Цена моих грез - Ева Ройс

Паша: “Пытаюсь работать.”

Даша: “О, значит самое время сообщить тебе радостное известие.”

Даша: “У нас в семье пополнение!”

Паша: “Что?!..”

Паша: “Сколько недель?”

Паша: “А витамины купила?”

Паша: “Как себя чувствуешь?”

Паша: “Мне что–нибудь купить?”

Я удивленно посмотрела на телефон, разрывающийся от уведомлений. Не думала, что он будет так рад.

Даша: “Недель? Не знаю. Я не разбираюсь в собаках.”

Даша: “Сегодня сходим к ветеринару, и он пропишет витаминчики.”

Даша: “Чувствую себя хреново. Спаааать хочу!”

Даша: “Ничего не покупай, мы с мальчиками съездим в зоомагазин.”

Муж молчал целую минуту, которую я потратила на попивание вкусного крепкого кофе.

Паша: “Что?..”

Паша: “То есть ты не беременна?”

Я подавилась очередным глотком. Это он что, подумал о… Едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос, написала:

“Дорогой, у нас с тобой будет собака! То есть уже есть… и грызет чьи–то тапки.”

Паша: “Не смешно!”

Даша: “Ага, правильно. Просто ржачно;)”

И отправив кучу смеющихся смайликов и сердечки, отложила телефон, чтобы вернуться в реальность, в которой собака, два ребенка и куча дел.

Вовремя. Дети как раз закончили есть, и теперь ме–е–едленно, “не отсвечивая”, направлялись в сторону холодильника, при этом обсуждая предстоящее преступление громким шепотом:

– Я беру торт, а ты Пушка.

– Почему ты торт, а я Пушка?

– Пушок самая главная ценность сейчас.

– Нетушки, я торт, а ты Пушка. Вдруг у него блохи?

– Надо было об этом раньше думать, теперь поздно, он уже часть нашей семьи.

– Эй, так нечестно!

– Слушай, ну Пушок сам разберется, большой уже. А мы вместе торт утащим?

– Куда утащите? – поинтересовалась я, встав позади них.

– На стол, конечно, – заявил первый проказник.

– Мы Пушка отговаривали, – не отставал от брата второй.

Я сделала вид, что поверила, и отрезав по кусочку от десерта, дала мальчишкам, и, взяв в охапку собаку, пошла его мыть. На него уже граничные косились… не с любовью точно.

До ветеринара мы доехали уже ближе к полудню. Я была все такая же сонная, а ребята более чем бодрые, как и шпиц, который стойко выдержал все процедуры. А зоомагазин вымотал меня окончательно. Оказалось, животным нужно вещей даже больше, чем человеку! Кроме корма и лотка еще и специальные лосьоны, куча расчесок, всякие витамины… Подумалось, что я себе столько полезного не покупала, сколько Пушку. Сделав в голове заметку сходить на шоппинг, достала телефон, чтобы тупо поныть Паше. Он муж, сам виноват, никто его не заставлял жениться. Пусть теперь терпит, любит и жалеет.

Даша: “Дети выбирают собакену уже третий мячик под цвет шевелюры, а я купила шампунь для питомца и хочу себе такой же. Это нормально?”

Даша: “Хочу спать. Паш, имей совесть. 31 число, топай домой, брось каку. Тебя ждет роль няньки.”

Паша: “Назови адрес, родная. Скоро буду.”

Черт… Паша, нельзя быть таким идеальным, я уже по десятому кругу влюбляюсь.

Любовь. Такое маленькое слово, всего лишь шесть букв, пока за ним стоят сотни определений.

Любовь – это нежность.

Любовь – это когда ты хочешь касаться.

Любовь – это когда ты хочешь не только спать с ним, но и просыпаться.

Любовь – это когда в глазах горят звезды.

Любовь – когда ты просто счастлив. Здесь, рядом с ним. Сейчас, когда он обнимает тебя и вдыхает запах волос.

Любовь – когда в это слово чувства уже не вмещаются.

Я это осознавала с каждым днем все больше и больше. Потому что я люблю и любима. Потому что внутри меня было столько чувств, что, казалось, я просто взорвусь.

И счастье… Оно было везде – в его улыбке, в улыбке Дани с Владом, в сиянии солнца и луны, в ночах, наполненных страстью, в кофе, в прогулках, в мандаринах, в мишуре и в гирляндах.

Эта зима была поистине волшебной. Потому что теперь холодно не было. Во мне горел огонь его любви.

Нам с ним не было холодно в метель и вьюгу, когда сильный ветер царапал морозом щеки и до костей пробирал песнями об одиночестве.

Мы не всегда достаточно сильны, чтобы перенести чужое счастье.

(с) Александр Дюма (сын)

Несколькими днями ранее главы 30.

Моя любовь не такая, как у всех. Я люблю не нежно и ласково. Я не люблю до звезд в глазах. Я люблю до крови. До боли.

Я люблю так, что кажется, что больна этим чувством.

Я люблю так, как нельзя любить.

Но я люблю…

И как же больно – видеть, как он счастлив со своей шлюхой. Как обнимает и целует ее, не меня. И, в конце–концов, трахает он тоже ее. Эту сучку с невинными глазками, дешевую дрянь.

Милуется он тоже с ней. Ручки ей целует и ползает на коленях, пытаясь добиться ее расположения.

А на меня не смотрит.

И как же это больно – любить. Так больно, что хочется удавиться ею, утонуть в ней. Потому что моя любовь – отрава. Потому что люблю только я.

Ненавижу. Как же я ненавижу “Снежинку”. Какое же тупое прозвище… Но я бы все отдала, если бы он мне тоже дал такое имя. Чтобы произнес так же нежно, как произносит, обращаясь к ней. Разок. Мне бы хватило, я бы впитала в себя всю ту нежность и тратила бы всю жизнь по чуть–чуть.

Как же любить больно. До сжатых в кулак ладоней, до впившихся в кожу ногтей, до боли в мышцах, до взрыва во Вселенной. Как же, мать его, больно. Больно. Сильно.

Я хочу кричать, орать, разодрать чертово сердце на части, чтобы кровь хлестала, чтобы не билось оно его именем больше. И как же хочу стереть из памяти его улыбку, его лицо, его всего…

Как же хочу научиться не любить…

Моя любовь не такая. Моя любовь надела на меня ошейник с шипами вовнутрь.