Просто Он - Элен Блио

— Женя…

У меня нет слов…

— Малышка, прости…

Опускаюсь к ней, вытирая ее личико, приникаю к губам. Сладко, как же мне сладко целовать ее губы после этого. Она вся дрожит. Опускаю руку к ее промежности — как же там влажно, ее лепесточки опухли от желания. Заставляю ее подняться так, чтобы ее лоно было на уровне моего рта. Я должен расплатиться с ней ее же монетой. Обвожу языком клитор — ее стоны как музыка. Горячая киска просится в мой рот, такая пряная, такая нежная. Раздвигаю пальцами лепестки, лижу ее мягко, аккуратно. Мне хочется завести ее посильнее, мне нравится то, как она заводится, как у неё срывает башню от удовольствия. Осторожно погружаю в нее один палец.

— Алекс, пожалуйста! — ей хочется, чтобы я поторопился? Нет, детка, ты пока недостаточно готова. Не так, как мне нужно! Палец входит в ее влагалище медленно, долго, я вращаю им там, в поиске самой чувствительной точки, по тому, как вздрагивает ее животик понимая, что двигаюсь в правильном направлении. Теперь можно вставить второй палец. Она течет сильнее, ее колени подгибаются. Нет, крошка моя, стой, еще рано падать, я только начал!

Третий палец входит с трудом, она стонет, охая и всхлипывая. Я понимаю, что это может быть сильно для нее. Но мне кажется, мой член все-таки больше, чем три пальца. Ввожу четвертый. Она тяжело дышит, я понимаю, что моя девочка сейчас может испытывать дискомфорт, но зато потом…

— Потерпи, родная, еще немного, пожалуйста, еще капельку…

— Алекс, я не могу…

— Ш-ш-ш… Тихо, я очень осторожен, очень…

Складываю руку лодочкой — ее лоно влажное, мокрое, размазываю смазку по руке, чтобы было удобнее войти. Ввожу медленно, очень, очень медленно… Я не собирался делать это сегодня, но просто не могу удержаться, мне так хочется проделать это с ней. У нее совершенная киска, такая узенькая, такая аккуратная. Моя огромная рука, конечно же, заходит внутрь с трудом.

— Алекс… это слишком…

— Я знаю. Потерпи немного, сейчас все будет хорошо…

У меня получается засунуть в нее половину ладони, я засасываю ее клитор, погружая руку чуть глубже. Она вся дрожит, по моей руке течет сок ее лона, моя девочка, как же охрененно ты может брать!

— Женя, я люблю тебя!

Ее клитор набухает, и я вижу, как разряды тока проходят от ее лона к лобку, по животу, по всему телу. Она кончает и кричит громко, чувственно, а потом просто падает на меня, когда я вытаскиваю руку из ее тела.

Она продолжает дрожать и всхлипывать.

— Детка…

— Я… мне… мне было больно сначала… Ты… тебя было много.

— Я знаю. Но потом ведь было хорошо?

— Да.

Целую ее, обводя языком каждую, втягивая, посасывая, она прикусывает мою губу.

— Алекс…

— Что, детка?

— Я так люблю тебя, что мне страшно.

— Не бойся, ничего не бойся! Я не дам тебя в обиду, чтобы ни случилось! Ты моя. Я с тобой.

Я поднимаю ее на руки, ставлю на коврик, аккуратно вытираю все ее тело огромным полотенцем.

— Как ты? Устала?

— Чуть-чуть… Это… было неожиданно. Я никогда не делала ничего подобного.

Да, я помню, что она не специалист в оральном сексе, и это мне офигеть как нравится. Ну и, надеюсь, что таких секс экспериментов с фистингом у нее тоже еще не было. Я вообще многое готов ей показать.

— Теперь я готов поужинать.

— Хорошо.

Мы одеваемся в тишине, но я понимаю, что он хочет спросить меня, что произошло на работе и почему я накинулся на нее как сумасшедший. Впрочем, то, что я накинулся было нормальным и с работой никак не связанным.

— Я сегодня рассказал о тебе отцу.

Она замирает.

— Не бойся, на самом деле он уже знал.

— И… что?

— Думаю, нам нужно будет поехать к ним, познакомиться.

— Да, конечно.

— Боишься? — глупый вопрос, конечно Женя опасается встречи с моей семьей. Хотя… она ведь вряд ли знает, что произошло много лет назад и почему для нас фамилия Сокольничий как красная тряпка?

Ладно, с этим я разберусь. Как разберусь и с тем, что происходит в компании. Утечка информации, говорите? Отлично. Значит нужно будет пойти ва-банк.

— Ты не против, если завтра мы поедем на работу вместе?

Мы выходим из лифта и попадаем в так хорошо мне знакомую приемную. Бирюзовые панели на стенах кажутся такими родными! А я ведь проработала тут всего неделю. За столом, где я сидела сейчас никого.

Виктория стоит у двери в кабинет Алекса с папкой в руках. Ее лицо не выражает ровным счетом ничего. Стандартная гримаса псевдо радости. Она всегда такая — легкая полуулыбка, глаза прячутся за стильными очками, причем, я уверена, у нее отличное зрение. Но очки модного бренда элемент образа. Как и костюмчик Шанель и туфельки, кажется Прада, но я не уверена — я как раз не так чтобы знаток всех этих брендов. Скромное обаяние буржуазии. Мне всегда было интересно, какая же у нее зарплата, если она может себе позволить такие костюмы и туфли? Нет, я понимаю, что личный помощник руководителя такой компании должен выглядеть соответствующе, но…

Ладно, это личная неприязнь. Я просто терпеть ее не могу. С самого первого дня. И с того разговора обо мне, который случайно подслушала в дамской комнате.

Мне вообще везет на подслушивания. Сколько раз мама говорила — не хочешь узнать дурные новости — не подслушивай! С другой стороны, если бы я пару раз не услышала то, что не предназначалось для моих ушей… Жаль, что мне не удалось проделать этот фокус с Игорем, возможно, услышь я то, что он говорил обо мне за глаза, не вляпалась бы.

Алекс жестом приглашает меня в кабинет, Виктория заходит с нами.

На меня она не обращает ровным счетом никакого внимания. С Алексом общается по-деловому, подчеркнуто вежливо.

Но я-то знаю, что она строила планы, касающиеся шефа. Об этом я тоже услышала случайно и в той же дамской комнате.

Алекс внимательно слушает все, что она говорит, кивает, просматривая бумаги.

— Виктория, спасибо, я понял. Евгения Викторовна сегодня будет работать здесь со мной. Ее рабочий ноутбук у вас? Принесите. И сделайте нам кофе.

— Я сама могу сделать кофе, — я улыбаюсь, давая ему понять, что прекрасно справлюсь с приготовлением кофе и Виктория тут не нужна, — мне это будет приятно.

— Хорошо. — он улыбается уголками губ, мне кажется, что лицо Виктории застывает, становится каменным, хотя вроде выражение не меняется. Нет, мне это не кажется, она действительно словно заморозила свою учтивую полуулыбку.

Через минуту она приносит мой ноутбук, ставит его на небольшой столик у окна, уже выходя бросает замечание: