Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Я возвращалась домой, туда, где мне и было место, и жалела лишь об одном – что муж мой не скачет сейчас рядом со мной. Я думала, что мы с ним – единое целое, но Роберт считал, что в браке имеет значение лишь решение мужчины и каждому его слову должно было следовать неукоснительно, словно закону. Судя по принесенным мне в дар гобеленам, Роберт хотел бы взять в жены смиренную Гризельду, но ему досталась Эми Робсарт. Либо же он намекал на то, что сумеет изменить меня, придать своей жене нужную ему форму – подобно кондитерам, изготовившим те чудесные фигурки из марципана, – и что Эми, на которой он женился когда-то, станет послушной и покорной Гризельдой, какой он и хочет ее видеть. Как же он ошибался!

Эми Робсарт Дадли Стэнфилд-холл близ Ваймондхэма, графство Норфолк, июль 1553 года

В следующий раз мы с Робертом увиделись в июле того же года. Он снова застал меня в кухне – я, как обычно, болтала с кухаркой и ее подручными. Рукава очередного моего старенького платья – то, розовое, я залила недавно краской – были подвернуты, потому что я как раз месила в большой чаше пряное тесто к жаркому, которое служанка дожаривала на вертеле, так что мой муж всех нас застал врасплох. Он выхватил у меня миску и бросил ее о стену так, что зеленый фаянс разлетелся вместе с кусками теста по всей кухне, затем вырвал у меня из рук ложку, швырнул ее куда-то в сторону и рванул мой передник с такой силой, что разорвал завязки. Затем он схватил меня за руку и потащил наверх, где и надлежало проводить досуг его супруге, остановившись лишь тогда, когда я запнулась и рухнула прямо на каменные ступени.

– Боже мой, Эми, какая же ты неуклюжая, стоит тебе только на лестницу ступить! – прорычал он. Я поспешила подняться на ноги, и он снова нетерпеливо поволок меня за руку к нашим покоям.

Я решила, что нужно будет попросить Пирто смазать мне кисть какой-нибудь мазью на ночь, иначе завтра она разболится не на шутку.

В нашей опочивальне я сняла с себя лохмотья, в которые превратился мой передник, расчесала волосы, а когда Роберт крикнул мне, чтобы я сняла с себя «эту жуткую тряпку, от нее с души воротит!», то сняла свое ветхое платье и надела чудесную ночную рубашку из желтой камчатной ткани.

Роберт налил себе в кубок вина и, разъяренный, как лев, расхаживал перед неразожженным камином туда-сюда.

– Это мог быть я! – прокричал он обиженно и сердито и разом опустошил кубок с красным вином, проливая напиток себе на грудь, после чего налил себе еще и выпил. – Это я должен был стать королем, а не Гилфорд! Мой младший братец увел у меня корону из-под носа, а ты, – бросил он мне в лицо, – ты помешала мне пойти по уготованному судьбой пути, обманом заставив жениться на себе. Из-за тебя, только из-за тебя я никогда не стану королем!

Ошеломленная его ядовитыми словами, я испугалась до смерти и робко пролепетала:

– Но, Р-р-роберт, я… я не п-п-понимаю, о чем ты г-г-говоришь? Как т-т-ты мог стать к-к-королем? А Г-г-гилфорд?

– Ну разумеется, ты не понимаешь! Ты никогда ничего не понимаешь! – прокричал Роберт, подливая себе еще вина.

Каждое его слово было для меня словно пощечина, по правде говоря, мне казалось, что, даже если бы он ударил меня, мне было бы не так больно – ссадины немного поныли бы, а через несколько дней уже и синяки сошли бы, но слова навеки останутся в моей памяти и будут причинять мне боль снова и снова.

