбку, а зря: уж очень озорной и по-волчьи голодной она вышла.

– Насчет неприятностей ты права. Час действительно поздний. Мы и вправду до нитки промокшие странники в чужой стране. И все же я подрядился дать здесь несколько представлений, за что мне выделили комнату в этой таверне. – Я повернулся и указал на выход с крыши: – Устроит ли тебя подобный вариант? – Подмигнув ей, я расплылся в улыбке.

Элойн нахмурилась, хотя ее глаза весело блеснули. Хмыкнув, она подобрала юбку и прошла в дверь.

– Надеюсь, что устроит.

Я изобразил полный достоинства кивок и последовал за певицей. В коридоре обогнал ее и направился к своей комнате:

– Уж не знаю, стоит ли оно того…

– Это смотря что ты сейчас скажешь.

Я не видел выражения ее лица и оборачиваться не стал, однако что-то подсказывало: Элойн наслаждается происходящим.

– Я ничего не имел в виду, кроме предложения посидеть в тепле, подальше от ливня, где ты послушаешь продолжение истории. Просто не знаю, выдержишь ли ты до конца.

– Хм… Я все-таки женщина и способна выдержать куда больше, чем тебе кажется. Впрочем, некоторые дамы оскорбились бы, подумав, что этим твои предложения и ограничатся.

– И ты – одна из таких дам?

– Еще не решила. Дай мне время. Прояви терпение, как со своими камешками, – и все выяснится.

Мы дошли до моей двери, и я, распахнув ее настежь, отступил в сторону:

– Моя история стоит того, чтобы дождаться ее окончания. Однако слово за тобой.

Элойн положила ладошку мне на щеку и приблизилась почти вплотную, так, что я ощутил ее теплое дыхание.

– Что ж, наверное, зайду к тебе в гости – дослушать-то хочется. – Она мягко оттолкнула меня и перешагнула порог. – Считай, что я любопытна. А любопытство мое удовлетворить нелегко.

– Уж не знаю, что о тебе и думать.

Вроде бы я бормотал себе под нос, и все же Элойн обернулась, уперла руки в бедра и наградила меня взглядом, обещающим новый щипок. Раз обещала – сделает, причем наверняка в самый неожиданный момент.

Впрочем, похоже, наказание я заслужил. Пытаясь успокоить свою даму, я указал на ширму в углу комнаты:

– Если желаешь, могу просушить твою одежду.

Элойн вопросительно приподняла бровь и заметно смягчилась:

– Вот как?

Положив руку на грудь, она сжала в кулачке ткань своего платья, словно опасаясь, что я немедленно его сниму.

– Значит, стоило нам войти в твою комнату, и ты уже замыслил меня раздеть? – Гостья испустила преувеличенно гневный вздох. Хорошая игра…

Разумеется, я понимал: меня дразнят. И все же мои щеки окрасились румянцем.

– Я лишь думал просушить…

Ее улыбка была столь порочной, что я сбился с мысли и решил – не стану пытаться сплести теплый ток воздуха.

– Не каждый мужчина сделает подобное предложение. Извини, я-то решила, что ты хочешь согреть меня, а не мою одежду, – улыбнулась Элойн, прижав ладошку к щеке.

Ни дать ни взять – застенчивая девица.

– Нет-нет, – заикаясь, пробормотал я, ощущая себя полным идиотом. А так хотелось сказать что-нибудь умное…