Змееборец - Арина Веста

– Толстяк…

– Продолжаем. Кто еще?

– Я назвала ее Бедная Лиза.

Варвара щелкнула компьютерной мышкой, на этот раз в кадре оказалась юная девушка. У нее были чуть раскосые глаза Натали Гончаровой, портретное сходство увеличивали блестящие каштановые локоны по бокам лица и розовое платье с кружевными оборками. Съемка, должно быть, была сделана перед выпускным балом. В руках девушка держала большого розового медведя.

– Ну что там с ней? – нетерпеливо спросил Гвиадов.

– Девочка возвращалась с собеседования. Было еще не поздно, какие-то приезжие подонки затащили ее в подвал. Ей все же удалось закричать, кто-то вызвал милицию, но слишком поздно. Изнасилованная девушка осталась жива, но после попыталась покончить с собой. Это интервью взято уже в больничной палате.

– Я думала, что жизнь состоит из розовых и мягких Винни-Пухов, – тихо говорила девушка. – Потом все обрушилось, и стало черным-черно, так что смерть показалась светом…

– Обычная история, дальше! – поторопил Гвиадов.

После Лизы кресло самоубийцы занял молодой наркоман, к тому же больной СПИДом. Скользнув по безрадостной натуре, камера остановилась на его пустых, запавших венах.

– Зачем жить? Мне абсолютно все равно, съем ли я две-три тысячи ваших больничных котлет или не съем, – заявил зеленовато-бледный юноша в черной футболке с мрачной символикой. – Бросился из окна, потому что ломало. – Он говорил нарочито медленно, с провисающими паузами, но вопросы, заданные в начале беседы, помнил хорошо. – Когда ломает – болит каждая клетка тела, и голова вот-вот лопнет, как граната. Вы знаете, что такое ломка? Тогда как вы можете меня лечить? Что такое алкоголь? Да, обычный наркотик… Наркотики снимают боль существования… Когда начинается приход, ты словно висишь над адом, а внизу всякие твари шевелятся, но ты для них Бог. Только с каждым уколом веревка все длиннее, а твари все ближе…

– А вы знаете, как христианская церковь относится к самоубийцам? – прорезался голос ведущего.

– Да мне Сатана ближе! Кто здесь раб, там тоже раб, я хочу быть хозяином своей жизни и своей смерти! Хотя у меня здесь ничего уже не будет, и там тоже не будет…

Последней в списке была юная красавица модель, известная всей стране по репортажам желтой прессы. Нанятый киллер плеснул ей в лицо соляной кислотой и сжег глаза. Правый глаз врачам удалось спасти, и девушка жила надеждой хотя бы частично восстановить другой глаз и контуры лица. Ее уговорили участвовать в программе, пообещав крупную сумму на операцию, и она поначалу согласилась, но в последний день перед началом эксперимента категорически отказалась. Экран погас.

– Кто следующий? – поторопил Варвару Гвиадов.

– Последняя кандидатка внезапно отказалась, и я просто не успела провести необходимую работу, – оправдывалась Варвара, втайне радуясь, что хотя бы одна живая душа нашла в себе силы и разум отказаться от драконьих посулов.

– Число участников эксперимента – это константа, оно не может меняться, – напомнил Гвиадов. – Хотя чего лучше? Ее место займете вы, и не надо голову ломать! А чтобы у группы возникло полное доверие к вам, мы превратим вас в уродину, временно, разумеется.

– Сделаете мне грим, а может быть, наденете латексную маску?

– Обойдемся без маски. Мы запишем информацию об уродстве в ваше энергоинформационное поле, ведь люди видят вовсе не то, что есть на самом деле. Ваши спутники будут воспринимать ваше лицо как изуродованное, безносое, лишенное кожи, с одним слезящимся глазом. Вам даже придется прятать лицо под платком или повязкой вроде хирургической маски, чтобы не травмировать ваших новых друзей. Я ведь тоже выгляжу несколько иначе, чем вам представляется, – доверительно признался Гвиадов.

– А что, если участники просто разбегутся?

– Им некуда бежать, – успокоил ее Гвиадов. – И не вздумайте бунтовать! Для ваших подопечных есть только один выход – уход в развоплощение, добровольный или не совсем добровольный. А вы еще нужны нам!

Начало операции было намечено на утро, и Варвара вернулась в свой модуль. С этой минуты она начинала свой одинокий предсмертный танец, опасный, угловатый и пластичный, как легендарная «Черная Рысь», от которой у врагов отнимались конечности.

«…И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял Дракона, Змия древнего, который есть Диавол и Сатана. И сковал его на тысячу лет и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать…»

Чтение редких книг и старинных переводов было любимым занятием владыки Вениамина в перерывах между службами в монастыре и поездками по епархии. Темный язык этих книг особенно нравился ему, как свидетельство недосягаемой глубины и святости. Но в тот раз древний фолиант так и не раскрыл своих тайн.

В дверь его кабинета постучали робко и деликатно, и юноша-секретарь доложил, что некий священник из отдаленного прихода настаивает на срочной встрече, хотя что срочного может стрястись в губернском захолустье, в дремотной тишине лесов и комарином гудении болот?

Настоятель чертухинского прихода отец Арсений ожидал владыку в тихой прохладной горнице, где иконы были украшены узорными полотенцами, а на окошках цвели терпкие герани и даже вместо занавесок были вывешены вышитые рушники – милая сердцу провинциальная старина. Батюшка был молодой, из московских «горящих» интеллигентов, вот только приход ему попался «едва теплый», сильно пьющий и в силу этого изрядно обнищавший. Епархиальному начальству были хорошо известны его подвижническое стояние в вере и попытки отрезвить местное население.

Подойдя под благословение, отец Арсений не стал ждать встречного вопроса и заговорил сам, горячо блестя темными глазами:

– Владыка, я сегодня видел бесов!

– Чтобы бесов или ангелов увидеть, еще сподобиться нужно, – рассудительно заметил владыка Вениамин.

Сам он постоянно видел бесов в людском обличье, и их привычный вид давно уже не пугал и не будоражил.

– Не кипятись, батюшка! Лучше припомни, ты давно обедню-то служил? – Этим своевременным вопросом владыка аккуратно умерил пыл отца Арсения, точно прикрутил газовую горелку.

– Нынче утром, а что? – опешил отец Арсений.

Владыка промолчал, полагая, что все и так ясно. По церковному уставу, священник обязан выпивать остатки причастия, а если причастников было мало, то и остатки, соответственно, бывали велики. В последнее время даже в лучшие церковные кагоры добавляли столь агрессивные вещества, что явление зеленых человечков или хвостатых «недругов» заметно участились.

Конечно, их встречали и раньше. Бесов много раз видели святые отцы и хорошенько их рассмотрели. Главный отличительный признак беса – хвост и копыта, а то и птичьи лапы… Рожки могут быть малозаметны, крылья бывают велики, но могут и вовсе отсутствовать. Но для обычного, плотского человека эти мрачные сущности незримы.