Аббарр. Песок и пламя - Helga Wojik

«Если я скажу, что все в порядке, то совру. А мамауна говорила, что врать плохо. Но вы не расстраивайтесь. Просто... давайте побыстрее все сделаем».

Голос Зурри в голове Ашри звучал чисто и громко. Так она слышала зверей. И никогда — ни одного представителя трех разумных рас. Ашри закусила губу. Преобразование начиналось. Скоро малыш Аззурит навсегда потеряет разум, потеряет себя.

Вот они подошли к ним. Последним Вратам Бездны. Разрыву между мирами, за которым лежат темные долины Дартау.

Мерцающая завеса между мирами в обрамлении золотой арки. По периметру зеленые и красные кристаллы, змеящиеся провода и торчащие части механизмов. Рукотворный сплав магии и технологии. Оставленные древними осколки времен, когда хранители и механики объединились чтобы запечатать тьму. Или наоборот подобрать ключ к тайнам вселенной.

— Похоже, нам туда, — натянуто улыбнулась Ашри.

Бистеныш не ответил. Лишь сделал еще один шаг вперед.

Желтая вспышка ослепила. Ашри прикрыла глаза, а когда смогла вновь видеть, то перед ней был Зурри. Тело его содрогнулось, выгнулось и стало меняться. Из спины, прорвав одежду, выросли шипы, на голове — рога и шипы, когти удлинились, он весь увеличился в размере, а глаза пылали двумя раскаленными углями. Эти яркие оранжевые огни смотрели на Ашри, и в них была боль.

— Зурри..., — беззвучно прошептала Ашри.

Она больше не слышала его мыслей. Вместо слов, чудовище издавало лишь рычание. Ашри стояла в желтом пламени и по ее щекам текли слезы. Ярость и боль наполнили ее. Элвинг сжала кулаки. Лимонные язычки ползли по ее телу и, смешиваясь с лиловым пламенем, черным пеплом опадали к ногам.

[1] Ветлун — выдроподобный зверек. Имя дано по созвучию с издаваемыми зверьком звуками — «ырк, ырк».

Этот город построен на крови и пропитан слезами. В этих каменных стенах застыл плач и смех. Под белыми сверкающими покровами лежит грязь. За фасадами роскошных домов спрятаны тайны. В переулках, скрытых от глаз, ютятся падшие. Этого города нет на картах, но все знают о нем. Сюда приходят изгои в поисках новой жизни. Тут жизнь стоит ровно столько, сколько за нее готовы платить. Наемники бьются на аренах за звание лучшего. Наложницы мечтают войти в гарем Орму. Золото Аббарра течет по Большому Миру, приумноженное возвращаясь в пески. Заброшенные храмы помнят вкус крови, а зеленое пламя пылает в глазах новых идолов.

За кружевом башен, за сверканием фонтанов, за яркой мишурой празднеств. За перламутром благополучия и стойкости. Под всем этим, за всем этим — Скверна.

Зло. Поглотившее. Поработившее. Взращенное. Свившее гнездо в корнях, обвившее и удерживающее каждую башню, каждого правителя и весь совет. Шепчущее и управляющее.

Еще можно спасти многих. Есть время. Пожертвовав малым очистить весь мир. Обратить в руины белый панцирь Зла. Низвергнуть в Бездну пришедшее из нее. Принести в жертву один Оплот, чтоб оставшиеся стряхнули с плеч нависшую Тень.

Погасить лживый огонь и на пепелище его от искры Мэй зажечь истинный.

И потому я обращаюсь к вам, сохранившим в сердце истинную веру! Время пришло. Песок спал достаточно долго. Пробуждение — наш выход. Противостояние — единственный путь. Мы — последняя надежда и Её воля! Уничтожим праведной сталью прошлое, чтобы расчистить дорогу грядущему. Вернемся туда, откуда были изгнаны и вернем принадлежащие нам по праву. Нам — истинным тхару, вобравшим свет янтарных очей Золотой Мэй. Одаренных ее любовью, и несущими ее дар.

Камни давили памятью времён и скорбью забвения. Карш держал в руке амулет отца, перебирая пальцами по лучам звезды.

Ночь подбрасывала угли сомнений и окутывала затхлым воздухом тревоги. Караванщик не сводил взгляда с темного свертка бывшего некогда Марагом. Где-то на краю разума он все ещё надеялся что этот морок развеется, стоит лишь проснуться. Чернильная ночь, прятавшая от глаз колонны и пески, кайрина и гвара играла с разумом караванщика, скармливая ему пустую надежду.

Вот только всхрапы Золотинки и ворчание Сварга, еле заметный приторно сладкий запах смерти и холод камней давно опустевшего чертога древних рвали эту иллюзию в клочья. Но и эти звуки и ощущения постепенно таяли, делая явь и сон неотличимым.

— Это не твоя вина, — знакомый голос полоснул по сердцу.

Карш вздернул голову и увидел как перед ним склонившись над огнём сидит Дхару. Пламя костра было похоже на туман и фигура Отца лишилась всех красок.

Призрак улыбался, поправляя мёртвый огонь палочкой. Белые как снег искры вспорхнули вверх и мотыльками взвились во тьму ночи.

— Ни тогда, ни сейчас, — Дхару улыбнулся. — Не думай, что ты сильнее судьбы и Мэй. Мы уходим в пески Дартау, когда выходит наш песок. И ты просто был рядом, когда упала последняя песчинка.

Язык прилип к нёбу и все слова разом исчезли. Дхару перестал ворошить выцветший огонь и поднявшись сделал шаг к сыну. Отец нависал скалой, Карш смотрел на Дхару снизу вверх, как тогда в Яме.

— Давайже же, сынок, вставай — Дхару протянул руку. — Пора идти дальше.

Карш хотел ухватиться за руку отца но образ поплыл.

— Вставай! — кто-то тряс его за плечо, — Пора идти дальше!

Карш с трудом разлепил веки — прямо перед ним было лицо элвинг. Иномирные глаза с разбитыми зрачками буравили его как иглы остролиста. Тонкие рученки вцепились в рубаху, костяшки пальцев побледнели.

— Слава кварпам! — выдохнула девчонка.

Но Карш лишь отмахнулся, переворачиваясь на другой бок и желая вновь увидеть отца.

— Даже не думай! — элвинг что было сил отвесила оплеуху и вновь ухватила биста за грудки.

Карш вскинулся, сжал кулаки и обнажил клыки. Но тут же рядом с элвинг возникла клювопасть. Сварг издал предостерегающий рык и караванщик обуздал свой гнев.

— Что-то происходит, — шипела Ашри, не отпуская Карша. За ее спиной Сварг выписывал восьмерки и бил хвостом.

Карш окинул взглядом каменный зал. Серая дымка заполнила руины: Орт готовился к восходу.

— Что? — нехотя спросил он.

— Не знаю, — Ашри встряхнула головой, — но камень дрожит.

Теперь и Карш ощутил это. Беззвучный гул. Как в пятках после длинной дороги, как от тяжелой телеги, уже скрывшейся с глаз, как беззвучное мурчание шаати.

— Камни поют, — элвинг потёрла виски, — а ещё они пьют нашу память.

Ашри вскочила и скрестила руки на груди:

— Сколько мы уже тут?

— Пару дней? — Карш нахмурился, — Может больше.

— В том и дело! Я видела уже пять восходов! И я не помню ничего кроме них!

Элвинг зашагала из стороны в сторону: