Живые. Мы можем жить среди людей - Варвара Еналь

Пол тоже покрывала пыль, и следы Эммы оставались на ней неясными отпечатками. Этот путь не ведет на Второй Уровень, это точно. Надо поворачивать и возвращаться. Делать тут больше нечего. Бросив последний взгляд на длинный коридор, Эмма хотела уже вернуться, как вдруг заметила что‑то странное. Дальше за останками робота лежал человеческий череп и несколько костей.

Эмма осторожно приблизилась. Череп оказался пробитым, как будто в него ударили чем‑то тяжелым и острым. Он был не белый, как учебный муляж, а тёмный от какой‑то грязи что ли, хлопьями налипшей на него. Оголенные зубы скалились в жутковатой усмешке. Совершенно целыми сохранились только светлые, припудренные пылью, пряди волос. Рядом — развороченная грудная клетка. Выломанные ребра, останки таза. Костей рук и ног нигде не было видно. Кто унёс их, а главное — зачем?

Эмма вдруг почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Скелет весь был облеплен какими‑то темными клочьями. Что это вообще такое? Может, остатки одежды? Или так выглядит кожа, когда… В общем, когда наступает смерть… Судя по всему, скелет очень давно лежал в этом коридоре. Чей он? Кого тут убили? И… кто? Дети подземелья к этой смерти точно непричастны.

Эмма подняла глаза на стену и увидела надпись, сделанную, видимо, рукой. Написано чем‑то темным, почти черным. "Они здесь" — два слова, криво накарябанных на стене длинного грузового коридора. Зачем это писать? Кто это — "они"? Крейсеры, которые прилетали с товаром? Или роботы — андроиды?

Эмму пронзила догадка — это написал тот человек, чьи кости лежат сейчас, покрытые пылью. Написал своей кровью, перед смертью. Пытался, видимо, донести что‑то важное, если выводил буквы несмотря на предсмертную агонию.

"Они здесь" — это важно? Настолько важно, что надо было писать, макая палец в собственную кровь? Что произошло в этих коридорах? И почему кости лежат отдельно друг от друга? Кто их разбросал?

Вокруг стояла ватная тишина. Такая же плотная, как слой пыли на полу. И в этой тишине Эмме вдруг почудился звук дыхания. Кто‑то вдыхал и выдыхал воздух. Медленно, с паузами. Тяжело и длинно.

Бросив последний взгляд на кости человека, Эмма бросилась бежать. Тум — тум — загрохотали ее кроссовки. Но теперь уже не до конспирации, только бы выбраться из этого жуткого коридора. Только бы не потеряться. Вот он лаз — сорванная панель. Оказывается, Эмма пробиралась сюда через систему закрытых коммуникационных ниш. В проломе виднеются ряды труб и какие‑то толстые разноцветные кабели, наверное, электрические. Ей нужно влезть туда и двигаться во тьме обратно тем же путем, которым пришла. Только бы не заблудиться и не потеряться! Только бы найти базу!

Лишь оказавшись перед знакомыми темно — серыми стальными створками со странной эмблемой — двумя треугольниками, соединенными перемычкой — Эмма облегченно вздохнула. На базу ей не попасть, двери закрыты. Но тут хотя бы есть люди, пусть и дети подземелья. Тут не так страшно. Можно присесть и подождать, пока кто‑нибудь не проснется и не откроет дверь.

"Они здесь"… Фраза засела в голове, точно пароль от программы. Звучит, как приговор, как констатация какого‑то жуткого факта. Кто это загадочные "они"? Почему "они" находились именно в том коридоре? Зачем это сообщение на стене, и — главное — для кого?

Присев на корточки и облокотившись о стену, Эмма почувствовала, что замерзает. Пока лазила по коридорам, холод не особенно донимал. Все‑таки движение вырабатывает тепло в организме. А сейчас, сидя у закрытой дери, Эмма поняла, что с удовольствием оказалась бы в кровати с коричневым одеялом. Хотя бы.

А еще лучше в своей спальне, в тепле и уюте. И чтобы на кухне стучал посудой Лон, и пахло бы какао, ореховым маслом и тушеным картофелем.

Глубокий вздох вырвался мимо воли. Сколько тут сидеть придется? Неужели до утра? Который сейчас час?

Глянув на ручные часики, Эмма дотронулась до кнопки. Тут же выскочила небольшая голограммка, закрутились выпуклые цифры. Половина второго ночи. Еще только половина второго! Еще сидеть и сидеть тут под дверью!

Внезапно створки двери дернулись и разъехались в стороны. Показался Колька — перешагнул через порог, остановился. Поднял черные брови, поскреб затылок и спросил:

— Тут удобнее, что ли?

— Глупый вопрос, — ответила ему Эмма, поднялась и зашла на базу.

Колька последовал за ней. Двери закрылись. Наклонившись, Эмма подняла с пола флешку — вряд ли бы ее просто так нашли, залетела в самый угол. Протянула Коле и спросила:

— Как же ты открыл дверь без флешки?

— С помощью планшета. Мы поставили простой замок, его легко открыть, три цифры всего у кода. Тут не от кого запираться. Так, больше тепло бережем, потому двери и замыкаем.

На базах действительно оказалось теплее, чем в коридорах.

— Что ты делала за дверью? — поинтересовался Коля, останавливаясь перед Темной базой.

— Есть хочется ужасно. Думала раздобыть еды, — это не совсем ложь. Она действительно планировала в первую очередь поесть, как только доберется до Второго Уровня.

О неудачной вылазке рассказывать не хотелось. В голове по — прежнему вертелись слова "они здесь" и шевелились в душе неприятные предчувствия. А если дети подземелья правы, и взрослых нет? Эмма допустила такую мысль только на несколько секунд, но разлившийся в душе ужас заморозил посильнее, чем холодные коридоры Нижнего Уровня.

Если нет взрослых, то это катастрофа. Самая настоящая. Беда, страшнее которой и придумать нечего. И дело даже не в том, что мало еды и холодно в коридорах. И не в том, что коричневые одеяла колются и не красиво выглядят. Дело в том, что тогда не остается ничего настоящего. Ничего, что удерживало бы, ни какой цели, никакого смысла.

Предоставленные сами себе подростки могут натворить таких дел на станции, что и представить себе сложно. И тогда надо выяснить — куда на самом деле делись взрослые?

Глупости все это. Полуночный бред. Взрослые есть, раз приходят крейсеры и забирают готовый товар. Раз привозят еду и вещи — значит, есть цивилизация, в которой управление принадлежит взрослым людям. Надо только разобраться во всем этом. Одно верно — не все просто на станции Моаг. Что‑то происходит, только вот что? Дети подземелья этого не знают и объясняют все случившееся по — своему.

2.

— Ты что, искала проход на Второй Уровень? — догадался Колька, устраиваясь на матрасе.

Он только что приготовил две кружки заварного кофе, и горячий напиток почти прогнал холод из рук Эммы. Она внимательно осмотрела блестящую глубокую кружку из нержавейки — вдруг плохо помыли? Кто моет у них посуду? Машины посудомоечной нет, это точно. Эмма видела весь кухонный угол в общей комнате. Помытая руками посуда — это очень негигиенично. И очень неприятно.

Но делать нечего. Надо просто попытаться раздобыть собственную кружку и самой ее мыть.

— Где вы взяли эти кружки? — спросила она у Коли, игнорируя его вопрос. Что искала — это не его дело.