Золотой век Испанской империи - Хью Томас

Первые решения Совета Индий включали в себя: а) лицензию, позволявшую купцам не только из Севильи, но и из других портов торговать с Индиями, не регистрируясь для этого в Каса-де-ла-Контратасьон (управлении в Севилье, отвечавшем за сношения с Новым Светом){351}; б) контракт на завоевание провинции Санта-Марта на северном побережье Южной Америки, заключенный с Родриго де Бастидасом, сторонником Кортеса, искателем приключений, купцом-конверсо из Трианы; в) безоговорочное позволение всем подданным Испанской империи отправляться в Новый Свет, без различения, откуда они родом{352}; г) запрет будущим конкистадорам забирать в плен жителей Вест-Индии или материка – за исключением случаев, когда они будут необходимы в качестве переводчиков.

Это был весьма мягкий план действий, который так и не был до конца проведен в жизнь. Подобная же судьба постигла одно из наиболее либеральных распоряжений, исходивших от Совета Индий до тех пор, пока он еще не принял окончательную форму – когда 8 марта 1523 года было постановлено, что поскольку против индейцев не ведется военных действий, ни им, ни их имуществу не должно причиняться никакого вреда{353}. Это было одно из первых проявлений в Испании идей фрая Бартоломе де Лас Касаса, который в то время все еще пребывал в своем доминиканском монастыре в Санто-Доминго, изучая материалы перед своим последующим Крестовым походом.

В июле 1523 года Карл пожаловал Теночтитлану (или Мехико, как его к этому времени все чаще называли) собственный герб. Это было высоким знаком отличия, ибо до сих пор для городов Карибского региона таких уступок не делалось. Оформление герба было характерным: щит выкрашен голубым – в цвет воды, в напоминание о великом озере, на котором выстроен город; а позолоченный замок в его центре соединяется с материком тремя дамбами или каменными мостами. Каждый из этих мостов охраняет лев, лапы которого покоятся на замке, – в знак победы, одержанной здесь христианами. Изображение окаймлено бордюром из десяти побегов опунции с шипами{354}. Дарственная была подписана самим императором Карлом, а также Кобосом, Эрнандо де Вегой, доктором Бельтраном, доктором Галиндесом де Карвахалем и Доминго де Очандиано, новым казначеем Каса-де-ла-Контратасьон (на этом посту он наследовал своему усопшему дяде Санчо де Матьенсо){355}. Ни Вега, ни Галиндес де Карвахаль не были членами Совета Индий, но оба на протяжении долгих лет входили в Совет Кастилии.

Примечательно, что в 1523 году в Толедо увидел свет сразу же ставший популярным роман «Кларин Ланданисский» Херонимо Лопеса, а в Саламанке – «Раймундо Греческий» Франциско Берналя. В последнем повествовалось о могущественном короле Египта по имени Клеопатро, мудрой деве Пиромансии, проживавшей в Александрии, а также герцоге Пиринео, который жил в Индии; в эпизодах появлялись короли Шотландии и Норвегии{356}. По всей видимости, этот труд тоже приобрел популярность и не только забавлял, но и вдохновлял королевских придворных.

Совет Индий существовал уже к апрелю 1526 года{357}, когда было объявлено, что поскольку этот Совет оказался в Севилье по случаю бракосочетания государя императора, он собирается расследовать деятельность Каса-де-ла-Контратасьон, которая по-прежнему пребывала в этом городе, – ходило много слухов о коррупции в этом учреждении. Совет попросил глав муниципалитетов в соседних приморских городах (Санлукаре, Палосе, Могере, Пуэрто-де-Санта-Мария, Ньебле), а также коррегидоров Кадиса и Хереса-де-ла-Фронтера объявить о предстоящем расследовании через городских глашатаев.

Совет, обязавшийся предоставить отчет на протяжении тридцати дней, начал со сбора свидетельских показаний. Были опрошены все наиболее известные штурманы. Однако работа заняла больше времени, чем было обещано, и в ноябре 1527 года члены Совета объявили, что, хотя они закончили рассматривать бюджет самого Каса-де-ла-Контратасьон, теперь им необходимо исследовать бумаги отдельных чиновников и счетоводов флота, перевозившего сокровища. В конце концов был обнаружен всего один чиновник, виновный в злоупотреблениях: Хуан Лопес де Рекальде, чьи преступления были перечислены Хуаном де Арандой из Бургоса (давний коллега Лопеса, поскольку он много лет был фактором Каса-де-ла-Контратасьон, но и его злейший враг). Тем не менее, члены Совета обнаружили множество свидетельств некомпетентности. Так, например, распоряжение имуществом людей, умерших во время пребывания в Индиях, осуществлялось из рук вон плохо.

Обвинение Лопеса де Рекальде было ударом для Каса-де-ла-Контратасьон. Он был влиятельным человеком в Севилье со времен основания этого учреждения и исполнял обязанности его счетовода начиная с 1505 года. Это он в 1518 году первым выкупил у Горрево дарованную ему монополию на продажу рабов в Испанской империи, хотя и перепродал ее незамедлительно{358}. Он был главным помощником Родригеса де Фонсеки при отправке королевского флота в Германию в 1520{359}, а также большим другом в Андалусии для многочисленных преуспевающих баскских купцов{360}. Он был женат на Лоренце де Идиакес, сестре Алонсо де Идиакеса – управляющего Кобоса, который будет играть значительную роль в бюрократических играх на протяжении последующих двадцати лет. Обвинение Лопеса де Рекальде Хуаном де Арандой (который организовал экспедицию Магеллана и впоследствии обманул ее участников) означало конец власти приверженцев Фонсеки в Каса-де-ла-Контратасьон.

Пока что единственным следствием этого мероприятия была предпринятая в августе 1520 года постройка в Каса-де-ла-Контратасьон капеллы, где молитвы за души умерших конкистадоров могли возноситься перед прекрасной картиной «Мадонна мореплавателей» кисти фламандского живописца Алехо Фернандеса{361}. Впрочем, доктор Бельтран и доктор Мальдонадо остались в Севилье, вместе с Хуаном де Самано, чтобы продолжать расследование деятельности Каса-де-ла-Контратасьон{362}.