Угрюмый герой - Харитон Мамбурин

— Когда? — второй вопрос был по тону еще страшнее первого. Безумие, постоянно рвущееся из крохотного тела, скованное, напоминающее бешеную собаку, уже почти перегрызшую прутья решетки, преграждающей ей путь на свободу… утроило усилия.

— Позавчера! — торопливо ответил мужчина, впервые за долгие годы чувствуя себя в смертельной опасности, — Позавчера!

— Кто? — едва выдохнула сквозь сжатые зубы дочь эльфийки и гоблина, — Что хотят? Что предлагают?

— Механик.

Ярость и боль почти осязаемо источаемые из крохотного тела одной из наиболее кровавых пираток в истории Кендры, начали меняться на громадное удивление.

— Хартил ил Шаадор, — медленно произнесла Саломея Аддамс, — Связался с тобой, его заклятым врагом. И… предложил исцеление нашей девочки?

— Только шанс на это, — Станислав повесил голову, обхватывая её ладонями, — Он предоставил выкладки, милая. О успешных экспериментах. Алхимия, генетика, магия, хирургия… Неважно. Главное, он проводил подобную операцию, успешно. Пациент выжил, чувствовал себя прекрасно. У него есть теория, что если внедрить в нашу девочку параллельную энергетическую систему, то Аврора стабилизируется. Шансы есть.

— Что он хочет? — вновь зашевелились тонкие бескровные губы на прекрасном, как у куклы, лице.

— В случае успеха… всех касдамских эльфов. Всех, кто с нами пошёл, всех, кто мне верен, — тяжело вздохнул Алхимик, — Если у Хартила всё получится, то он отпустит Аврору, когда я инсценирую свою смерть. По его мнению, этого вполне достаточно, чтобы все воины вернулись на родину. Сначала они придут к тебе, конечно, но если ты публично от них откажешься…

— Они вернутся, — кивнул Саломея, — А мы потеряем всё.

— А потеряем ли? — скривил лицо в усталой гримасе глава семьи, — Если наша девочка станет здоровой…

Воцарилась тишина, продлившаяся до самого утра. Некоторые слова не нужно произносить. Вернувшая себе разум волшебница чудовищной мощи — это куда лучше флота отчаянных и верных бойцов. Нужно лишь умереть. Решиться перечеркнуть собственную жизнь, начав всё заново. Сложный выбор для того, кто уже вписал себя в историю мира.

Когда уже будет светло, они услышат то, чего никогда раньше не слышали. Третий крик Авроры Аддамс за всю эту долгую ночь.

Этот пронзительный звук страдающего и испуганного существа поможет им принять решение.

Монета номиналом в 50 барганатов крутилась между моих пальцев. Крупная, тяжелая, из сплава золота с каким-то металлом, весьма похожим на титан. Очень прочный и очень дорогой кругляшок золотистого цвета. На такую монету в Мадженте можно было прожить неделю в отличном отеле или месяц в каком-нибудь неплохом, но на окраинах. В других городах Барджайи пару, а то и тройку месяцев, если слегка ужаться. Барганат дорог, надёжен, стабилен. Конечно, есть еще монеты номиналом в 100, но они уже скорее предмет коллекции. Выше сотни есть банковские билеты, защищенные настолько плотно и разнообразно, что и подумать страшно. Фальшивомонетчикам на данном уровне технического прогресса здесь ловить нечего — магия.

Кружок металла плясал у меня в пальцах, красиво играя гранями и сторонами, когда на него падал блеск ламп в кабинете Тавара Харама. Сам хозяин предпочитал сидеть молча, играя желваками на своем примечательном обросшем лице и сверля меня взглядом. В выражении лица этого упитанного орка было намешано много всего разного, но меня в основном интересовал один маленький факт — даже после всего, что я сделал, этот великолепный тип не испытывал ни страха, ни гнева. Как будто напротив меня сидит идеально копирующий живое существо робот.

