Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут - Хелен Браун

Джоне пришлось довольствоваться павлиньим перышком, добытым из глубин шкатулки. Впрочем, он не расстроился. Катарина прикрепила его к ленточке и повесила коту на шею.

В этом ожерелье от личного дизайнера Джона сел вылизываться на кухонном столе, хотя прекрасно знал, что ему запрещено туда залезать. Приподняв переднюю лапу, он делал вид, что всецело занят своим маникюром. Вылизывая промежутки между коготками, кот поглядывал по сторонам и ждал, когда кто-нибудь произнесет его любимые слова: «Джона, какой же ты красивый!»

Я считала, что не стоит потакать его тщеславию, но знала, что в глубине души каждого тщеславного существа таится островок неуверенности. Может, если мы будем чаще напоминать коту, какой он замечательный, Джона избавится от комплексов и перестанет все время пытаться впечатлить окружающих.

Несмотря на выдающиеся внешние данные и умственные способности, на свадьбу кота не пригласили. Я позвонила в приют, но там не оказалось свободных мест. К счастью, я не потеряла телефон Вивьен. Она помнила Джону и охотно согласилась посидеть с ним на выходных.

Была только одна маленькая проблема. Ферди – кот Роба и Шантель – тоже оставался один. К счастью, Вивьен ничего не имела против того, чтобы провести выходные в обществе двух котов. Кошачий мальчишник. Звучит оригинально.

Нет ничего слаще свободы

– Ест резинки для волос? И мериносовую шерсть? – вытаращила глаза Вивьен.

Джона с мурлыканьем выгибал спину, подставляя ее под поглаживания. Сотрудница кошачьего приюта оказалась первой гостьей, которую он одобрил. Наблюдая, как она с ним общается и позволяет коту свободно выражать свои чувства, я и сама проникалась к ней все большей симпатией. Вивьен красила волосы в пурпурный цвет и собирала в хвост. Немногим женщинам тридцати пяти лет пойдет такой имидж, но на ней этот оттенок смотрелся идеально. К тому же он замечательно подходил к ее карим глазам. Глазам, которые удивительным образом смягчались, когда речь заходила о животных. Впрочем, чувством юмора ее природа тоже не обделила.

– Ну, пряжа из шерсти лам ему тоже нравится, но больше в качестве подстилки, – ответила я. – Хотя это не помешало Джоне погрызть мой кардиган из ламы…

– Похоже на аллотриофагию…

– Это когда беременные женщины грызут мел и уголь?

Вивьен кивнула.

Я не спешила соглашаться с ее диагнозом и вместо этого спросила, есть ли у нее кошка. У Вивьен загорелись глаза. Не одна, а целых девять.

– Девять? – переспросила я, не в силах смириться с тем, что из категории оригинальных женщин Вивьен только что переместилась в группу сумасшедших кошатниц. Я смотрела передачу о дамах, которые коллекционировали кошек. У них это было вызвано психологическим расстройством.

Вивьен предложила показать фотографии своих питомцев. Особого желания разглядывать снимки, на которых шелудивые коты разносят ее дом, у меня не было. Но обижать Вивьен тоже не хотелось. Она достала из красной сумочки – где, кстати, царил удивительный порядок – небольшой альбом для фотографий.

– Какие кошки! – воскликнула я, изумленно разглядывая ухоженных, откормленных животных. Они явно не испытывали недостатка в любви и заботе. – Как ты с ними управляешься?

– С трудом, – засмеялась Вивьен. – Я всех взяла из приюта. Зоуи бросили на дороге, когда она была котенком. Айгор потерял глаз, и хозяева решили, что такой кот им не нужен. Над Салли издевались. Эти кошки через многое прошли.

Мне стало не по себе. Все наши трудности с котом, отрастившим львиное эго, меркли по сравнению с тем, на что добровольно пошла Вивьен, взяв на попечение девять кошек. Может быть, она и сходит по ним с ума, но сумасшедшей я бы ее не назвала. Неудивительно, что она не смутилась, когда мы попросили ее присмотреть за двумя котами.

Поразившись, с каким интересным человеком свела меня судьба, я налила Вивьен бокал вина и стала ненавязчиво расспрашивать о ее прошлом. Она оказалась не только опытным специалистом по психологии кошек, но и активисткой общества защиты животных. Прежде я не встречалась с людьми, отстаивающими права братьев наших меньших, и, признаюсь, почему-то думала, что все они похожи на сумасшедших кошатниц. А еще считала их не совсем нормальными. Но рассказ Вивьен о том, чем они с друзьями занимаются, заставил меня в корне изменить свое мнение.

Один из ее товарищей недавно раздобыл информацию, что городской совет собирается устроить облаву на котов, обитающих на старом автовокзале. Дальше события развивались, как в настоящем боевике: Вивьен с друзьями забрались туда ночью и сами забрали котов.

– Знаешь, диких там было немного, – добавила она. – Почти все вели себя очень дружелюбно. Этих котов бросили хозяева, вот они и стали жить на вокзале.

Активисты отвезли животных в приют, где их постараются пристроить в хорошие руки. Спасение кошек от смерти требует огромной самоотверженности и немалых вложений. Приятно думать, что у животных есть хранители, подобные Вивьен.

Пока она это рассказывала, Джона забрался на спинку дивана и принялся играть с ее волосами. И как водится, заигрался. Он повалился на спину и стал с ожесточением грызть пурпурные кудряшки, используя их в качестве зубной нити.

Извинившись, я вытащила Джону из гнезда, которое он устроил на голове у Вивьен, и опустила на пол. Гостья внимательно разглядывала кота. Я ждала, что услышу стандартное «Какой милый!», но Вивьен была очень серьезна.

– Это все порода, – сказала она. – Восточные кошки требуют особого ухода. Сколько, говоришь, ему было, когда вы его купили?

– Не помню, – задумалась я. – Пара месяцев, может, больше. Он точно был самым крупным котенком в магазине.

– Это многое объясняет, – сказала Вивьен, когда Джона убежал драть ковер на лестнице. – Видимо, он отказник.

– Что значит «отказник»? – спросила я, готовясь обидеться за любимца.

– Он был старше других котят в магазине, так что, вполне возможно, его уже покупали до вас. Потом решили, что кот им не подходит, и вернули. Как думаешь, почему они так поступили?

Я не знала, что ответить.

– Продавец в магазине сказал, что у Джоны был конъюнктивит и его пришлось держать на карантине.

– Нельзя верить всему, что говорят в магазинах, – наставительно произнесла Вивьен, глядя, как шоколадно-сливочный кот с громким мяуканьем проносится мимо нас.

– Ну да, проблем с ним хватает, – признала я, когда Джона вскочил на подоконник и тут же спрыгнул с него. – Зато он нас любит. И он помог мне восстановиться после операции и написать книгу. Джона такой… забавный.

– Да, он забавный, – кивнула Вивьен, тепло глядя на кота, который принялся играть с пряжками ее ботинок. – Но у него не все в порядке.

– То есть?

– Во-первых, аллотриофагия, потом боязнь разлуки с хозяином, и налицо признаки обсессивно-компульсивного расстройства, – перечислила Вивьен. – Ты заметила, что, когда я пришла, Джона сначала побежал меня встречать, а потом сразу бросился драть ковер?