Династия Ямато - Пегги Сигрейв

Через два месяца после бракосочетания молодые отбыли в кругосветное путешествие. Такамацу, как японскому принцу и теперь уже капитану императорского флота, оказывались полагающиеся знаки внимания в портах захода. В июне высокая чета прибыла в Англию. По пути в Букингемский дворец ее радостно приветствовал народ. Такамацу держался скованно, зато Кикуко чувствовала себя в своей стихии! Вечером, на банкете от имени английского короля, «все внимание сосредоточилось» на одетой в европейское платье из серебристой парчи японской принцессе. От имени императора принц Такамацу наградил короля Георга орденом Восходящего Солнца. Совсем незадолго до этого торжественного момента в Лондоне заключили англо-японский договор, оговаривающий ряд пороговых значений в строительстве военных флотов.

Лондонский договор был «мягче» по отношению к Японии, чем Вашингтонский,[34] однако в самой Японии так не считали. Такамацу принимал сторону тех, кто придерживался умеренной позиции и выступал против эксцессов военно-морского строительства. Он выразил надежду, что новый договор положит конец гонке вооружений между Японией и Западом, послужит «на пользу всего мира», так как Такамацу последовательно выступал против усиления роли военщины в Японии.

После Лондона чета провела шесть недель в Париже, затем «инкогнито» вернулась в Британию — полюбоваться осенними красками, и повторила часть маршрута Хирохито по Шотландии. Зиму молодые провели в Лиссабоне, Севилье, Риме, Афинах и Анкаре. Далее — путешествие на борту «Аквитании» в Нью-Йорк. На борту судна, бросившего якорь в Гудзонском порту, Такамацу дал свое первое интервью американской прессе. «Нью-Йорк таймс» писала: «Принц говорит по-английски, но не слишком хорош в нем и потому прибегает к услугам своих переводчиков. У принца нет для Америки заявлений официального характера… [однако]: „Я ожидаю увидеть своими глазами то, что сделало Америку великой нацией, и лично встретиться со многими ее выдающимися представителями… Я много читал об Америке“». Чета, по заверению газеты, любит кататься на лыжах, принцесса играет на пианино и поет, умеет танцевать, но на публике не танцует. Такамацу описывался как «стройный, улыбчивый молодой человек», Кикуко — как «изящная и очаровательная красавица». Свиту Такамацу беспокоило количество вопросов о личной жизни молодых.

Том Ламонт и банкирский дом Морганов организовали торжественный проезд четы по улицам Нью-Йорка (с осыпанием серпантином и конфетти). На Пятой авеню пятьдесят тысяч человек приветствовало кортеж Такамацу, путь которому расчищала кавалерия на гарцующих лошадях! В Вашингтоне на вокзале «Юнион-стейшн» чету встретил лично президент Герберт Гувер. Вечером того же дня в Белом доме состоялся протокольный обед, где присутствовал и сам Ламонт, к этому времени ставший одним из наиболее доверенных лиц в окружении Гувера. Вечером следующего дня посол Японии в США дал ответный прием в отеле «Мейфлауэр», пригласив на него две тысячи человек. По окончании приема состоялся обед на пятьдесят персон, включая генерала Дугласа Макартура, занимавшего в то время пост начальника штаба сухопутных войск США, а по окончании Второй мировой войны сыгравшего одну из главных ролей в решении участи японской императорской династии.

Хирохито направил Гуверу телеграмму, изъявляя в ней благодарность за теплый прием, оказанный его брату. Гувер в ответ заметил: молодожены «совершенно покорили наши сердца». Августейшая чета вернулась в Токио в июне 1931 г. на борту океанского лайнера «Титибу Мару».

