Когда мир изменился - Ник Перумов

– Нам пришлось ради этого потрудиться, разве не так?

Драконица только возмущённо выдохнула. Запустила обе пятерни в волосы, словно в отчаянии от его тупости.

– И потом, как это соотносится с «мертвецами» или «куклами», что якобы окружают нас? У них есть вера, храмы их бога, чем бы он ни оказался, есть магия и чудовища – эта «яма» совершенно неотличима от…

– Для тебя, – уронила Аэсоннэ. – Не для меня. – И добавила, словно нехотя: – Убедись, что у них имеются души.

– Если тут есть мертвяки, то и души у живых, само собой, имеются! – удивился Кэр. – Классика некромантии!..

– Ты ещё убедишься. «И разочаруешься», – Аэсоннэ говорила, словно умудрённая мать.

– Ну, когда разочаруюсь, тогда и поговорим, – Фесс постарался улыбнуться, но получилось скверно. Что накатило на эту драконицу?

Они помолчали. Молчание выходило тоже скверным и недобрым. Некромант не выдержал первым:

– И это всё, что волнует тебя? Ничего больше? Что мы, э-э, в «могиле»?

– Не смешно, – отрезала она. – Нет, меня волнует и кое-что ещё… кроме того, как мы станем отсюда выбираться.

– Тропа отыщется, – начал было он, но драконица лишь отмахнулась.

– Мне нужно другое.

И отвернулась.

Какой-то проезжий парень на телеге попытался ей подмигнуть:

– Эй, чего скучаешь, красавица?

Аэсоннэ ответила одним коротким взглядом, но таким, что парень побелел, глаза его широко раскрылись, он судорожно сглотнул и свалился с передка, хорошо ещё, что не под колёса или копыта.

– Не люблю глупых ухажёров, – буркнула драконица в ответ на вопросительный взгляд некроманта.

Фесс решил пока что воздержаться от дальнейших расспросов.

Весь день до самого вечера Аэ пребывала в отвратительном настроении. Бурчала что-то себе под нос, как показалось некроманту – на разных языках, мрачно зыркала по сторонам, да так, что встречные-поперечные только и успевали убраться с дороги.

– Куда теперь? – осведомилась она саркастически, когда солнце стало садиться, а впереди показалось очередное село с постоялым двором. – Во-он в тот трактир? Поужинать похлёбкой, козьим сыром, хлебом с домашней колбасой, расспросить местных насчёт неупокоенных, узнать, что да, конешное дело, шастают так, что спасу неть! – произнести патетическую речь о защите простых смертных и отправиться на погост?

– У тебя есть другие предложения, Аэ? Прости, не пойму, к чему ты клонишь, – развёл руками Фесс.

– Копаться в могилах вредно для здоровья. Из ямины с гниющими останками надо вылезать.

– Ну и кто теперь произносит пафосные речи, а? Куда вылезать и как? Мы не можем нащупать тропу в Межреальность! Нужны особые чары, как видно, мир не закрытый, но донельзя странный, похоже, придётся…

Аэсоннэ хлопнула себя по лбу в притворном отчаянии.

– Вылезти из этой ямы можно только одним способом.

– А именно вылезти? По верёвке или…

– Или срыть края. Заровнять её. Сделать так, чтобы её вообще не стало.

– Драконы всегда выражались витиевато.

Она повернулась к нему, огромные глаза вдруг оказались близко-близко.

– Этот мир тоже должен измениться, – шепнула. – Чтобы мы из него выбрались. И чтобы вернулись домой.

– Если дом уцелел, – напомнил некромант.

– Неизвестность хуже, – пожала она плечами. – Так что пошли, отведаем местной похлёбки. Сравним, так сказать.

Похлёбка, с точки зрения Фесса, была вполне себе ничего. Конечно, не сравнить с обедами, что накрывались дома, в Долине, особенно если за готовку бралась непосредственно тётушка Аглая, но весьма съедобно. Аэсоннэ к еде не притронулась.

И непререкаемым тоном потребовала у трактирщика самую лучшую комнату.

Одну.

Тот только голову вжал в плечи, когда на попытку ухмыльнуться тонкая и нежная с виду девушка, не переставая вежливо улыбаться, двумя пальцами согнула кованый стебель подсвечника.

Корчмарь так и сел.

– Благодарю, – нежно пропела Аэсоннэ.

«Лучшая комната» оказалась лишь немногим чище и светлее «нелучших». Посредине возвышалось монументальное ложе, явно сработанное своими же деревенскими умельцами, с внушительным матрацем, набитым соломой.

– Так что же ты предлагаешь? Что значит «заровнять яму»?

– Это не настоящий мир, – с ошеломляющей уверенностью заявила драконица.

– А что ж тогда?

– Не знаю! И как он появился, не спрашивай тоже! Но сила здесь не такая, всё здесь не такое! И, самое главное – драконов нет!

– Драконов много, где нет…

– Чепуха! – горячо заспорила Аэ. – Драконы есть всюду, где их окружает… настоящее.

– А здесь, значит, не настоящее и драконов нет? И ты всё это смогла определить вот так быстро?

– Чего тут определять? – отмахнулась она. – Здесь всё застоялось. Запахи неподвижны, как в старом погребе!..

– Ну хорошо, – примирительно сказал некромант. – А дальше-то что? Выходит, это какой-то недоделанный мир, из которого трудно выбраться в Межреальность? Ну, допустим. Не вижу ничего страшного. Мир не закрытый, магия имеется. Поработаем, потрудимся, подберем соответствующие чары – я тебе всё время говорю…

– Нет. Этот мир должен быть разрушен.

Она смотрела на него, уперев руки в бока. Глазищи так и сверкали – истинная драконица, дочь великой и древней расы.

– Разрушен? Почему и зачем? И отчего ты так уверена?

– Потому что я – спутница Разрушителя. Ты забыл свою роль? В Эвиале тебе было суждено разрушить миропорядок, чтобы потом вытянуть всё на остриё Чёрной Башни, тёмного копья. Тогда тоже погибло множество.

– Тоже? То есть и сейчас должно?

– Когда ты разрушишь мир, они неизбежно погибнут, – сухо изрекла она.

– А я точно его разрушу?

– Как лесник, что валит полусгнившее дерево, чтобы не размножались вредители, – пояснила она. – Чтобы мертвяки не вылезли из ямы, не полезли бы дальше, через Межреальность, пожирать здоровые миры.

Наступило молчание.

– Я… – осторожно начал Фесс, – пока что не вижу оснований для… таких вот смелых выводов.

– Вечно вам нужны доказательства! – Аэ скорчила гримаску. – Вы, мужчины, такие скучные!.. И никогда не верите драконам.

– Вот уж неправда! – возмутился некромант. – Верю! Ещё как! Только… не в этом.

– А. Ну да. Верь, но проверь. Ну а то, что мы должны быть с тобой вместе – в это веришь?

– Мы вместе. С первого твоего мига в Сущем.