Тем временем он продолжал:

– Ты что же, совсем бестолковая? Господи, за что ты ниспослал мне кару в виде этой деревенщины? Почему, как ты думаешь, Гилфорд женился на Джейн? Король скончался, хотя об этом еще никто не знает, так что храни это в секрете и ты. Знают лишь мой отец и несколько его приближенных. Перед смертью Эдуард написал новое завещание; отец поддерживал его под руки, чтобы тот сумел подписать свою духовную, – мальчик так ослабел, что едва мог держать в руке перо. Ни Мария, ни Елизавета не взойдут на трон – английский престол не для католической королевы, ведь Англия теперь – протестантская страна, а всех католиков ждут страшные муки в аду! Елизавета же не потерпит над собой ничьей власти, даже ее отец ничего не мог с ней поделать, – так что мы выбрали Джейн, уж она-то всегда сумеет сделать правильный выбор… Розги ей знакомы не понаслышке – родители воспитали ее как следует, так что она вполне подойдет! Очень скоро в Лондоне ее провозгласят королевой, и тогда Гилфорда признают королем. Если бы я женился на Джейн, а не на тебе, то стал бы королем Англии, Робертом I! Отчего, ну отчего я не послушал тогда отца? – Он, негодуя, рвал на себе волосы, продолжая вышагивать передо мной взад и вперед. – Он ведь пытался остановить меня, но я выбрал тебя, вопреки здравому смыслу, думая в тот момент отнюдь не головой! Да будь ты проклята! Господи, покарай эту женщину, пускай она сгниет изнутри за то, что сотворила со мной!

Он прервал свою гневную речь, чтобы налить себе еще вина, и уже поднес кубок к губам, чтобы сделать очередной глоток, но вдруг передумал и швырнул его в меня. Я успела лишь выставить ладони перед собой, чтобы прикрыть лицо, но красный как кровь напиток растекся по моей желтой ночной рубашке, покрывая ее несмываемыми алыми пятнами.

Когда я опустила руки, Роберта уже не было в комнате – до меня лишь доносился с лестницы стук его каблуков и звон шпор. Роберт ушел так же внезапно, как и появился.

– Даже не думай заказывать себе платье по случаю коронации! – прокричал он. – В Лондоне ты никому не нужна, можешь оставаться в своей деревне и гнить тут до конца своих дней! Так ты, по крайней мере, не сможешь меня опозорить.

Чуть позже мне сообщили, что он возглавил отряд из пятисот человек, посланный за принцессой Марией, чтобы захватить ее прежде, чем она провозгласит себя королевой и, чтобы вернуть принадлежащее ей по праву, настроит людей против Джейн. Но он не успел. Правление королевы Джейн продлилось всего девять дней. И когда Мария захватила власть и освободила узников, заключенных в тюрьму во времена царствования ее брата, их место тут же заняли новые, и отец семейства Дадли вместе со своими сыновьями оказался в их числе. Его обвинили в том, что он насильно заставил несчастную леди Джейн принять сей высокий титул, – та, по слухам, отказывалась принять корону, заливаясь слезами и твердя, что не имеет на это права.

Пока вся Англия праздновала восхождение на престол королевы Марии, я с ума сходила, переживая за своего мужа. В кровавых кошмарах мне снился Роберт в цепях, лежащий на земле в мрачном застенке, попавший в руки беспощадных палачей, молящий о сострадании… Я видела во сне, как ему вырывают ногти, как его ведут на эшафот, как его обезглавливают, и просыпалась в холодном поту среди ночи. Эти ужасные видения не давали мне покоя даже днем, когда я пыталась задремать в свободную минутку. Каждый раз, засыпая, я видела отрубленную, окровавленную голову своего мужа и его глаза, глядящие перед собой, лишенные жизни, эмоций и света.

Всех членов семейства Дадли объявили предателями, а я укрылась в доме своих родителей – ведь все имения и земли Дадли конфисковали приспешники королевы Марии. Она прибрала к рукам даже наш чудесный маленький замок Хемсби, у стен которого мы с Робертом любили друг друга в волнах прибоя.