Гепард - Михаил Соболев

Корзин со страхом смотрел на мрачное лицо неожиданного гостя. При его появлении Жорик попытался оказать сопротивление, но тут же упал на пол, получив ногой по чувствительным местам. После нескольких жестких молчаливых ударов визитера Корзину удалось увидеть его глаза. Холодные. Безжалостные. Во взгляде читалось желание убить. Жорику сразу вспомнились пьяные «деды» в ту ночь, когда они «прописывали» их, новичков, после перевода в танковую часть. Ненужная, жестокая и бесчеловечная армейская традиция. «Прописка» требовала одного – беспрекословного подчинения младшего старшему. «Не хочешь быть рабом – будешь! Заставим! Нас много, ты один! Мы тебя задавим! А не заставим, не сломаешься – убьем! Это запросто», – говорили им подвыпившие «деды». Корзин долго не сдавался и в драке норовил кому-то перегрызть глотку. Его ударили сзади, палкой по голове, а потом еще долго, озверело пинали шестеро парней. В итоге Жорик загремел в госпиталь с отбитыми почками, переломанными конечностями, сотрясением мозга и… искалеченным лицом. Кто-то облил ему лицо бензином и поджег.

Корзина комиссовали, и он вернулся домой. Уходил в армию здоровый, нормальный человек, а вернулся… искалеченный морально и физически зверь. Первые недели он постоянно пил, пытаясь в пьяном угаре спрятаться от чувства собственной никчемности. А напившись, шел на улицу, чтобы выплеснуть свою ненависть. В пьяных драках безжалостно избивал своих противников. Его тоже били, но жалеючи. И эта жалость еще больше бесила Корзина. Иногда ему хотелось просто умереть или кого-нибудь убить. Особенно ему это хотелось сделать после совместных пьянок с женщинами. Его сексуальные партнерши всегда оказывались мертвецки пьяны, к тому времени, когда он тащил их в постель. Поэтому, когда появилась Картова и предложила ему переспать с Дукатовой, дала аванс, Жорик колебался недолго. Оказавшись у дома Липовой, Корзин заметил, как гримаса отвращения исказила лицо Анжелы, и, криво усмехнувшись, зашагал за Леной. Раздев Дукатову, он словно осатанел, увидев нежную девичью кожу. Если бы не властный голос Картовой, то он бы накинулся на тело Инны, а так ему пришлось медленно ее насиловать, менять позы. Дукатова крепко спала. Когда Лена отсняла четыре пленки и сказала: «Все», – Корзин навалился на спящую и, хрипя, судорожно забился в экстазе.

– Хватит лежать, – брезгливо проговорила Картова. – Приведи эту суку в порядок, чтобы ничего не заподозрила, и давай быстрее.

Корзин нехотя выпустил из объятий девушку и привел ее и постель в порядок.

– Может, и ты хочешь? – спросил он, улыбаясь, у Картовой.

– Раскатал губы, – презрительно сказала Лена и, протянув деньги, добавила. – Держи рот на замке. Ты хоть и в маске был, но кто его знает, что взбредет Кропоткину в голову.

– Ладно меня пугать, – нахмурился Жорик. – Я уже пуганый.

– Так, значит, было четыре пленки? – спросил Игорь ровным голосом.

Он испытывал дикое желание изрезать этого подлеца, но сдерживал свою ярость.

– Да, она заряжала четыре пленки, – подтвердил Корзин, испуганно глядя ему в лицо.

– Ты хочешь жить, падаль? – спросил сквозь зубы Игорь.

– Да, да, очень хочу.

– Я оставлю тебе жизнь. Я даю тебе шанс выжить, – свистящим шепотом произнес Кропоткин. – Мне нужны пленки. И ты сделаешь то, что я скажу. Если ошибешься в чем-то, то ты будешь долго умирать. Очень долго. Это я тебе обещаю.

