Читающая по цветам - Элизабет Лупас

– Замолчите все. – Королева улыбалась, явно наслаждаясь тем, что стравила нас. – Марианетта наденет один из моих плащей – в такой ливень никто не разберет, кто она такая, покуда она не подъедет к часовне Пресвятой девы. Я пошлю с нею дюжину воинов. Они защитят ее в случае чего и к тому же создадут впечатление, что на встречу с леди Хантли еду сама я.

– Я это категорически запрещаю, – сказал граф Морэй.

– Мадам, прошу вас пересмотреть свое решение, – начал Никола де Клерак. – По крайней мере, позвольте мне…

– Я сделаю это. – Я выступила вперед. Мне надоело держаться в тени, надоело бояться. Поездка по бодрящему осеннему дождю, с секретной миссией, сопряженной с опасностью – это заставляло мою кровь быстрее бежать по жилам впервые с тех пор, как мы покинули Грэнмьюар. – Я прошу только одного – чтобы мне было позволено ехать на моей собственной кобыле и чтобы меня, в дополнение к королевским воинам, сопровождал мой собственный человек, Уот Кэрни.

– Идет, – сказала королева. – Идите и скажите вашему человеку, чтоб он оседлал вашу кобылу. Ливингстон, возьмите один из моих теплых плащей, думаю, лучше всего синий. Вы также поедете на встречу с леди Хантли, чтобы все выглядело, как будто еду я. Милорд Морэй, пожалуйста, соберите дюжину воинов. Нельзя позволить нарочному леди Хантли ехать вперед, не то он предупредит ее, так что смотрите за ним. Сьёр Нико, мы с вами пока послушаем музыку, чтобы скоротать время до ужина.

Она ласково дотронулась до руки Никола де Клерака. У графа Морэя был при этом такой кислый вид, что от его взгляда могло бы свернуться парное молоко, но он не мог не исполнить прямого приказания своей царственной сестры. Я присела в учтивом реверансе и тоже приготовилась выйти.

– Будьте осторожны, мистрис Ринетт, – сказал Никола де Клерак. По его тону никто бы не понял, что он волнуется за меня, ведь этот план предложил он сам, но его предложение было столь неожиданно переиначено. – Ехать будет… скользко… в такой дождь.

И я выехала из Эбердина и направилась на северо-восток, под проливным дождем; моя красавица Лилид вскидывала голову и словно танцевала, точно ласкаемая ветерком белая лилия, в честь которой ее назвали. Синий плащ королевы дарил мне тепло и защиту от дождя и развевался над белоснежным крупом Лилид, будто знамя. Уот Кэрни скакал рядом со мною, ведя за собою на поводу лошадь, на которой сидел нарочный леди Хантли; с другой стороны от меня ехала раскрасневшаяся от волнения Мэри Ливингстон. За нами следовали двенадцать воинов королевы, вооруженных алебардами, с изображениями красного льва Шотландии на мундирах. Если леди Хантли расставила своих шпионов на пути из Эбердина к часовне Пресвятой девы Марии в Стоунвуде, то они наверняка уже донесли ей, что сама королева на белоснежной кобыле едет ей навстречу по берегу реки Дон.

Мы подъехали к часовне после часа неторопливой рыси. Дождь прекратился, и, подъехав, мы увидели нескольких женщин, стоящих у расположенного за церковью кладбища. Я почувствовала траву, желтую и бурую, и среди нее – несколько белых левкоев и, как ни странно, одну или две поздних фиалки, а также мох на стенах – древний, бархатистый и золотисто-зеленый. Над стеною часовни склонилось узловатое сливовое дерево, давно отцветшее и растерявшее большую часть своих плодов. Я вдруг почувствовала волну любви, верности, преданности – но она исходила не от женщин. Эти чувства вообще исходили не от человека – и к ним примешивался страх…

Все женщины повернулись, услышав стук подков. Я узнала графиню Хантли по ее богатым одеждам и светлым, выпуклым глазам. Я видела ее издали на свадьбе лорда Джеймса – то бишь графа Морэя, – но меня ей не представили, так что она наверняка не знает, кто я такая. Рядом с нею стояли три женщины в простых темных платьях, их шеи и лица были обмотаны темными платками, но их распущенные волосы были непокрыты и не защищены от ветра и дождя. Они походили на ведьм из народной сказки. Одна из них держала за шкирку маленького охотничьего щенка.

