Кто такой Лу Шортино? - Оттавио Каппеллани

Раффаэлла, напротив, надела слишком тесный бюстгальтер, отчего грудь у нее стояла торчком, что тоже выглядело впечатляюще.

– Слушай, я стесняюсь. Я же здесь никого не знаю, – лопотала Раффаэлла.

– Да наплевать. Ты делай как я. Когда не знаешь, что сказать, или нет никого, с кем поболтать, сострой надменное лицо, вот так, – синьорина Нишеми вздернула голову, скроив недовольную мину, – и всем будет ясно, что ты не желаешь общаться, потому что все кажутся тебе выскочками и снисходить до них тебе не в кайф.

Раффаэлла попробовала повторить то, что показала ей подруга, и рассмеялась.

– Я же тебе говорила, приходи, будет весело, – рассмеялась в ответ синьорина Нишеми.

– Я не понимаю синьорину Нишеми, – жаловалась Рози Чинции и Алессии. Все трое устроились на плетеном диване в конце сада. – За километр видно, как ей хочется, чтобы хоть кто-нибудь подергал ее за сиськи, так какого хрена корчить такую рожу?

Тони все еще размышлял, что ответить Нунцио насчет миндальных пирожных, которых может не хватить, когда у садовых ворот появились Лу Шортино и Леонард Трент. Тони поспешил к ним, на ходу соображая, с чего начать речь.

– Четтина, – закричал он. Когда Тони не знал, что ему делать, он всегда кричал: «Четтина!»

Четтина появилась, в левой руке держа шлейф своего красного платья, а в правой – бокал с аперитивом. Поэтому она не смогла протянуть гостям руку, зато улыбнулась и сделала книксен. Лу засмеялся. Леонард тоже хихикнул и тоже сделал книксен.

– А это Тони, – объявил Тони, показывая на самого себя и застенчиво улыбаясь Леонарду.

– Привет, Тони, – сказал Леонард, протягивая ему руку. – Прекрасная вечеринка!

– Thank you, – ответил Тони, пожимая влажную руку, которая напомнила ему только что выловленную каракатицу.

Он умолк. Молчала и Четтина. Лу, уже готовый ляпнуть что-то по поводу своего красного пиджака и красного платья Четтины, заметил, что Леонард пристально смотрит в сторону Агатино.

– Marvellous,[83] – сказал он.

– Кто? – поразился Тони.

– Спрут, – ответил Леонард.

– Спрут? – еще больше изумился Тони.

– Ну да, спрут, octopus… How do you say? – Леонард подошел к Агатино, стоявшему в двух шагах от стола с аперитивами, и ткнул пальцем в метрового спрута, слепленного из миндального теста и запеченного в духовке, с разноцветными зонтиками, воткнутыми в голову. Щупальца спрута служили подставками под бокалы.

– А-а, этот, – понял Тони. – Красиво, правда? Невероятно, сколько всего можно сделать из миндального теста. – Аперитив? – предложил он.

Агатино выпятил грудь, повел плечами и хлопнул ресницами за стеклами солнечных очков.

– Беллини, россини или тонини? – спросил он.

– Один тонини, thank you, – заказал Леонард.

Тони указал на блюдо с разнообразными моллюсками и сырым осьминогом:

– Sicilian sushi, do you like?[84] А ты, Лу, не хочешь попробовать?

– Спасибо, Тони, – ответил Лу, оглядываясь по сторонам, – я обязательно чего-нибудь съем и выпью, но чуть позже.

– Минди… сейчас будет, – слегка смущаясь, проговорила Четтина.

– А вы не могли бы угостить меня этими вашими… вашими знаменитыми миндальными пирожными? – попросил Леонард.

Тони, побледнев, посмотрел на Четтину и слегка закашлялся.

– Миндальные пирожные будут готовы с минуты на минуту… – сказал он. – А пока не хотите съесть кусочек спрута?

– Don't worry, я возьму немного Sicilian sushi, – сказал Леонард.

Тони пришел в себя и бросил на Четтину по-детски счастливый взгляд. Потом положил руку на плечо Леонарду и громко спросил:

– Скажите, а это правда, что Баретта… Что это Баретта убил свою жену?

– Нет, спасибо, спрута не надо, я лучше возьму моллюсков. – Леонард не поднимал глаза от блюда. – Адвокат утверждает, что это сделал Кристиан, сын Марлона Брандо, у которого была связь с его женой.

– С женой адвоката? – ошарашенно переспросил Тони.

– Нет, с женой Баретты.

– Матерь Божья, – вроде как в испуге прошептал Тони.

Леонард кивнул и поискал взглядом вилку:

– Но все утверждения защиты ошибочны.

Теперь кивал Тони.

– Они были в ресторане, – продолжал Леонард. – Барретта с женой, я имею в виду. Потом они вышли и направились к парковке. В этот момент, как рассказывает Баретта, он пошел назад, потому что забыл свой пистолет, вошел в ресторан, взял пистолет, а когда вернулся на парковку, его жену уже застрелили. Ты когда-нибудь видел, чтобы человек забыл пистолет в ресторане?

Тони покачал головой – нет, не видел.

– Черт, они его приперли к стенке! – сказал он. – По-моему, это все-таки сын Марлона Брандо. Он еще лет десять назад убил любовника сводной сестры за то, что тот ее избивал, а это ненормально, потому что ты можешь убить любовника родной сестры, а не сводной, ведь если ты убиваешь любовника сводной сестры, это означает, что ты это делаешь, потому что тебе нравится убивать.

Don't forget[85] Дьюффи Хамблетона, Тони. Это тот stuntman,[86] который сначала обвинил Баретту в том, что тот предлагал ему за деньги убить его жену…

– А какое дело было Баретте до жены Дьюффи?

– Да нет, речь не о жене Дьюффи, а о жене Баретты…

– Ах вон оно что!

– А сейчас он взял и изменил показания, и теперь обвиняет сына Брандо. А еще есть Кевин Лондон, грабитель парковок, так адвокат Баретты говорит, что это мог быть он.

Беседуя, Тони и Леонард Трент отошли в уголок сада, оставив Лу и Четтину одних.

Синьора Дзаппулла сжала в правой руке веер, который муж привез ей из Кордовы, и принялась нервно постукивать им по ладони левой руки. Черт побери, за весь вечер Тони ни разу не удостоил ее своим вниманием. А вот с толстозадой Фальсаперлой и ее краснорожим муженьком болтал уже дважды! Все-таки Тони большой засранец!

Обладательница широких бедер синьора Фальсаперла стояла в нескольких метрах от синьоры Дзаппуллы, держа под руку мужа, владельца мясной лавки «Тано Фальсаперла и сыновья». Живот у синьора Фальсаперлы едва не вываливался из красной рубашки с перламутровыми пуговицами, а лицо, обильно политое лосьоном после бритья, пылало, словно его потерли наждаком. Синьору Фальсаперлу терзали сомнения: подойти или нет к синьоре Дзаппулле с ее лошадиной мордой и волосами как у американской актрисы Фары Фосетт, которую только что отметелили. Решила, что правильнее будет подойти. И двинулась вперед, таща под руку мужа.