Наконец пришла любовь - Мэри Бэлоу

Днем он собирался нанести визит своему деду вместе с мисс Хакстебл и лег спать с намерением встать пораньше, чтобы размяться с утра в салоне Джексона, а затем провести пару часов в «Уайтсе». Но сон не шел, пока на рассвете Дункан не принял определенное решение.

Он долго ворочался, не в силах найти удобную позу, и в конечном итоге растянулся на спине, подложив руки под голову. Что за ужасная судьба, подумал он, глядя на бутон розы в центре полога кровати, родиться с совестью. Она лишает человека шансов наслаждаться жизнью днем и спокойно спать по ночам.

И вот он одет как жених, кем он в определенном смысле и являлся, собирающийся делать очередное предложение — той же женщине, в том же месте. Дункан направлялся в Мертон-Хаус, чтобы поговорить с мисс Хакстебл. И отчаянно надеялся, что ее нет дома. Чем там занимаются женщины по утрам? Ходят за покупками, наносят визиты, посещают библиотеку, прогуливаются в парке…

Она была дома.

Дворецкий Мертона даже не стал узнавать, дома ли мисс Хакстебл, а, приняв, у Дункана шляпу и перчатки, проводил его в гостиную, которая оказалась пустой, и сказал, что сообщит мисс Хакстебл о его прибытии.

Дункан запоздало сообразил, что дворецкий, должно быть, решил, что это был ожидаемый визит. Хороший дворецкий не должен делать таких допущений.

Утром пришло еще одно письмо от миссис Харрис, напоминавшей лорду Шерингфорду, что скоро нужно будет вносить плату за квартиру.

Как будто он нуждался в напоминании.

Она вложила в конверт рисунок, который Тоби сделал для него. Он изобразил их всех — себя, с шапкой кудрявых волос, Харрисов и его, Дункана, в виде исполинской фигуры, занимавшей правую половину страницы, с круглым солнцем над головой. Его он изобразил в виде защитника, который заполняет мир ребенка и привносит в него солнце.

Дункан легко мог представить себе маленькую фигурку Тоби, согнувшегося над рисунком, с карандашом, зажатым в левой руке, несмотря на все усилия миссис Харрис заставить его пользоваться правой, с нахмуренным от усердия лбом и кончиком языка, высунутым изо рта.

Он почти ощущал его детский запах.

На мгновение на него накатила такая тоска, что он закрыл глаза и напомнил себе, зачем он сюда пришел: чтобы сделать то, что считает правильным.

Но как узнать, что правильно, а что нет?

И что важнее: совесть или судьба ребенка?

Мисс Хакстебл явно никуда не собиралась и не ждала посетителей. Она спустилась через пару минут после его прибытия, одетая в белое утреннее платье, с волосами, уложенными в простой пучок на затылке.

Видимо, ей даже не пришло в голову заставить его подождать, пока она переоденется и сделает прическу.

Удивительно, но в таком виде она казалась даже красивее, чем обычно.

Глаза у нее блестели, на щеках горел румянец. Как у юной девушки, которую впервые поцеловали накануне вечером и ей понравился этот поцелуй.

— Лорд Шерингфорд? — Она проследовала в гостиную, остановившись в двух шагах от него, и улыбнулась. — Какой приятный сюрприз, — сказала она, протянув ему руку.

Дункан взял ее руку и пожал, с опозданием сообразив, что она, возможно, ожидала, что он поднесет ее к губам.

— Возможно, не такой уж приятный, — сказал он. — Я пришел, чтобы дать вам шанс отказаться от моего брачного предложения, прежде чем объявление о нашей помолвке будет опубликовано.

Румянец на ее щеках стал ярче. Улыбка осталась, но стала более настороженной.

— Мистер Тернер вызвал вас на дуэль? — предположила она.

— Нет.

— Если на вас повлияли сегодняшние утренние газеты, — сказала она, — то не стоит беспокоиться. Я уже привыкла к глупостям, которые пишут обо мне и о вас. А на Стивена произвело большое впечатление то, что я рассказала ему за завтраком. Он надеялся встретиться с вами в «Уайтсе» и заключить перемирие. Уверена, мои сестры и их мужья отнесутся к этому так же. Я написала им письма. Я бы сходила к ним сама, но не хочу тратить силы перед визитом к маркизу Клавербруку.

