Амнезия - Федерико Аксат

Я понял, на что намекает Мэгги, и разозлился.

— Ты тоже так думаешь, Росс? Считаешь, что брат мог так со мной поступить?

— Это не исключено, Джон, — печально произнес мой друг.

Я встал.

— Если я правильно понимаю, дело было так. Пола Мэррел взломала систему безопасности «Медитека» и похитила документы, связанные с ESH. Среди них ей попался какой-то компромат на Марка, но Пола не стала его шантажировать, как Стюарт Нэнс — Йэна. Вместо этого она поехала в Карнивал-Фолс, чтобы разыскать меня. Пока все верно?

Я подошел к окну и встал к нему спиной.

— Во-первых, — я загнул большой палец, — мы с Полой Мэррел совершенно точно не были знакомы.

Я загнул указательный палец.

— Во-вторых, я не знаю, что ее связывало с моим братом. И в-третьих… — я загнул средний палец, — непонятно, откуда она вообще узнала о моем существовании.

Я сжал кулак.

— И тем не менее Пола едет в другой город, чтобы встретиться со мной. Ну, будем считать, что это так. Марк каким-то образом обо всем узнает, мчится ко мне домой, хватает отцовский пистолет и — пиф-паф — ликвидирует шантажистку. Вы сами-то в это верите? По мне, так полная чушь.

Росс и Мэгги молчали.

— Это еще не все, — продолжал я. — Марк заставляет меня принять таблетку, и мы вдвоем делаем так, чтобы я забыл о существовании Полы Мэррел. А чтобы стереть что-то из памяти, надо, как мы помним, специально это что-то вспомнить. Я ничего не упустил? Дальше самое интересное… Несколько минут спустя, когда я прихожу в себя на полу и вижу труп, брат звонит мне по телефону — из леса, наверное, — а потом, как ни в чем не бывало, подкатывает к дому на своей машине.

Я сел на место, как ученик, который закончил отвечать урок.

— Ты звонил Марку в тот вечер? — осторожно спросил Росс.

— Нет, это он тебе звонил, — припомнила Мэгги. — Как только ты очнулся.

Я и без них давно подозревал, что поздний звонок брата не был простым совпадением.

— А что бы ты стал делать, если бы он не позвонил?

Я снова уселся на диван, откинулся на мягкую спинку.

— Не знаю.

Позвонил бы тому же Россу. Или в полицию. Но появление Марка исключило все возможные сценарии.

— Джонни, я только хочу, чтобы ты рассмотрел разные варианты, — терпеливо продолжал мой друг. — Если в дело вмешалось ФБР, тебе надо быть готовым ко всему.

— Марк обманывал тебя с самого начала, — добавила Мэгги. Я видел, что эти слова дались ей нелегко, но моя подруга сказала, что думала.

В комнате запахло грозой. Если до сих пор мы умудрялись двигаться каждый по своей орбите, избегая столкновений, то лишь благодаря накопленному за годы доверию. Я знал, что друзья не хотят меня ранить, что они искренни и желают мне добра. Но верил я своему брату: потерять эту веру означало утратить последнюю точку опоры.

— Я понятия не имею, с какой стати эта девчонка потащилась ко мне, — произнес я, — но остальное кажется вполне правдоподобным.

— У Йэна Мартинса тоже был доступ к ESH, — примирительно сказала Мэгги. — А ты слышал, как он обсуждал с кем-то аварию. Теперь выясняется, что у него роман с Дарлой. Нет, Мартинс точно не святой.

— Согласен, — заявил Росс.

Все только сильнее запутывалось. Йэн. Марк. Что стоит за продажей «Медитека»? Где кусочек пазла, который мы пока не видим?

Я знал, что этой ночью мне не заснуть. Было часов девять или десять вечера, я сидел на заднем дворе и вместо ужина глядел на лес. Сидел тихо — так тихо, что датчик движения, от которого зажигались фонари, позабыл о моем существовании и позволил темноте сгуститься вокруг меня. Глаза постепенно привыкали к сумраку. Приходил ли сюда Марк, перед тем как позвонить мне в тот вечер? Этот вопрос не давал мне покоя. Я просидел в темном дворе не менее получаса, когда мой мозг, словно стрела, пронзило воспоминание. Я вздрогнул, и веранду тотчас же залил свет. Я вскочил на ноги, прокручивая в голове событие, доселе погребенное под грузом более поздних треволнений того проклятого субботнего вечера.

Когда я выбросил бутылку в Юнион-Лейк, мне померещилось чье-то лицо. Мелькнуло среди листвы и тут же пропало, как призрак.

Фонари погасли.

Незнакомец был в моем доме, а потом последовал за мной на озеро.

Чего он хотел?

Почему ты не решаешься взглянуть ему в лицо?

Рев мотора вернул меня к реальности. Я ждал, что автомобиль проедет мимо, но он свернул к дому. Я на цыпочках спустился с веранды, прислушиваясь к долетавшим до меня звукам: машина остановилась, мотор заглох, хлопнула дверь. Потом раздался звонок. Выйдя из-за угла, я сначала увидел машину, а потом приметил у входа человеческую фигуру.

— Мэгги?

Она вздрогнула от неожиданности. Я поспешил выйти на свет. Разглядев меня, Мэгги успокоилась.

— Что ты здесь делаешь?

Мой вопрос прозвучал довольно грубо, и я пожалел о нем еще до того, как договорил.

— Я…

— Я не то хотел сказать, — поспешил я оправдаться и замахал руками, словно пытаясь разогнать повисшие в воздухе неправильные слова. — Просто не ожидал тебя увидеть.

Мэгги стояла, обхватив себя руками за плечи, и смотрела на лес. Я распахнул дверь и пригласил ее войти.

— Хочешь чаю? Сейчас не пять часов, но все же… Она слабо улыбнулась моей шутке.

— Мэггс, ты можешь приходить, когда тебе вздумается. Считай, что это твой дом.

Она снова улыбнулась. Женщины всегда так улыбаются, когда мужчины ведут себя бестолково.

— Давай куда-нибудь сходим, — предложила Мэгги. Мне показалось, что она придумала это заранее.

Моя подруга успела переодеться. Джинсы были те же самые, я приметил дырочку на правой коленке, а майку с надписью «Be Here Now» сменила вышитая белая рубашка. К тому же она накрасила глаза.

— Я поехала домой с тяжелым сердцем, — призналась Мэгги. — Мне не понравилось, в какую сторону ушел наш разговор.

— Тут не о чем…

— Нет, Джон, — перебила Мэгги, — мы должны поддерживать тебя, а не упражняться в придумывании конспирологических теорий, которые нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. С тех пор как я приехала, мы с тобой… еще ни разу не были вместе по-настоящему. Чтобы просто ты и я, понимаешь?

Ну конечно, я понимал.

— Сейчас переоденусь, и поедем в «Одинокое сердце».

Мэгги удивилась. «Одиноким сердцем» звался паршивый бар на Грэм-стрит. В последние годы ту часть города почти полностью перестроили, и бар оставался последним островком упадка на бывшей фабричной окраине.