Половецкий след - Евгений Красницкий

Все остальные ратники, как водится, разместились в людской. Компактно – своим углом – на подстеленной старой соломе. Держались дружно – и парней, несмотря на юный вид, никто не задирал – опасались. Видно, все другу за дружку – ватага! – да еще и оружные. Попробуй тут, прицепись, скуки ради…

В гостевых покоях, занятых Михаилом и девушками, имелась небольшая печь, стол, две широкие лавки и вещевой сундук, размерами напоминавший авианосец. В счет «обслуживания номеров» хозяин выдал три матраса из грубой конопляной ткани, туго накропанные соломой. Собственно, на этом заботу об удобстве постояльцев можно было считать законченной.

– Ничего, переночуем, – подмигнув, философски заметил сотник. – Нам же тут не век вековать. Не найдем попутчиков, так завтра-послезавтра уедем. Так дальше одни и пойдем… По крайней мере, хотелось бы.

– Думаешь, они здесь? – Добровоя расстелила матрас, обернулась…

– Не знаю, – повел плечом боярич. – Вожак у них приметный – расспрошу. Может, кто и видел. Нашим тоже наказал, чтоб в оба смотрели. Ну и вы, ежели увидите холопов Брячиславиных… Виду не подавайте! Пусть считают, что все идет, как задумано.

– А ежели нас узнают? – вскинула глаза половчанка. – Тоже виду не подавать? А если нос к носу?

– Если нос к носу – тогда да, узнавай, – проинструктировал сотник. – Скажешь, мол, сбежала. С заезжими купцами сюда вот в гулящие подалась…

– И я – в гулящие?.. – возмущенно воскликнула Добровоя.

Михаил погрозил девушке пальцем:

– Э-э, нет! Ты – со мной. Про тебя и дружину мою все в Ратном знают…

– Так и знают, будто я в Турове…

– А это уж пусть думают, что хотят – от того нам пока что ни холодно ни жарко, – усевшись на сундук, глухо расхохотался сотник. – Как они про тебя родичам твоим сообщат, даже если б и захотели? Телеграмм еще не придумали, эсэмэсок тоже.

Лана озадаченно скосила глаза:

– Чего не придумали, господине?

– Да ты не вникай, – за Мишу ответила Войша. – Господин сотник много всяких непонятных словечек знает – спрашивать устанешь.

Девы ужинали в покоях, Михайла же спустился в «залу». Уселся за длинный угловой стол, заказал кваса хмельного… Тут же и познакомился-разговорился с соседями – мелкими овручскими купцами, Зимотою и Онфимом. Хорошие оказались люди – веселые, дружелюбные, словоохотливые… Правда, по описанию волхва не узнали…

– Не, друже Миша, – хватанув чарочку медовухи, посмеялся чернявый Онфим. – Этаких бородищ мы тут не видали. Увидали б – заметили бы!

* * *

А волхв Кочубар между тем сидел совсем-совсем рядом – за соседним столом, в уголке, – скромненько потягивал пиво из большой деревянной кружки. И зыркал себе глазами по сторонам, зыркал – все примечал, все кого-то высматривал… Бородищу косматую лжеволхв постриг и заплел в две косички, по нурманской моде, так что выглядеть стал вполне себе в тему, словно какой-нибудь метросексуал, завсегдатай модного барбершопа.

Вот и девки к нему подсели… Не Ульдина и не Катя – другие. Но тоже – гулящие, да иных тут, с мужиками, не было и не могло быть.

Отношения с сексом в те времена на Руси были сложные. Язычники плотскую любовь поощряли, христиане – не жаловали, ну а здесь, в глуши, большинство составляли двоеверы, совершенно искренне верующие во Христа, но и почитавшие старых добрых богов… Впрочем, нет – далеко не всегда – добрых.

