Железный лес - Анна Малышева

Маневич отрицательно покачал головой:

– Никому.

– Нас не могли подслушать?

– Дверь звуконепроницаемая. Как и все остальное.

Александра кусала губы, исподлобья поглядывая на собеседника. Наконец, она не выдержала:

– Извините, этого не может быть. Если нас никто не слышал, то вы кому-то рассказали. Если вы никому не говорили, то нас кто-то слышал. Этот ключ сам никаких сведений о себе сообщить не мог.

– Давайте оставим эту тему, – перебил ее Маневич. – Допустим, произошло что-то, чего мы не понимаем. Пока. Поговорим о делах. Вы все еще мой агент, не так ли? Вы читали наш договор?

– Там прописана неустойка, – сухо ответила Александра. – Я вполне понимаю, чем мне грозит отказ от сотрудничества.

– Значит, мы продолжаем.

Александра не услышала вопросительной интонации – Маневич утверждал непреложное. Даже сейчас, утратив свой идеальный ореол, он выглядел безупречно.

– Только вот не знаю, останетесь ли вы довольны результатами, – она встала. – Я сразу нашла трех клиентов. Но один уже мертв. Другой отказался иметь с вами дело. Остался третий, его нет в городе.

– Ну, так займитесь им, надо же с чего-то начать, – все так же невозмутимо заявил Маневич. – И, если не возражаете, я с вами прощусь, у меня еще много дел сегодня.

Александра сделала шаг и оказалась у самой двери – так мал был кабинет. Обернулась.

– Да, я хотела вас спросить… Тот человек, который терроризировал вас письмами – он так вам и пишет?

– Странно… – Маневич сощурился, его глаза превратились в две черные сверкающие щели. – Почему вы спросили? От него третий день ничего нет. Не могу сказать, что я скучаю по его излияниям.

– Имя Илья Ветошников вам о чем-то говорит?

Маневич медленно поднялся, не сводя с нее взгляда.

– В чем дело? – хрипло спросил он.

– Тот человек у меня в мансарде – Илья Ветошников. Муж Валерии Ветошниковой. Она вам знакома, кажется.

Маневич не торопился отвечать. Его худощавое лицо с тонкими чертами словно одеревенело. На нем жили только глаза, над которыми нервно трепетали веки.

– Валерия приходила ко мне, – Александра взялась за дверную ручку. – Она ищет мужа. Я все это вам рассказываю, чтобы вы были в курсе. Может быть, и вы станете со мной немного откровеннее. Вы ведь рассказали кому-то о моем ключе, иначе быть не могло.

– Рассказал, – голос коллекционера прозвучал чуть слышно. – Ей. Не вмешивайтесь, я все решу сам.

* * *

Эмиль, повязав клетчатый передник в оборках, возился у плиты, хлопал дверью холодильника, гремел посудой, что-то тихо бормотал себе под нос. Несмотря на протесты Александры, он решил приготовить «нечто особенное». Игнат, напротив, был очень доволен перспективой парадного ужина.

– Буду честен, мать, – ласково обратился он к Александре, которая сидела на кухонном диванчике, забравшись в самый угол. – Ты питаешься всякими несъедобными вещами. Такое ощущение, что я снова в нашей общаге в Питере. Помнишь тамошнюю кухню? Разбитые раковины, горы мусора, крысы…

– В трудные минуты я ее вспоминаю, – отозвалась Александра. – И мне сразу становится легче. Я понимаю, что многого добилась.

– Пожалуйста! – Эмиль повернулся к ним и приложил к груди большую ложку, вымазанную в томатном соусе. – Не говорите о всяких грызунах, я их не переношу.

– Поэтому у тебя столько кошек? – поинтересовался Игнат.

– Да нет, они как-то сами завелись… – Эмиль говорил почти виновато. – Сначала их было всего пять, потом кто-то выбросил на помойку коробку с котятами, в мороз… Я их выходил. Потом тут по соседству умерла моя знакомая старушка, она котов подбирала и держала у себя. Не стерилизовала, конечно, на какие средства? Они у нее плодились. Она котов и кошек держала в разных комнатах, но все равно коты иногда прорывались к кошкам. Когда наследники приняли квартиру, там было уже голов двадцать. Хотели усыпить. Я забрал. Ну а потом мне уже стали нести кошек со всего района, прошел слух, что я их подбираю. Людям ведь только дай сделать доброе дело. Себе брать не хотят. А меня чуть не блаженненьким считают…

– Никакой ты не блаженненький, всем бы до такого бизнеса додуматься! – отрезал Игнат.

За те два часа, пока ее не было, мужчины подружились, и теперь казалось, что они знакомы давным-давно. Игнат моментально сходился с людьми и сразу принимал тон старого друга. Эмиль был застенчив, но доверчив и явно радовался тому, что приобрел такого веселого приятеля.

– В общем, Саша, вот что мы тут сообща придумали, – Игнат присел на диванчик рядом с Александрой. – Я, знаешь, верю в высшие силы, мы все встретились неспроста.

– Уже страшно, – Александра взяла на руки кота, который давно уже бодал лбом ее ногу, вымогая ласку. Кот был черный, старый, одноглазый. – Опять какая-то комбинация с гербами?

– Да, родилась гениальная идея! – Игнат придвинулся еще ближе. – Я тут посмотрел гобелены, эти, с цветочками. Эмиль мне показал еще с животными. Это просто находка! У Эмиля есть мастер, он может сделать штандарт. А на его фоне уже будем размещать герб на деревянной доске. Будет грандиозно… Это уже само по себе – искусство.

– Будет очень красиво! – откликнулся Эмиль, на миг отрываясь от пыхтящей сковородки. Его румяное лицо было воплощением добродушия и довольства своей судьбой. – И мне это выгодно! Сейчас торговля идет не очень бойко. Как у всех, впрочем…

– Вот только Сашу осталось уговорить, – продолжал Игнат. – Никак не поддается.

Эмиль по пояс исчез в холодильнике и появился с радостным воркованием:

– Вот где я их нашел, из Италии привез год назад, одна милая старушка подарила. Я у нее вышивки и кружева покупал. Черные трюфели в оливковом масле! Все хотел попробовать, и вот – повод!

Он открыл банку, сквозь стенки которой виднелись черные бугристые комки, плавающие в желтом масле.

– Роскошно! – протянул Игнат. Он явно наслаждался жизнью, забыв обо всех неприятностях. Александра смотрела на него с удивлением и некоторой завистью.

– Эмиль, а он рассказал тебе, для чего нужно рисовать эти гербы? – осведомилась Александра через голову Игната. – Рассказал, чьи они и кому он собирается их впаривать?

– Да-да! – откликнулся Эмиль. – Я так смеялся!

Александра на миг оторопела, потом и сама рассмеялась:

– Если вдуматься, это в самом деле смешно! Но совершенно незаконно!

– С твоей щепетильностью, мать, тебе давно полагалось бы помереть с голоду, – Игнат блаженно откинулся на спинку дивана, скрестив руки за головой. – А ты все еще как-то шевелишься. Почему ты такая грустная? Маневич расстроил?

– Скорее, озадачил. И я впервые поймала его на откровенной лжи. Кто-то когда-то сказал о нем при мне: «Маневич великолепно лжет!» И действительно, это так. Это тип человека, которому веришь.