Медики, изменившие мир - Кирилл Сухомлинов

Пока воздух сотрясают победные марши, он вновь погружается в науку. В 1874 году Вирхова с почестями принимают в Берлинскую академию наук. Однако в 1880 году он решает вернуться в политическую жизнь: ученого избирают в рейхстаг представителем от Берлина.

Там он по-прежнему выступает лидером про-грессистской партии, которая затем преобразуется в «партию свободомыслящих». Его активная позиция и приверженность идеалам вызывают уважение даже у политических соперников. В 1891 году Вирхов удостоен звания «Почетный житель Берлина», а 15 октября 1892 года ученый становится ректором Берлинского университета.

Интересов Вирхова хватило бы на несколько жизней. При этом каждым делом он занимается серьезно, вникая в суть, и с невероятным пылом. Он участвует в раскопках Трои Шлиманом и пишет работы о бронзовом веке, курганах и древних постройках. Они пропитаны духом преклонения перед наследием предков и любовью к родной земле. В течение многих лет Вирховым проводились антропологические исследования (в особенности в области изучения строения черепа – краниологии). Неутомимым профессором учреждены Немецкое антропологическое общество, Берлинское общество антропологии, этнологии и древней истории, Германский музей одежд и домашней утвари, а также этнологический журнал. Перу Вирхова принадлежит ряд педагогических трудов, в том числе о медицинском образовании.

Рядом с госпиталем Шарите в Берлине установлен необычный памятник Рудольфу Вирхову. Скульптор Фриц Климш изобразил не самого ученого, а две сошедшиеся в смертельной схватке фигуры. Принято считать, что они символизируют здоровье и болезнь. Но жизнь великого ученого позволяет увидеть в этом символе и то, чему он отдал не меньше сил, чем медицине, – борьбу с несправедливостью, необразованностью, нищетой.

1822–1895

Если дела человека, использовавшего предоставленный ему шанс, становятся достоянием истории, это событие нередко сопровождается мифами и легендами, сочиненными благодарным окружением. Так, согласно одной из них, посланник некоего господина явился к химику Луи Пастеру в его лабораторию на улице Ульм в Париже, чтобы передать тому вызов на дуэль за якобы нанесенное вельможе оскорбление. Спокойно выслушав посетителя, Пастер поставил перед ним две колбы из своего арсенала, после чего задумчиво произнес: «Ну что ж, в этом случае я имею право выбрать оружие. В одной из этих колб – возбудитель оспы, в другой – обычная вода. Если тот, кто вас послал, готов выпить одну из этих жидкостей, я выпью вторую». Лицо незваного гостя от возмущения налилось кровью, усы хищно встопорщились. Невнятно проклокотав что-то сквозь зубы, сей же час мужчина выскочил вон. С того дня незадачливого секунданта, как и того, что так жаждал схватки с пожилым, наполовину парализованным ученым, Пастер больше никогда не видел. И слава Богу, ведь склянкам на столе Пастера предстояло спасти не только его собственную жизнь, а значительно больше!

Вклад в медицинскую науку:

• Основоположник микробиологии и иммунологии

• Основоположник вакцинации

• Родоначальник стереохимии

Вклад в развитие медицины:

• Микробиология

• Инфекционные болезни

• Иммунология

• Эпидемиология и санитарная гигиена

• Медицинская химия и фармакология

Ректор Страсбургского университета Лоран был озадачен не на шутку, когда однажды утром получил письмо от адъюнкт-профессора химии Луи Пастера, который не проработал в университете еще и года, а уже прислал приватное послание. Вскрывая его, Лоран предполагал, что в нем наверняка содержится просьба о прибавке жалования или предложение о корректировке учебного плана: такие письма приносили ректору с поразительным постоянством.

Но в этот раз интуиция Лорана подвела. 26-летний профессор просил в письме руки дочери ректора – Мари. Ситуация была бы более или менее понятной, если бы кандидата в женихи связывали с мадемуазель Лоран хоть какие-либо отношения. Но приславший письмо Пастер видел Мари лишь однажды – при официальном визите в дом

ректора. Тем не менее текст письма был, как и полагается в подобных случаях, преисполнен волнения и отражал, судя по всему, искреннее и сильное чувство. Руки Мари добивались многие, и ее отец научился с ходу отличать влюбленность от расчетливости. Луи честно писал, что состоянием он не обладает, однако имеет отменное здоровье и доброе сердце. Над простодушной строчкой «Во мне нет ничего, что могло бы понравиться молодой девушке, но, насколько я припоминаю, все, кто узнавал меня ближе, очень меня любили» Лоран громогласно хохотал до тех пор, пока к нему в кабинет испуганно не заглянула служанка. Тогда, для вида насупив брови, ректор продолжил чтение. В будущем молодой человек видел себя ученым, химиком, если его планам суждено сбыться.

Предки Луи были из крепостных. Прадед получил вольную за четыре луидора и стал основателем династии кожевников. Луи был первым из Пастеров, кто закончил колледж и Высшую нормальную школу. Взвесив все за и против, ректор Лоран обстоятельно обсудил вопрос замужества с дочерью и, только когда удостоверился в том, что Мари не против стать мадам Пастер, дал свое согласие на брак. К счастью, здесь предчувствие Лорана не обмануло: Луи и Мари обрели семейное счастье на долгие годы.

В Страсбурге Пастер продолжал изучать винные кислоты. К тому времени он уже закончил свою первую научную работу, где описал оптическую активность винной кислоты, полученной при брожении. Сравнивая ее кристаллы с кристаллами кислоты, полученной путем химического синтеза, ученый обнаружил, что по строению они зеркально отражают друг друга. Это открытие позволило Пастеру предположить различие не только в видимой структуре изомеров одного и того же вещества, но и в строении их молекул. Химические свойства и усвояемость организмом вещества, как заметил Пастер, также зависели от того, каким изомером это вещество представлено. Это был первый шаг к рождению стереохимии – науки о пространственном строении молекул, которая позже во многом пересечется с биохимией и фармацевтикой.

В 1854 году был создан Лилльский университет, где Пастеру предложили место декана факультета естественных наук. Среди виноделов Северной Франции мгновенно распространился слух о том, что в университете появился крупный специалист по винным кислотам. Интерес к персоне Пастера был обусловлен тем, что многие годы бичом винокурен являлись так называемые болезни вина – порча продуктов виноделия. Одному из промышленников, Биго, удалось-таки в конце 1856 года уговорить Пастера заняться изучением причин порчи свекольного сока, спирт из которого применялся для придания вину крепости. Мари Пастер в те годы в каждом письме своему батюшке сетовала, что мужа почти не видит, ибо тот дни и ночи проводит на спиртовом заводе «по уши в свекольном соке».