Вот он – источник страха. Вот он – источник любви и верности. Щенок заскулил – и это словно кинжалом резануло меня по сердцу.

– Мадам! – воскликнула леди Хантли, видя только синий плащ, красных львов и едущую рядом со мною Мэри Ливингстон. Она присела в низком реверансе, что было нелегко на раскисшей от дождя земле кладбища. Этот реверанс явно был сигналом, потому что из часовни тотчас выбежала добрая дюжина воинов, двое из них схватили Лилид под уздцы, а остальные, размахивая кинжалами и дубинками, подступили к воинам королевы. Те нацелили на нападавших свои алебарды.

Лилид вскинула голову. Я почувствовала, как ее мышцы напряглись подо мной, и услышала сердитый свист ее хвоста.

– Подождите! – крикнула я. – Я не королева. Отзовите своих людей.

Все замерли. Я откинула с лица капюшон плаща.

– Матерь Божья, – пробормотала леди Хантли. – Говорила я Хантли, что королева ни за что не попадется в такую простенькую западню. А ты кто такая, девушка? Я тебя уже где-то видела. Донал, Кэлум, а ну отойдите.

– Я Марина Лесли из Грэнмьюара. Королева попросила меня…

– Ага, стало быть, ты та самая Лесли. Та, что была замужем за Глентлити.

– Да.

– Та, что желает обменять серебряный ларец Марии де Гиз на убийцу своего мужа.

– Таковы слухи. – Она могла посчитать, что ради этого серебряного ларца вполне можно было бы взять нескольких пленных, поэтому я пока не стала спешиваться. Я сказала: – Миледи, поклянитесь перед лицом ваших людей и моих, что отпустите нас с миром.

На несколько мгновений она вперила в меня свой взгляд, и я ясно увидела, как она мысленно что-то примеривает и прикидывает. Грозная женщина, Элизабет Кит, графиня Хантли – она напомнила мне еще одну грозную и неприятную особу – леди Маргарет Эрскин. В отличие от леди Маргарет лицо леди Хантли не хранило следов разрушенной временем красоты, но, возможно, это делало ее еще более опасной, ибо ей приходилось выигрывать свои битвы, не пользуясь таким действенным оружием, как красивая внешность. Она смотрела на меня, ожидая, что я пошевелюсь, отведу глаза или еще как-то проявлю свой страх. Но я сидела в своем седле прямо и неподвижно и глядела на нее так же пристально, как и она на меня.

– Хорошо, клянусь, – сказала она наконец. – Слушайте меня все: мистрис Марина Лесли и все приехавшие с ней беспрепятственно отбудут обратно в Эбердин после того, как она здесь немного побудет.

Воины Хантли закивали. Один или двое из них завели разговоры со своими недавними противниками, воинами королевы. По-видимому, они знали друг друга, и, скорее всего, некоторые даже приходились друг другу родней. Я взглянула на Уота. «Я за ними всеми приглядываю, – было написано на его лице, – ничего не бойся». Я соскользнула с седла на землю и, чувствуя себя в относительной безопасности, смело ступила навстречу леди Хантли.

– Александр Гордон из Глентлити, – сказала я. – Он был кровным родичем графа Хантли.

– Я его знала, – сказала леди Хантли. Я видела, что она держится настороженно; она ожидала, что я сразу же начну пересказывать ей устное послание королевы. – Он действительно был графу сродни.