Дневник обезьянки (1957-1982) - Джейн Биркин

* * *

Серж был безупречен во всем. Мылся он частями, в биде, запершись на ключ, и никогда не потел. Я ни разу не чувствовала, чтобы от него чем-нибудь пахло. Когда я спрашивала его, как это у него получается, он отвечал: «Потому что я – чистый дух!» Он никогда не расхаживал по квартире обнаженным – только в халате. Дети пытались подловить его, подсмотреть за ним, но у них ничего не вышло.

* * *

Мы с Поль-Эмилем ходили за покупками. Серж неважно себя чувствовал. К тому же было очень жарко. Goodness me![137] Мы накупили кучу всякой всячины, в том числе картофель и лук для irish stew[138], которое собирался готовить Серж. Мы знали, что завтра все магазины будут закрыты. Серж получил открытку от моего папы. Это был ответ на посланную ему Сержем кошмарную бретонскую леди – матерчатую почтовую открытку с кружевами в виде традиционной бретонской юбки. Серж написал, что если папа приподнимет юбку, то увидит кое-что интересное!

Среда 15 августа

Вчера вечером к нам заходил бедный старый фермер. У нас выбило пробки, и мы не могли найти место, где они включаются, поэтому позвали его на помощь. Бушевала страшная гроза. Серж сердился: он уверял, что искать переключатель надо на столбе в поле, напротив дома. Я сказала: «Нет, ни за что». Лил дождь, и я боялась, что его, мокрого, ударит током. П.-Э. хотел посмотреть фильм про то, как человек на плетеной лодке отправился через океан в Южную Америку. Серж шлепал по грязи и все больше раздражался. Я даже засмеялась: было видно, что он немножко трусит, – во всяком случае, он то и дело возвращался в дом. В конце концов он попросил меня пойти с ним и убедиться, что на столбе переключателя нет. Так мы добрели до скромного дома нашего соседа, в окнах которого горел свет, и спросили его, не знает ли он, где находится этот самый переключатель. Он был пьян в стельку, но сумел пробормотать, что все, что связано с электричеством, закопано под землей. Тут на Сержа снизошло вдохновение. Мы вернулись к себе в дом, он пошел к ванной комнате и нажал на кнопку, под которой было написано «Свет». И свет тут же загорелся! Мы угостили нашего пьяного соседа пивом. Он раскраснелся и страшно возгордился, как будто это он нашел переключатель. Я заметила, что рука у него замотана чудовищной грязной повязкой. В ответ на мой вопрос он рассказал, что его двинула копытом корова. Бедняга был так пьян, что едва ворочал языком. Но все же он объяснил, что это произошло шесть дней назад и ему тогда же надо было обратиться в отделение социального страхования, а сейчас уже поздно: никто не оплатит ему лечение. Его повязка выглядела ужасающе. Я позвала П.-Э., который сидел перед телевизором. Он осмотрел рану и сказал, что надо сделать рентген и ввести противостолбнячную сыворотку. Этого фермер позволить себе не мог и начал умолять нас, чтобы мы никому ничего не говорили, иначе он потеряет работу. Серж был сама забота. Он пообещал фермеру, что завтра мы к нему зайдем и принесем лекарства. Но я сказала: «Не завтра, а сегодня!» Он ушел, а мы собрали аптечку и около 22:30 уже стучались к нему в дверь. Открыла нам женщина. Она никак не желала понять, зачем мы явились. Я сказала, что мы принесли бинты и мазь для фермера. «Я думала, вы приходили насчет электричества, – подозрительно на нас глядя, сказала она и тут же спросила: – Он что, жаловался, что поранился?» – «Нет-нет!» – воскликнул Серж, и мы хором подтвердили, что не слышали от фермера никаких жалоб. Мы испугались: а вдруг это хозяйка фермы, и наш новый знакомый и правда потеряет работу. «Господи, да мы просто принесли ему чистые бинты. Сейчас ведь поздно, и аптеки закрыты, а у меня есть аптечка, – сказала я. – Вот мы и решили ему помочь». Я сознательно заговаривала ей зубы. «Мы оставим вам аптечку, – пробормотала я. – Наверняка она вам для чего-нибудь пригодится». Мы с Сержем потащились к себе. Возможно, это была мать фермера, подумала я. Я гордилась тем, как повел себя Серж. Несмотря на поздний час, он согласился пойти со мной и вообще отнесся к фермеру очень внимательно. Он и правда за него волновался. Как выяснилось, они уже встречались пару дней назад, вместе пили сидр, и Серж проникся к парню искренней симпатией. Мне он сказал, что я добрая душа. Серж только прикидывается циником. На самом деле он очень добрый.