Через двенадцать месяцев, в июне 1932 г., Джозефа Грю (не без подачи Ламонта) назначили послом США в Японии. Токио воспринял назначение Грю с особой теплотой: тому имелись весомые причины — в 1853 г. коммодор Перри наглядно продемонстрировал тогдашнему сёгуну мощь американского военного флота, войдя с армадой в Токийский залив. С тех самых пор потомки Перри пользовались в Японии особым авторитетом. Супруга Грю, Элис Перри, являлась правнучатой племянницей коммодора. Элис прекрасно говорила по-японски и, будучи лично знакома с императрицей Садако, поддерживала с ней дружескую связь. Отец Элис, Томас Сэджент Перри, слыл известным бостонским интеллектуалом. Мать происходила из рода Кабот, имевшего в те времена громадное влияние в бостонском высшем свете. У американского поэта Джона Боссиди есть такие замечательные строки: «Вот старый добрый город Бостон, / Откуда боб с трескою родом; / Здесь Лоуэллсы благоволят Каботам, / Каботы Богу по субботам». Вот как! В 1897–1900 гг. семейство Перри проживало в Токио: отец преподавал английскую литературу в университете Кэйо (первый негосударственный университет в Японии; многие будущие лидеры Японии учились в его стенах). Элис довольно быстро научилась говорить по-японски и завела подружек в Школе пэров, одной из которых стала скромная девочка по имени Набэсима Набуко, христианка, познакомившая Элис со своей подружкой Садако (будущей императрицей). Дочь Набуко в будущем станет принцессой Титибу… Так что «школьный багаж» супруги придется Джозефу Грю очень кстати на новом посту.

У рода самого Грю также имелись ценные связи в Азии. Джозеф происходил из семьи бостонских банкиров, некогда страховавших «опиумные клипперы», принадлежавшие «Рассел энд компани». Родители Грю находились на короткой ноге с могущественными американскими семейными кланами: Форбсами, Делано и Рузвельтами. Богатство и авторитет этих семейств говорили сами за себя, поэтому «парням» типа Джо Грю оставалось одно — «соответствовать». После окончания Гротона Джо поступил в Гарвардский университет, в компании с Франклином Рузвельтом одновременно подвизался в штате «Кримсон».[35] В 1902 г., по окончании учебы, родители отправили Джо в кругосветное путешествие. Охота на горного козла на Памире, на медведя в Кашмире, на тигра в Китае… Какое-то время в Японии… В Бостон Джо возвратился с двадцатью двумя местами багажа и слугой по имени Судзуки. Путешествие приохотило Джо к экзотике, и он выразил желание поступить на службу в Госдепартамент. Родители Джо взялись найти отпрыску достойное место. Тем временем Джо познакомился с Элис на одном из светских приемов…

«Когда я увидел ее в домашней обстановке стоящей у камина в кимоно веселенькой расцветки, я не устоял и предложил ей выйти за меня замуж». Судзуки исполнял роль Купидона, носил Элис цветы и записки, болтал с ней по-японски. Джо обучался европейским языкам в приготовительной частной школе, но выучить японский не мог при всем желании, так как почти оглох после перенесенной болезни. С Джо следовало разговаривать громко, иначе у собеседника создавалось впечатление, что тот «где-то далеко».

Еще до женитьбы Джо Грю предложили должность в консульском отделе посольства США в Египте. В те времена дипломатическое поприще почиталось скорее приятным великосветским уделом, чем чисто гражданской службой с ее иерархией и законами. Друзья президента, финансисты предвыборной кампании, оставшиеся не у дел политики назначались на высокие дипломатические посты. За границей их обслуживали канцелярские служащие и атташе. Большинство высокопоставленных дипломатов являлись, строго говоря, материально независимыми «любителями», на службе у коих состояли в качестве секретарей молодые люди — также не бедствовавшие прежде (подобно Грю). Для начала Госдеп положил Грю 600 долларов ежегодно, но что деньги — деньги не проблема! В 1905 г. Грю женился на Элис и вместе с ней отправился к берегам Нила. В последующие несколько лет Грю давил на родителей, чтобы те через президента Теодора Рузвельта подыскали ему местечко покомфортней. Из Египта Грю перевели в Мексику, потом в Россию, а в 1908 г. он наконец получил долгожданный перевод в посольство в Германии. В те незабываемые денечки накануне Первой мировой войны ночная жизнь в Берлине была просто великолепна! Грю жили превосходно — в их распоряжении находились несколько автомобилей, прислуга. Изысканные вина, камерные концерты, немецкая знать… Как правило, Грю проводил в служебном корпусе американского посольства пару-тройку часов, не более. Утро начиналось с совершенствования игры на пианино (два часа), потом пешая прогулка от дома до посольства. Вечера посвящались бесконечным суаре.