— Мастер Мадре, вы здорово перегнули палку, — пробасил Тавар, извлекая портсигар из нагрудного кармана. Сигарета между его пальцев-колбасок смотрелась спичкой. Прикурив, орк глубоко затянулся, чуть ли не на треть белоснежного столбика, выдохнул, а затем, с ясно видимым замешательством спросил, — Неужели вы подобное посчитали нужным?

— Я… перестарался, — с извиняющейся гримасой выдал я, приблизительно понимая, что местный босс имеет в виду, — Не рассчитал.

— Это не «не рассчитал». Наоборот, вы все замечательно рассчитали, — покачал головой местный босс мафии, — Об произошедшем доложат Вечному Тирану на следующий день после возвращения в столицу. А я не знаю, что ему отвечать, если Заир Конн тар Фарагат вызовет меня к трону.

— Из-за трех трупов? — удивился я, — Вы серьезно? На Аренах каждый день умирают десятки!

— Не из-за трупов, мастер Мадре, — вздохнул Тавар, — Не из-за того, что вы убили троих, сломав им ноги и заживо нафаршировав монетами того же номинала, что вертите в руках. Не из-за того, что остальным десяти техникам вы отрезали безымянные пальцы и мизинцы, превратив их в калечных «мертвецов». Это… грубо, варварски, жестоко. Даже по меркам Мадженты! Но всё-таки, такая расправа за неуважение вполне укладывается в мой имидж. Даже укрепляет его. Тиран услышит о происшествии, потому что вы под дулом пистолетов согнали полсотни обычных рабочих в мастерскую с трупами и заперли их на два часа!

— Из-за этого? — удивлению моему пределы были, но как-то далеко, — Я всего лишь хотел, чтобы слухи распространились как можно дальше…

— Да всю Мадженту уже охватили слухи! — взвыл могучий орк, стуча кулачищами по столу, — Хладр и Квидр до сих пор не съели ни крошки еды! Про твою бабу я вообще молчу, доложили уже, в каком она состоянии!

Слушать разнос было обидно, но я мужественно держался, не признаваясь, что всю кровавую чехарду устроил лишь из желания заставить Стеллу повзрослеть, а братьям Харам просто показать немного их бандитской жизни, то есть того, что им (по моему разумению) придётся чуть ли не ежедневно делать в будущем. То есть, о том, что криминал в Барджайе — это хоть теневая, но государственная структура, у которой конкурентов нет, я просто забыл. Вот и устроил легкое показательное судилище, даже помиловав тех, кто не являлся автором плана «задержим зеленую уродку, раз орк Харама её сторонится».

Глядя на лицо Тавара, сейчас похожее на очень злую и напряженную гориллу, вылезающую из причинного места, я поздравил себя с тем, что идею с тазиками и цементом решил не использовать в виду трудоемкости и нежелания искать местный цемент. Перестарался, бывает. А еще меня здорово пугает, что, даже рыча и стуча кулаками, Тавар Харам не испытывает ничего похожего на ярость. Судя по внешнему виду, он сейчас должен буквально пылать в моем зрении красными всполохами, а ничего подобного нет. Проекция, как в башне Лейлуша? Нет, орк сидит прямо передо мной. Я чувствую, как колеблется воздух от его дыхания, слышу остаточную вибрацию от ударов кулаком по столу. Пугает.

— Я узнал, куда пропали ваши резервы симценза.

Хорошая информация, вкусная, дорогая, нужная. За неё можно было выторговать многое, но странный босс мафии меня напрягал. Я действительно переборщил с показательной казнью, его детишки весьма хреново отреагировали на фарширование орков барганатами… но я был зол и расстроен. Чертовы местные крепкие орешки никак не хотели колоться, несмотря на то, что доказательства их мошенничества я нашел загодя, вскрыв сейф. Технари, как и в любом порядочном бизнесе, вели бухгалтерию, скрупулезно вписывая остаток, а всю сумму, притащенную Стеллой, наивно сунули в сейф, даже не смешав со своими деньгами. Черт побери, они даже металлический зажим с пачки купюр не сняли!