Я водила Кейт и Шарлотту в Жослен; мы осмотрели замок и церковь. И очень красивый склеп, в котором похоронены супруги. Кейт спросила, как их хоронили: в одежде или без. Шарлотта ела шоколадку в форме ведьминой метлы, и мне пришлось ее отшлепать: я запретила ей есть шоколад до обеда. Вдруг до меня дошло, что мы стоим в церкви, а я ору на ребенка. Я наклонилась к дочке и злобным шепотом сказала ей на ухо, что, если она не прекратит, получит по попе еще раз. Бедная Шарлотта, она никогда на меня не сердится!

Сегодня вечером будет шествие в честь Богоматери. Я пообещала девочкам, что свожу их туда.

1 час ночи

Шествие началось в 21 час.

Из церкви вынесли статую Девы Марии в белом платье, с золотыми украшениями. Впереди шли два мальчика, кюре и глашатай. За ними толпой следовали жители, распевая псалмы. Честно говоря, процессия не произвела на меня впечатления пышного и радостного праздника, на которое я рассчитывала.

Мы зашли в кафе напротив церкви. Я подписала несколько автографов прямо на счетах. Мы пили кока-колу и ели блинчики. К тому времени, когда началось шествие, я позволила себе стакан сидра. Пока процессия двигалась мимо нас, я заставила девочек встать. Потом мы пристроились в ее хвосте и вместе со всеми дошли до двора замка. Кейт пристроилась к симпатичной монахине, и та помогла ей протиснуться в первый ряд. Шарлотту, которая воспринимала происходящее очень серьезно, я взяла на руки. Как только священник, служивший мессу, дошел до слов: «Покайтесь в своих грехах! Не поддавайтесь искушению деньгами и имуществом!» – моя крошка громко потребовала: «Денежку!» Я нашла в кармане монету в два франка, полученную в кафе в качестве сдачи, и сунула ей в руку, пока мой малолетний Шейлок не сорвал службу. Многовато сетований и призывов к покаянию, но в целом все было очень красиво. На Кейт обряд произвел очень сильное впечатление, и вечером она даже сказала, что хочет помолиться. Я не возражала, только попросила, чтобы она помолилась еще и за Сержа и за дедушку.

Мы вернулись к своему «фольксвагену» и в прекрасном настроении поехали домой. Серж уже приготовил свое irish stew – очень вкусное. П.-Э. выпил сидра с симпатичным фермером и его матерью. Они такие славные. Оказалось, они ни разу не были в Париже. Мы предложили в выходные свозить их туда. Серж подарил им бутылку сент-эмильона, чем окончательно их растрогал. Рука у фермера болит уже меньше, и опухоль спала. Неудивительно, что он постоянно напивался, бедняга. Что это за жизнь – на крошечной ферме, с одной матерью, без жены и детей? А ведь он уже не мальчик. Кто о нем позаботится, случись что?

16 августа

Эта чертова собака разбудила нас ни свет ни заря – начала скрестись в дверь спальни. Из-за этого я весь день чувствовала себя разбитой. Мы с Сержем ездили за покупками. После обеда я решила сводить детей посмотреть замок. К нам присоединился П.-Э., который обожает замки. Кроме того, мне надо было забронировать билет на самолет до Лондона, и он предложил мне свою помощь. Мы зашли на почту. Там мне вручили телеграмму: с 24 по 28 августа меня вызывали в Париж на озвучивание фильма[139]. Я позвонила Ольге[140], и та посоветовала мне связаться с режиссером. Проблема заключалась в том, что члены профсоюза не работали по выходным. Я сказала, что точно не смогу сидеть в городе без дела весь уик-энд. Режиссер сказал, что постарается убедить профсоюзных деятелей выйти на работу в субботу и воскресенье и разыскать моего партнера по фильму Жан-Люка Бидо.