Вирус Зоны. Сеятель - Дмитрий Лазарев

В глазах стало влажно. «Твою мать, только не это! Только не сейчас, не при водителе! Терпи до дома, тряпка! Там сможешь хоть обрыдаться, но не раньше!» Лариса потерла лоб рукой, скрывая глаза и делая вид, что это всего лишь усталость и мигрень. Если бы так! С этим справиться было бы в разы проще…

Лариса откинулась на спинку сиденья и сделала вид, что спит. В конце концов, дорога предстояла еще долгая – и до МКАДа, и за ним. Но сон подкрался предательски незаметно, и притворство перестало быть притворством – Козырева провалилась в туманную пучину.

* * *

Содрогаются стены фортов Новой Голландии, мерцают в окнах вспышки энергетических ударов, которыми обмениваются Измененные Посвященного и армия Паука. Светится вода Крюкова канала вокруг плавающих хищных аномалий. Вокруг нее умирают, и судя по тому, как идут дела, она тоже скоро последует за ними. Только незнакомец в плаще с капюшоном неподвижен и бесстрастен. Либо он знает что-то, неизвестное ей, либо просто не умеет чувствовать. Второе вероятнее… Незнакомец приближается к Ларисе.

– Как думаете, он появится? – вырывается у нее.

– Даже не сомневайтесь!

– Но он же отослал меня там…

– Вы же знаете почему…

Миша! Он рядом, чутье ее не обманывает, и вот-вот…

Бой кажется бесконечным, но, к сожалению, это не так. Сторона незнакомца в плаще, которую Лариса уже привыкла считать своей, терпит поражение. Вновь и вновь содрогаются стены и пол фортов, но Козырева чувствует что-то…

– Где Миша?

В лицо ей смотрит безучастная чернота из-под капюшона Посвященного.

– Лариса, он сейчас занят. Попозже, ладно? Михаил…

И тут содрогается, кажется, весь остров.

– Что происходит?

– Ничего хорошего, – цедит Посвященный и переходит на «ты»: – Отойди ко мне за спину и не мешай!

И тут Лариса понимает: то, что он задумал, требует жертвы, и Михаил…

С треском вылетает дверь, ведущая в коридор, и внутрь шагает… кто-то. Лариса узнает этого Измененного в лицо, он из числа помощников Посвященного, но сейчас это уже не он, а нечто жуткое, оккупировавшее его тело. Паук…

Короткий обмен энергетическими ударами завершается не в пользу Посвященного. Он падает. А Паук смотрит на Ларису, и от этого взгляда все ее внутренности стягиваются в тугой узел… Хорошо промороженный узел.

– Надо же! А я ее везде ищу. Что ты сделал с моей куклой, Посвященный? Ты сломал ее! Это нехорошо – будешь наказан! Так что, девочка, где твой хахаль?

Бывает ужас парализующий, но сейчас Козыреву будто пришпоривает что-то, и она с низкого старта, из положения сидя на полу, кидается к задней двери, распахивает ее и врывается в комнату Источника…

Обломок метеорита на постаменте слабо мерцает зеленоватым светом, а на нем, чуть вздрагивая, лежит истекающий кровью…

– Миша!

Лариса кидается к Обломку, чтобы стащить с него самого дорогого для нее человека на свете, перевязать его раны, сделать хоть что-нибудь для его спасения, но тут внезапный энергетический импульс Обломка буквально парализует ее. Лариса замирает на месте, не в силах сдвинуться. Она тянется к Михаилу всем своим существом, но ее всю заполняет холодное зеленоватое сияние, а в голове возникает какой-то белый шум, постепенно из невразумительного шороха распадающийся на множество шепчущих голосов: «Стой! Не надо! Не вмешивайся! Поздно!» Разум говорит о том же: слишком много крови потерял Михаил, чтобы с этим еще можно было что-то сделать. Кроме того, он в сверхрежиме, что усугубляет ситуацию.

Глаза Ларисы наполняются жгучими слезами, которые сбегают по щекам, оставляя ожоги. Но и смахнуть их она тоже не в силах. И вообще не в силах ничего сделать. Только стоять, смотреть и безудержно рыдать. А вместе с сиянием ее заполняет понимание того, что происходит и какова в этом роль Михаила, – близкий контакт с Источником в момент его открытости и уязвимости показывает ей больше, чем она могла бы надеяться увидеть. Но от этого понимания ей совсем не легче…

За спиной распахивается дверь. Козырева чувствует присутствие Паука, но не может обернуться. Впрочем, здесь, рядом с Источником, холодный ужас, излучаемый главарем Новых, не имеет над ней власти. Она видит только умирающего Михаила.

– Сдается мне, – эхом доносится до Ларисы голос Посвященного, – что проиграл как раз ты.

И говорит он это явно Пауку. Но Ларисе все равно. Словно загипнотизированная смотрит она на делающееся все более ярким изумрудное сияние Обломка, которое совершенно поглощает тело Михаила, растворяет в себе. На мгновение ей кажется, что призрачный Миша, весь состоящий из зеленого света, возникает над Обломком, смотрит на нее пронзительным взглядом, а потом превращается в этакое маленькое изумрудное солнце, и луч его бьет куда-то ей за спину, навсегда подводя черту под существованием Сида-Паука.

Вот только Лариса уже вся состоит из боли, и горячие слезы, кажется, прожгли в ней глубокие дыры, до самой души. И когда она уже не может больше выдерживать эту боль, ее выбрасывает из сна…

* * *

– Приехали, Лариса Сергеевна!

– Спасибо, Боря…

Козырева медленно, покачиваясь, выбралась из машины и попыталась сфокусировать взгляд. Получалось плохо. Да что ж такое-то? Для вакцинальной ломки как-то уж слишком быстро – от первых симптомов прошло совсем немного времени. Так, держаться, Лариса, а то даже привыкший не задавать вопросов Борис может не выдержать…

– С вами все в порядке? Может, помощь какая нужна?

Черт!

– Все нормально, Боря, не заморачивайся. Видимо, переутомилась просто и простыла слегка до кучи. Надо отдохнуть. Спасибо тебе, езжай домой.

Совсем чуть-чуть ноток сирены в голосе решили дело: водитель покорно сел в машину и отбыл в сторону Москвы. И в легенду ее поверил, не могло быть иначе. Способностями своими в обычной жизни Козырева старалась не злоупотреблять: хватало того, что она по максимуму вкладывала их при ведении «Фактора человечности» – программы со стремительно растущей аудиторией. Просто такие вещи бесследно не проходят – эксплуатация Силы на предельной мощности рано или поздно аукается даже организму Измененного…

Лариса изо всех сил держала себя, пока не переступила порог своего дома. Когда дверь закрылась за спиной, ноги задрожали и подкосились. Она бы обязательно упала, не подвернись ей удивительно удачно стоящий стул. Какое-то время Козырева сидела, восстанавливая дыхание, и пыталась собраться с силами, чтобы подняться на второй этаж: сейф-холодильник с ампулами вакцины находился там. Подняла руку с растопыренными пальцами и несколько секунд наблюдала, как они вибрируют.

Черт! Черт!! Черт!!! Как же не вовремя! Впрочем, когда вакцинальная ломка бывает вовремя? Надо вставать и идти, пока ее совсем не развезло. Или ползти, если с «идти» не срастется. А на будущее подумать о том, чтобы «аварийная» ампула антиновы всегда была под рукой…