— Мисс Хакстебл, — произнес Дункан, — я был не совсем искренен с вами. Есть кое-что, что я не рассказал вам и что скорее всего заставит вас отказаться от вашего намерения выйти за меня замуж.

Не то чтобы он собирался быть совсем искренним даже сейчас. Есть детали, которые он не вправе рассказывать.

Ее улыбка полностью увяла, и она отвела глаза.

— Нам лучше сесть, — предложила она, опустившись в кресло возле камина.

Он сел в кресло, стоявшее рядом.

— Я не стал бы так торопиться с женитьбой, — сказал он, — только ради сохранении Вудбайн-Парка, как бы я его ни любил. Если не случится ничего чрезвычайного, он и так будет моим. Да и потеря средств к существованию не подвигла бы меня на брак с совершенно незнакомой женщиной. Осмелюсь предположить, что со временем я буду достаточно богат, а пока я в состоянии заработать себе на жизнь, хотя мне и не приходилось этого делать. Честно говоря, до последних событий я даже не задумывался о женитьбе.

Он выдержал паузу, достаточно долгую, чтобы она заговорила.

— Как я понимаю, — сказала она, — лорд Шерингфорд, вы пришли к выводу, что не хотите жениться ни на мне, ни на ком другом и предпочитаете работать, пока не вступите в права наследства. Я могу понять, что близость помолвки заставила вас одуматься и понять, чего вы хотите на самом деле. Я даже могу уважать вас за это, а также за то, что вы пришли сюда сегодня утром, чтобы честно предупредить меня об изменении ваших планов. Лучше уж так, чем быть брошенной у алтаря. — Она мимолетно улыбнулась. — Вы не должны переживать. Я не влюблена в вас, и у меня нет необходимости срочно выходить замуж. Через несколько дней я, вне всякого сомнения, пойму, что легко отделалась. Не слишком приятно быть скандально известной.

Возможно, ему следовало остановиться на этом. Возможно, через несколько дней она действительно будет благодарна за избавление от всего этого безумия. Возможно, ему надо просто встать, принести ей прочувствованные извинения и уйти.

— Мисс Хакстебл, — сказал Дункан вместо этого, — все дело в ребенке. В Тоби, Тобиасе. Я люблю его и обещал ему, что он будет жить в Вудбайн-Парке. Что он обретет надежное убежище после всех скитаний. Лора панически боялась, что нас найдут. Мы постоянно переезжали, поселяясь в одном месте только для того, чтобы двинуться дальше — с новыми именами и новыми биографиями. Я обещал Тоби, что он будет жить в Вудбайн-Парке.

Она устремила на него взгляд, лишенный всякого выражения.

— Ребенок? — переспросила она. — Очевидно, ваш и миссис Тернер.

— За ним присматривает семейная пара, — сказал он, — Харрисы. В Харрогите. Они-то по крайней мере всегда присутствовали в его жизни. В Вудбайне нужен главный садовник, и я предложил эту должность Харрису. Миссис Харрис всегда была няней Тоби, и можно было бы выдать его за их внука, чтобы не возмущать окружающих присутствием незаконнорожденного ребенка в детской. Узнав, что я должен жениться, чтобы сохранить Вудбайн, я некоторое время тешил себя идеей поселить всех троих в одном из коттеджей. Но я не могу выставить Тоби из дома только потому, что там будет жить моя жена. Я надеялся, что смогу каким-то образом поселить всех под одной крышей, скрыв правду. Но Тоби привык называть меня папой, хотя мы пытались приучить его обращаться ко мне «сэр», прежде чем перебраться в Вудбайн. Не сомневаюсь, что все открылось бы достаточно скоро, но слишком поздно, чтобы вы могли отказаться от брака со мной. Но даже если бы эта тайна могла храниться вечно, прошлой ночью я понял, что не могу так поступить с вами. Я не могу поставить вас в положение, когда вам придется жить в одном доме с у… незаконнорожденным ребенком.