Надрез - Марк Раабе

Следующие ночи на Котениусштрассе были беспокойными, тревожными. Без электродов на коже Габриэль постоянно вскидывался ото сна и вслушивался, что происходит в темноте. Но слышал он только дыхание Лиз, мерные вдохи и выдохи, точно звук морского прибоя.

Прошли месяцы, прежде чем он признался себе: именно благодаря этому звуку он спал на Котениусштрассе куда спокойнее и безмятежнее, чем где-либо еще. Иногда он все же просыпался ночью, и тогда его охватывало странное чувство, будто он в своей старой детской под голубым одеяльцем, а рядом в темноте посапывает Дэвид, и дыхание брата ровное, как у Лиз.

Габриэль проводит по лицу рукой, будто вместе с по́том стирал воспоминания.

Он смотрит на новый мобильный, в который вставил старую SIM-карту Лиз. На дисплее – 09: 18.

Пора идти.

В метро он смотрит в окно на стену туннеля. Мимо несутся бесцветные трубы и провода, тугие переплетения проводов – они тянутся бесконечно, и кажется, что они связывают этот город воедино.

Он думает о Лиз, о ее голосе, тонком и ломком. В последние дни он вновь и вновь прокручивает в голове их разговор.

«На меня… напали… Кровь… сколько тут… крови… Моя… голова…» – «Где ты?» – «В парке. Фридрихс…хайн… рядом с домом… за углом… Пожалуйста, мне так страшно…»

Лиз жестоко избили, это было понятно по ее голосу. Но почему? Похитители оглушают своих жертв, запирают их где-то, в конце концов убивают. Но какой смысл избивать жертву в самом начале?

Даже если похититель – психопат, одержимый жаждой мести, у него, очевидно, был план, который он готов воплотить до тринадцатого октября. Едва ли он стал бы рисковать, ведь от побоев Лиз могла умереть – и тогда его план с тринадцатым октября провалился бы. Так зачем эта бессмысленная жестокость? И почему Лиз сумела позвонить уже после того, как ее избили? Где в это время находился похититель?

Эти вопросы неотступно крутились в голове Габриэля, когда он обыскивал парк Фридрихсхайн и близлежащие к Котениусштрассе улицы. В конце концов он пришел на место, где был обнаружен труп Пита Мюнхмайера. Следы мела, которым полиция обвела тело, уже поблекли. Рядом с очертаниями трупа, на уровне горла, остались темные следы крови.

И чем дольше Габриэль стоял на этом месте, тем более странным казалось ему все случившееся. В газете «Берлинер Цайтунг» писали об этом происшествии, и там говорилось, что полиции удалось установить время смерти Пита Мюнхмайера – 00: 00, плюс-минус десять минут.

Лиз позвонила ему в 00: 02.

Убийство и похищение – в одно и то же время в одном и том же парке, да еще и приблизительно в одном и том же месте?

Совпадение?

Едва ли. Должна быть какая-то связь между смертью Пита Мюнхмайера и похищением Лиз.

Итак, Габриэль начал выяснять подробности. Мюнхмайеру исполнилось двадцать четыре года, он был безработным и жил в районе Кройцберг рядом со станцией метро «Котбуссер Тор» в уродливом здании семидесятых годов – тогда в Восточном Берлине построили много таких бетонных коробок. Нож, которым Мюнхмайеру взрезали горло, был необычно острым и узким – он походил не на классическое оружие убийцы, скорее на инструмент хирурга. На костяшках Пита остались ссадины от драки, на обуви – следы крови.

Следующей ночью Габриэль поехал на метро в Кройцберг и сошел на станции «Котбуссер Тор». Да, он рисковал, зная, что этот район – любимое местечко диллеров и наркоманов, и поэтому тут всегда много полиции. Но у него не было другого выбора.

Стены девятиэтажки, где жил Мюнхмайер, были изрисованы уродливыми граффити, рядом со входом в подъезд валялся растоптанный шприц. Квартира находилась на восьмом этаже, на двери висела полицейская лента. Размером это жилище было едва ли больше крольчатника – и воняло так же.

На компьютере обнаружилось впечатляющее количество шутеров, история запросов в интернете пестрела бесчисленными ссылками на порно, а почта переполнилась спамом с соответствующих сайтов. Среди всего этого мусора Габриэль обнаружил адресата, с которым Пит регулярно переписывался – [email protected]. Этот пользователь с ником JHERO, похоже, был единственным, с кем Пит постоянно общался. Габриэль записал себе мейл и решил разобраться с этим позже.

И наконец, он поговорил с жителями в окрестностях станции «Котбуссер Тор», не был ли кто-то знаком с Питом. Вначале он ограничился продавцами в булочной, местных секс-шопах и киосках, а еще официантами в паре забегаловок неподалеку. Он все расширял круг – и прошлой ночью ему повезло. Он подошел к небольшому коричневому киоску на боковой улочке метрах в пятидесяти от метро.

– Пит? Конечно, знаю. Бедняга. – Продавец, достав из холодильника бутылку кока-колы, поправил на носу очки в роговой оправе. Он ухмыльнулся, и его пышные подкрученные усы дрогнули. – Все время таскался с Йонасом. Эти двое были не разлей вода, как сиамские близнецы.

«JHERO. J – как первая буква имени Йонас». Габриэль взял кока-колу и положил на прилавок купюру в сто евро. Раздраженно поморщившись, усач принялся рыться в кассе. Наконец он выложил сдачу на ламинированный прилавок.

– И чем же эти двое занимались? – спросил Габриэль, придвигая сдачу к продавцу на пару сантиметров.

Усач опасливо взглянул на Габриэля поверх очков и прищурился. Затем перевел взгляд на деньги и быстрым движением смел купюры под прилавок.

– Оба неудачники, вот что я думаю. Пит… Его мачеха годами метелила. Однажды даже в больницу загремел. А Йонас… У того отец был пьянь. Как забухает – так и лупасит сына. Ну, однажды до смерти допился. – Продавец покачал головой. – После того полегче стало. Ну, Йонасу.

– А чем Йонас сейчас занимается?

– Да ничем. Не повезло парню, говорю же. Все как оно бывает – со скрипом школу закончил, потом в какую-то лавку устроился, а она прогорела. Ну что тут поделаешь. Я бы на его месте тоже, поди… – Он поднес к губам воображаемую бутылку.

– А как мне его найти? Йонаса?

Усач почесал в затылке, делая вид, что раздумывает, рассказывать это Габриэлю или нет.

Если до этого Габриэль взирал на продавца с равнодушием, то теперь его лицо на мгновение окаменело.

– Больше денег я не дам. И Йонасу – ни слова. – Он перегнулся через прилавок и заглянул усачу в глаза. – Иначе я твою задрипанную халабуду дотла сожгу, ясно?

Продавец удивленно отпрянул.

– Ну конечно, – промямлил он. – Его зовут Шустер. Йонас Шустер. Живет с матерью. – Усач отвернулся. – Прямо над кинотеатром «Рекс», это за углом.

Около десяти утра дверь вагона закрылась за спиной Габриэля. Десять часов – отличное время, чтобы нанести визит Йонасу Шустеру. Соседи будут на работе, а он сам, скорее всего, только проснулся.

Габриэль медленно поднимается по лестнице, шаг за шагом, хотя ему хочется бежать. Синяя табличка с белыми буквами «Котбуссер Тор» висит над выходом. Свет дня липнет к городу, точно скотч.