5

Земля сыпалась на её тело, а камни больно били по голове. Девушка, погребенная заживо, кричала. Она лежала в глубокой яме и кричала, не в силах пошевелиться. Всё тело находилось под землей, и только голова торчала снаружи. Ее палач стоял на краю ямы и смеялся. Девушка плакала, молила о пощаде, а он злорадно ухмылялся. Жорик взял лопату и, зачерпнув землю, медленно стал сыпать ее на лицо Картовой. Лена закашлялась, и ее крик стих под землей.

«Всё замечательно», – считала Картова, когда смогла реализовать свою идею с фотографиями. Она достала ключи от спортзала и от кабинета Игоря и подкладывала на стол записки. Ей доставляло радость делать такие пакости Кропоткину. Его поведение не изменилось за эти дни, и тогда она решила ускорить события. Проследив за тем, чтобы Игорь ушел из школы на обед, она пробралась к нему в кабинет и положила на стол фотографии. Лене хотелось посмотреть на лицо учителя, но она решила не рисковать. Картова считала, что Игорь не сможет узнать правды. Что он просто вышвырнет Дукатову из дома, отменит свадьбу и не будет ничего выяснять. Когда Лена вошла в тот день в кабинет, чтобы увидеть реакцию парня, то с удивлением обнаружила, что Игорь обнимает Абрамову. Света не вышла, а выплыла из его кабинета и, сияя, пошла к выходу.

– Ну и какой он любовник? – издеваясь, спросила Картова.

– Очень нежный и опытный, – улыбнулась одноклассница и презрительно посмотрела на Лену.

Та, не ожидавшая таких слов, разинула от удивления рот. Точно также смотрели на нее когда-то на дискотеке Инна и та ослепительная красотка. Это был тот же взгляд превосходства, и Лена испытывала жгучую ненависть к Кропоткину. Игорь отменил занятия секции. «Наверное, сейчас устроит взбучку этой суке», – злорадно думала Картова, идя домой и представляя, что сейчас делает учитель.

Корзин подъехал к дому Картовых около семи часов вечера. Отец Лены удивленно спросил:

– Тебе кого?

– Я хочу поговорить с Леной, – процедил сквозь зубы Жорик.

Тело ныло после побоев, и он едва сдерживался, чтобы не ругаться.

– Чего тебе? – спросила, появившись на крыльце, Лена.

– Нужно поговорить, – процедил Корзин и, отойдя к калитке, зло проговорил: – Сегодня в девять часов жду тебя у заброшенного колодца. Ты принесешь мне фотопленки, фотографии, короче все твое «творчество». Поняла?

– Чего бы это? – удивилась девушка.

– Ты, сука, – зашипел, в ярости, парень. – Обещала, что все будет чисто, а сама засветила меня. Игорь избил меня как одержимый. Он считает, что Липова все подстроила, а от меня требует фото. О тебе он пока ничего не говорил. Пока не говорил. Если ты сегодня не принесешь мне пленки, то я скажу ему о тебе. Он мне поверит. Поняла, тварь?

– Ладно, приду, – пробурчала Картова, а сама подумала: «Как он вычислил Липову?»

– Ты, тварь, не учла расположения зеркал. Фотограф, мать твою, – сказал, как плюнул, парень и ушел.

Они снова встретились через два часа. На поляне никого не оказалось, и луна освещала глубокую яму. Противный холодок пробежал по спине девушки.

– Принесла? – спросил Жорик и, получив пленки, из всех дал ей пощечину, потом заорал:

– Я сказал принести все фотографии, все. Ты что, плохо поняла?

– Нет больше ничего. Плохие фотографии я выбросила сразу, – ответила Картова, вставая с земли и вытирая кровь с разбитых губ. – Ты чего дерешься?

– Заткнись! – заорал Жорик и коротким ударом сбил девушку с ног, потом стал ее избивать.

– Что ты делаешь? – закричала она, прикрывая лицо руками, но парень бил до тех пор, пока она не заплакала.