Моя война. Испытания - Виктор Мишин

– Вот и славно, трам-пам-пам! – пропел я, подходя к окну. Сегодня понаблюдаю отсюда за парком Коха, глядишь, чего и высмотрю.

Через полчаса фриц завозился на полу, пытаясь очухаться, поэтому я, сначала пригрозив, вытащил кляп и принялся его допрашивать. Узнал главное, майор командировочный, друзей тут в Кенигсберге у него нет, в квартиру никто не придет. Это для меня было важным, так как я намеревался провести тут день. На вопрос о том, кто я такой и оставлю ли ему жизнь, ответил просто:

– Поможешь мне, останешься жить.

– Чем я могу помочь? Что вы вообще хотите сделать?

– О, я много чего хочу, – слово «много» я выделил. – Для начала, нужно убрать одного вашего зверя.

– О ком вы говорите? – не понимал меня майор.

– Ты ведь из связистов, я правильно понял? – спросил я, перебив немца.

– Так точно. Был на Восточном фронте, но получил ранение в Москве, здесь нахожусь на излечении. – Смотри-ка, у немчуры связистам железные кресты дают, однако!

– Считай, что поправился уже! Ха, в Москве его ранили, – засмеялся я. – Хрен вам, гады, а не Москва! Вы уже бежите от нее, как от огня. Москва!

– Но вермахт все равно будет там, это временные трудности… – начал было фриц.

– Ты что, совсем дурак? – спросил я.

– Вы варвары, – он повел носом, словно хотел указать на меня, – нормальные страны уже сдались бы и прекратили эту бойню…

– Ты мне, сука, про варваров говоришь? А знаешь ли, кто твой сосед? Тот, на сад которого у тебя балкончик выходит.

– Господин Кох, гауляйтер рейхскомиссариата Украина, – чуть ли не задрав нос, проговорил майор.

– Ага, я в курсе, – кивнул я, – а то, что он народ, обычных людей, гражданских, десятками тысяч расстреливает, нормально?

– Нам необходимо жизненное пространство. Вы сами виноваты. – Я аж подавился от такой наглости. – Уходили бы себе на север, где вам и место, а земли Белоруссии и Украины будут принадлежать рейху!

– Хрен вам по всей морде! – выплюнул я злобно. – Да, мы еще учимся воевать, но скоро вашему вермахту конец. Сломаем так же, как и всегда ломали всех желающих нас завоевать. Еще пара лет, и вы по-другому запоете, но будет поздно. Не надо было будить русского медведя, тем более таким крысам, как вы!

– Это все большевистская пропаганда, можете не утруждать себя, у нас, истинных арийцев, на нее иммунитет! – Удар открытой ладонью в ухо свалил немца на пол. Тот стал крутиться от боли, но руки были связаны и дотронуться до больного места он не мог.

– На это у тебя тоже иммунитет? – усмехнулся я, вновь вставляя кляп в рот немцу, а то тот уже орать хотел. – Лежи тихо, тогда не будет больно. Вот немцы, что вы за народ, понимаете только удар в ухо. Вот и с вашим гнилым вермахтом будет то же самое. Так дадим, что запаритесь отмахиваться. – Скорее всего, последние слова фриц не понял, я еле подобрал аналоги на немецком, но мне было по фиг, что он понял, а что нет.

Немец внял моему совету, правда, не сразу. Боль была сильная, я не сдерживался. От такого удара могут и перепонки лопнуть, но у майора, кажется, крови из ушей не текло. Усевшись возле окна – передо мной была красивая занавеска, укрывавшая меня от взгляда с улицы, – я принялся наблюдать. Жаль, бинокля нет, даже у фрица его не оказалось. С этой стороны дома был только сад Коха, поэтому прохожих здесь не было и меня ничто не отвлекало. Деревья уже прилично покрыты зеленью, разглядеть дом было трудно. Точнее, дом-то я еще вижу, а вот что происходит за окнами, увы, нет. И тут, спустя всего пару часов наблюдений… Твою же маман, почему я без винтовки?! Под тень деревьев вышла целая процессия. И сам гауляйтер, и какие-то напыщенные петухи, наверное, это и есть шишки из Берлина… Мама дорогая, ну почему так не вовремя?

– Эй, сволочь нацистская, – бросил я лежавшему майору, – у тебя, случайно, винтовки нет? – Да и откуда ей взяться у майора связи вермахта?

Я зло кусал губы, понимая, что не виноват, но, блин, такая возможность… Оставив фрица хорошо связанным, я вышел из дома и через улицу наткнулся на трех немцев. Нет, не так. Возле гаштета стоял мотоцикл, а из него только что вылезли три запыленных немца.

«Твою дивизию, видимо, все же мне повезет сегодня!» – на люльке мотоцикла был установлен пулемет МГ-34. А это даже лучше, чем винтовка. Там, выстрелив один раз, максимум два, я убегал бы, так же кусая губы от досады, что не удалось положить еще кого-нибудь из нацистских бонз. Тут же ситуация меняется полностью. Нет, целью по-прежнему останется Кох, но я дам еще пару очередей, прежде чем убегать. Да и продумать нужно пути отхода, я не фанатик и жить хочу. Сейчас я не буду рвать жилы, чтобы успеть отработать прямо в этот раз. Дождусь следующего. Понимаю, что его может и не быть, но, думаю, хозяин усадьбы вряд ли откажет себе в удовольствии отобедать с гостями на воздухе. Или отужинать, или просто подышать весенним воздухом, что, в принципе, без разницы.

Я не стал воровать мотоцикл прямо тут, просто его вид дал мне ответ на вопрос, как лучше поступить. Поэтому я направился на окраину. Да и не лучшим вариантом было нападение на солдат вермахта посреди такого города, как Кенигсберг. Уж больно здесь много врагов.

Как и ожидал, на окраине было тише, только вот и с немецкими пулеметчиками было глухо. Нет, посты были, только уж больно многочисленные. Пешком, такси брать не стал, а оно тут было, я направился в сторону аэродрома. Спустя два часа блужданий, убедившись, что тихо мне не сработать, нашел выход. Решение проблемы поиска пулемета решилась легко. Я интендант или где? Сообразив, пулей рванул к вокзалу. Только не на пассажирскую станцию, а именно на товарную. Там под загрузкой стояли два эшелона. Конвойные, всего по паре солдат у каждого, лениво прогуливались вдоль составов. Пробраться к пакгаузу, с которого шла погрузка, было легко, я просто предъявил документы на КПП и прошел на территорию. Тут уже мне козыряли, потому как попадались в основном рядовые, пара фельдфебелей не в счет. Возле одного из складов я остановился и, кивнув своим мыслям, направился туда. Дело было в том, что я прочитал надписи на ящиках, это было стрелковое оружие. В складе находились несколько грузчиков из рядовых солдат и старший кладовщик в звании ефрейтора.

– Господин штабсинтендант! – вскинув руку в нацистском приветствии, вытянулся передо мной ефрейтор.

– Вольно, – вяло махнул рукой я. – Скажите, ефрейтор, я сам с фронта, – пояснил я, – в войсках на нас жалобы, что отправляем некомплектное оружие, часто вообще испорченное, войскам приходится сразу при получении вооружений отправлять большую часть в реммастерские…

– Господин штабсинтендант, все оружие тщательно проверено на заводах. По пути следования ящики не вскрываются…

– Я хотел бы вам верить, ефрейтор, – покачал головой я, – но прямо отсюда вижу вскрытый ящик!

– О, господин штабсинтендант, – выдохнул испугавшийся кладовщик, – это как раз объяснимо.

– Сделайте одолжение, объясните!