Испытание страстью - Сильвия Дэй

— Когда-нибудь ты станешь прекрасным отцом.

Он поднял на нее глаза, потом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Его волосы немного отросли, и ей приятно было видеть, как обрамляют лицо эти черные локоны. Ее рука вспорхнула к подбородку, и Джесс принялась массировать горло, почувствовав, что там образовался комок.

— Джессика, — он с трудом выдохнул, — я никогда особенно не задумывался о детях. Теперь же и вовсе о них не думаю.

— Не говори так. Ты не можешь лишить себя этой радости.

— Как тебе известно, воспроизводство требует партнера. И в этой цепи ты первое звено. Если и последнее, то пусть так и будет. Я даже и думать не могу о том, чтобы попытаться зачать ребенка с кем-нибудь другим.

Ее зрение затуманили набежавшие слезы. Они обожгли глаза, и она смахнула их, стремительно отодвинулась от стола и поспешила к ящику с кларетом, стоявшему в углу.

— Джесс…

Она услышала, как ножки стула царапнули пол каюты за ее спиной, потом сильные руки сжали ее плечи за секунду до того, как она наклонилась, чтобы взяться за горлышко бутылки.

Прижавшись губами к ее уху, он спросил:

— Знаешь, как я отношусь к твоей тяге к вину?

— Нет, ибо я настолько эгоистична, что рада ее существованию.

— А я хочу, чтобы твой эгоизм распространялся только на меня.

Джессика с силой покачала головой:

— Любовь бескорыстна. Или предполагается, что она должна быть такой.

— Возможно, для некоторых это так. Мы с тобой были столького лишены. И так уж сложилось, что нам приходится что-то брать друг у друга.

Она закрыла глаза и прислонилась головой к его плечу. Руки Алистера обвились вокруг нее, и Джессика прикрыла их ладонями.

— У тебя столько братьев. Должно быть, ты захочешь иметь многочисленную семью?

— Если тебе угодно обсуждать мою семью, то нам понадобится кларет.

Он сделал шаг назад. Джессика взяла бутылку и выпрямилась. Когда она повернулась к нему, он вынимал бокалы из небольшого ящичка у двери каюты.

Она поставила вино на стол и села. Алистер поставил бокалы, потом вынул пробку из бутылки. Затем оставил вино подышать и сел на стул, глядя на нее задумчиво и изучающее.

Джессика терпеливо ждала.

— Ты никогда не задумывалась, почему отцовские чувства Мастерсона не распространяются на меня, а только на моих братьев, в то время как я зеркальное отражение своей матери?

— Это так, сказала Джессика. — Я подозреваю, что ты не сын Мастерсона.

— И тебе это не важно, — заметил он тихо.

— А почему для меня это должно иметь значение?

— Джесс… — Алистер издал звук, слабо напоминавший смех. — Ты ведь известна своей приверженностью этикету и благопристойности. Я думал, ты станешь хуже относиться ко мне.

— Это невозможно. Но неужели твои братья хуже к тебе относятся из-за этого? Разве ты не близок с Альбертом?

— Нет, о братьях нет речи… Но Мастерсон… Я никогда не мог ему угодить.

Его голос звучал вяло, безразлично, и, тем не менее, было ясно, насколько глубоко затронуты его чувства.

— Лично я больше не страдаю от этого, но моя мать переживает из-за того, что мы так далеки друг от друга. Если бы я мог ее утешить, я бы сделал это, но похоже, что я ничего не могу изменить.

— Тем хуже для него.

Наконец-то Джесс поняла, почему Мастерсон так не хотел помогать Алистеру найти свое место в обществе.

— Он лишает себя прекрасного сына.

Алистер смущенно покачал головой:

— Меня все еще поражает твоя беспечность. Мне бы следовало предупреждать тебя всякий раз, когда я собираюсь поведать тебе какой-нибудь свой грязный секрет, поскольку мне все больше и больше хочется удержать тебя. И, похоже, что бы я тебе ни рассказывал о себе, это не отвращает тебя.

В груди у нее разлилось тепло.

— Но ведь кто-то должен удерживать тебя от проказ.

— Это по плечу только тебе.

— Надеюсь, что это так.

— О, миледи, готов поклясться, что это своего рода предостережение.

Лицо Джессики приняло суровое выражение.

— Я ценю постоянство и верность, мистер Колфилд.

— Как и я. — Он побарабанил по столу кончиками пальцев. — Когда-то я верил, что Мастерсон глубоко любит мою мать, а она отвечает ему взаимностью. Он позволил ей родить меня и оставить при себе в качестве одного из своих детей, несмотря на то, что это терзало его. Ведь он знал, что моя мать никогда не простит его, если он заставит ее бросить меня. Но теперь…

Он заколебался, и она подсказала ему:

— Теперь?..

Он с силой выдохнул воздух и сказал:

— Теперь я понимаю, чего стоит значительная разница в их возрасте. Я понимаю, чего стоит Мастерсону поддерживать свое физическое состояние и способность выполнять свои супружеские обязанности. Но Господи! Я не мог бы не замечать, если бы ты искала утех и удовлетворения своих сексуальных потребностей на стороне и называла бы мое безразличие к этому «любовью». Я смог бы доставлять тебе наслаждение другими способами — губами, руками… любым способом, каким бы располагал. То, что принадлежит мне, — мое, и я ни с кем не намерен им делиться.

— Возможно, ни один из них не знает, как об этом заговорить. Я не стала бы слишком сурово осуждать их.

— Обещай, что сможешь и будешь свободно говорить со мной обо всем.

Джесс без труда могла дать ему такое обещание. Алистер облегчал для нее возможность раскрываться одним только взглядом. Бенедикт смотрел на нее так же, но не задавал вопросов. Его привязанность была спокойной и ничего особенного не обещала в будущем.

Требования Алистера были гораздо более серьезными и всеобъемлющими. Но такими же были его терпимость и приятие.

Джесс без особой охоты кивнула в знак согласия.

Он указал на пергамент, лежавший на столе:

— Письмо?

— Сестре. Рассказываю ей о своем путешествии.

— Упомянула меня?

— Да.

Глаза Алистера засветились.

— И что ты обо мне написала?

— О, пока еще ничего.

— Тебе надо так много рассказать?

— Да, и при этом я должна излагать все это с осторожностью. В конце концов, я о многом должна ее предупредить и предостеречь, а не писать только о тебе.

— Ты эгоистка.

Джессика встала и обогнула стол. Его взгляд следовал за ней по мере того, как она приближалась к нему, и в нем было восхищение и неприкрытая страсть. Она положила руку ему на плечо, отвела назад со лба темные волосы и поцеловала его.