Мультяшка - Наталия Романова

Потом так же, почти царапнул ямку на внутренней стороне локтя - и Мира чуть не вскрикнула от острого ощущения, - двинулся выше, до подмышки, очертил ключицу, притронулся подушечками пальцев к ярёмной ямке, улыбнулся чему-то. Мира подумала, что её сердцебиение не только видно, но и слышно, с такое силой неслась кровь по венам. Пальцы двинулись дальше, по другой ключице, к подмышке, очертили круг на внутренней стороне локтя и опустились к запястью на другой руке, как будто совершили обряд. Оборот или приворот. Мирослава замерла.

- Я бы хотел поцеловать тебя, - услышала сквозь гудящий шум в ушах. - Но вчера я перебрал, и бургеры с луком...

- А... - Мира совсем растерялась.

- Говорю - надо вставать, самолёт скоро.

Мира, кажется, тяжело и громко вздохнула, нервно сглотнула и вздрогнула. Всё это одновременно, как и одновременно с этими действиями оказалась в объятьях Максима, крепко прижатая к его груди, так, что отчётливо слышала его сердце.

Тук. Тук. Тук. Тук-тук-тук... Быстрее быстрого.

- Ты же знаешь, что изводишь меня, да, Мультяшка? Не можешь не знать, что у меня крыша порой съезжает от твоего вида, от того, как сильно я хочу тебя. Я даже думать не хочу о том, что сделал бы сейчас с тобой, если бы не обстоятельства... Ты такая сладкая, мягкая, эти твои маечки, когда я просыпаюсь от того, что твоя грудка трётся об меня, шорты, из которых выглядывает половина симпатичной попки. Ух! Я бы сейчас съел тебя, не то, что переспал с тобой!

- Что тебя останавливает?

Мире захотелось, чтобы Максим сделал это. Переспал с ней. Поставить точку в этом вопросе. Захотела, чтобы брачная ночь случилась. Пусть утром, и со свадьбы прошёл уже месяц. Когда-то это должно произойти, почему не сейчас? Кто-то должен быть первым, почему не Максим?

- Вот что ты говоришь? - Мира почувствовала, что Максим покачал головой. - У меня женщины давно не было, я сорвусь, сделаю тебе больно, ещё что-нибудь, а у нас самолёт... это не делается так.

- Давно? - попыталась выбраться из захвата рук. - Как давно? А Маша?

- А Маша ещё дольше, чем женщины.

- Не понимаю...

- Мультяш, - отстранил от себя и надавил на кончик её носа в глупом жесте, как несмышлёному ребёнку. - Мы с Машей расстались больше года назад. Потом у меня были связи, но точно не Маша. А уж с тех пор, как я имел счастье жениться на тебе, на моей сексуальной жизни поставили большой и жирный крест.

- Я никогда не запрещала тебе, как и ты мне. Это просто договор.

- Знаешь, думаю, не просто, раз мы всё ещё вместе и не убили друг друга, несмотря на твой почти алкоголизм и моё занудство.

С этими словами Максим резко поднялся и быстро пошёл в сторону ванной комнаты. Мирослава старалась не думать о том, что он там делает, хотя знала это наверняка. Её руки сами опустились к шортикам, скользнули под резинку, но остановились. Испугалась, что Максим выйдет из ванной раньше, чем она успеет. Мира перевернулась на живот и посмотрела в сторону.

В единственном луче, прорезающем полумрак, кружились пылинки.

====== 19.06. =========

Через несколько часов они заходили на борт частного самолёта. С ними летели Маша, два охранника Мирославы и члены экипажа.

Старший пилот, он же командир экипажа Сергей Петрович, вышел лично поздороваться с пассажирами. С Максимом он был подчёркнуто вежлив, как и тот с ним, а вот Мире искренне улыбнулся и обнял.

Она помнила Сергея Петровича ещё со времён, когда тот работал на её отца. Говорят, тогда были сложные времена, кризис даже у военных. Он был пилотом, подполковником, когда его отправили в отставку. Кажется, он был другом детства отца, и тот взял его на работу в охрану. Вот там-то и познакомилась маленькая Мирослава с дядей Серёжей, позднее ставшим Сергеем Петровичем.

Через два года после того, что случилось, именно он посадил её на борт самолёта, чтобы в ноябре отвезти в поместье к дедушке. Оказалось, он переучился на пилота гражданской авиации и теперь работал на дедушку. Это то, что знала Мирослава, было и то, о чём она не думала и не вспоминала, при этом всегда радовалась встрече, как нечаянному солнышку в непогожий день. Ей никогда не было грустно от этих встреч с прошлым, наоборот настроение улучшалось само собой, даже если был ноябрь, и самолёт пересекал тысячи километров, чтобы доставить Мирославу в поместье.

Этот день не стал исключением, только настроение Миры было ещё лучше.

От того, что она летела домой? Давно ли квартира из стекла, где Мира ощущала себе скорее рыбкой в аквариуме, стала её домом?

Или от того, что она летела с Максимом, а Маша уже год не его любовница? Или от того, что вчера она встретилась с Данилой, и тот с уверенность сказал, что у неё всё будет хорошо?

От того, что Максим не вспоминал ей вчерашнее поведение, хотя Мире было стыдно, когда она думала о нём?..

Мирослава предпочла не задумываться, она немного поговорила с Сергеем Петровичем, потом объявили взлёт, и загорелось табло. Стюардесса проследила за тем, чтобы все пассажиры были пристёгнуты, Мира устроилась поудобнее, рядом с Максимом, это место ей показалось лучшим во всём многообразии кресел.

После взлёта, когда, наконец, разрешили передвигаться по борту, предложили еду и напитки - алкоголя не было, - Мира поёрзала, попросила одеяло и опёрлась головой на плечо мужа, было удобно, и она наверняка бы уснула. Мерный, тихий гул самолёта и не до конца перестроившийся организм после смены часовых поясов, укачивали, а присутствие рядом Максима убаюкивало.

- Мультяшка, - услышала на ухо и открыла глаза. - Здесь есть кровать, ты знаешь это.

- Там нет тебя, - недовольно проворчала Мира и закуталась в одеяло, как в кокон. Было тепло, но одеяло давало ощущение уюта.

- Я тебе нужен в кровати? - услышала ещё раз на ухо, голос звучал игриво.

- Помолчи, - ткнула в рёбра костяшками пальцев и услышала жалобный, наигранный скулёж.

- Серьёзно, Мультяшка, мне надо выйти, а ты...

- Куда это тебя надо выйти? Мы на высоте чёрте сколько километров! Не надо никуда выходить.

- Боюсь, что надо.

- Ладно, - Мира вздохнула, поднялась и, закутанная в одеяло, придерживая ткань, прошла в отсек с кроватью. Этой кроватью пользовалась только она, дедушка редко вылетал по делам, как и Целестина, только в крайних случаях. Для этого всегда находились люди. Отпуск, что дедушка, что Целестина, проводили там же, где работали, в поместье.

Широкая кровать, заправленная мягким, душистым одеялом с ароматом лаванды. Мира забралась в постель, стянув с себя джинсы, осталась в футболке, носки тоже скинула. Улеглась удобней и почти уснула, улыбаясь.

- Подвинься, - Максим бесцеремонно перелазил через Миру, навалившись всем телом и разбудив её. - Разлеглась.

- Иди отсюда, - буркнула в подушку. - Я сплю, а тебе надо куда-то выйти, вот и иди.