Истовым христианам сексуальные отношения – даже в семье! – строго-настрого запрещались во время больших постов (что, в общем-то, и понятно) и не поощрялись во время постов малых – по средам, пятницам и воскресеньям. Внутри семьи все эти запреты более-менее соблюдали, по крайней мере – старались, но здесь-то мужики были без семей! И что с того, что среда? А ежели рядом ладная разбитная девка? Не с женой – так уже грех, чего уж теперь про посты…

– Посты – отмолим! – притянув к себе подсевшую девицу, невысокую и какую-то блеклую, овручский купец Онфим заказал еще кувшинчик, подмигнул Мише и смачно поцеловал гулящую в губы…

– Ну, тут у вас и разврат, – хмыкнув, Михаил намахнул чарочку. – Хуже, чем в портовой таверне. Вон девок-то… Второго помощника… парторга на вас нет! Хорошо, нашим я запретил… – Сотник неожиданно хмыкнул: – Это что же, выходит, я у них сейчас вроде парторга?

Правильно все сделал Миша, что и осознавал сейчас прекрасно – вникся уже в это непростое время, вжился. Еще бы, за столько-то лет!

Слишком уж юные были его парни, отроки – дети. Многие – и безусы еще, безборо́ды – куда таким в корчму? Пусть титьку сосут мамкину. Именно таким в те времена и было отношение к отрокам, к детям, к юношам даже. Усов-бороды нет – не взрослый – значит, зависимый, никакая не личность.

Все правильно – нечего им в корчме делать!

Правда, некоторые отроки вовсе так не считали. Особливо те, кто и постарше выглядел, и мнение о себе имел особое. Самолюбы-себялюбы… Такие вот, как Неждан с Трофимом! К ним еще Авраамий примкнул – здоровущий парняга, повадками как медведь! С таким и трое взрослых мужиков не управятся… Правда, и силен-то – силен, и руки – оглоблищи, однако подбородок лишь кучерявиться начал… и что?

К Трофиму тотчас же подсела девка. Красивая – ресницы длинные, щеки румяные, светлая коса. Парень едва успел кружечку заказать, а гулящая уж тут как тут! Улыбнулась, стрельнула глазищами:

– Пивом, мил человек, не угостишь ли?

Трофим лишь хмыкнул, взрослость свою показывая, подозвал служку, заказал еще одну кружечку.

– И баклажку медку… С собой… – пропела-попросила девка.

С собой? Трофим покусал губу – вон оно, как дело-то складывается! И куда же они пойдут-то? Да и серебришка-то в калите – на две куны…

– Что смотришь? – гулящая зашептала на ухо, обожгла дыханьем. – Иль заплатить нечем? Так там немного и надо. Полкуны… и полкуны – мне. А я много чего умею, знаю – в плотской любви искусная… О-ой, милый, не думай… Серебришко не прячь – пожалеешь! Когда еще такую, как я, найдешь? Тебя как звать-то?

– Трофим…

– А я – Анфиска. Так что, идешь со мной, иль так и будем в гляделки играти? Будто дети какие…

Вот этот вот презрительное – «будто дети» – все и решило. До того Трофим еще сомневался, осторожничал, а вот после этих слов… Да и пиво уже ударило в голову. Приятно так стало, хорошо… И девка ладная – рядом, обнимает, на ушко нашептывает…

Что ж, пришлось взять баклажку…

Анфиса тут ж поднялась с лавки, потянула парня за руку:

– Пошли… Не пожалеешь, нет… Не бойся.

– Да я и не боюсь… Вот еще! – дернул шеей Трофим, осмотрелся, поискав глазами своих. Неждана не нашел, а Авраамку приметил – сидел бугаинушко в уголке, а к нему с двух сторон уже две девы пристроились! Так-то…

Ну уж коли так… Тем более что народу-то в корчме много – не продохнуть, никто на других и не смотрит – все компаниями своими гуляют. Кто песни поет, кто болтает, а кто уж и драку решил затеять: