Рубиновое наследство - Марина Серова

Те, кто поколениями печатался в литературных журналах и устраивал выставки в музеях современного искусства. Его влияние не столько на страны, сколько на закрытую сферу, где люди и без того знают друг друга поименно.

– Дай угадаю, это друзья по побрякушкам тебя на сцену протащили? И теперь из-за самодеятельности с рубинами ты перед ними в долгах. Или, может, этот комплект предназначался для покупателей рангом повыше, а вернуть его ты уже не можешь?

Лизавета скривилась, так что ее тощее лицо стало больше похоже на длинную воронью голову.

– Еще чего. Я сама пришла к славе, никто за меня на пробах не договаривался. Некоторых это бесило, потому что им не удавалось подкупить ни меня, ни режиссеров. Потому-то меня и свои не любили, я отнимала у них путь к простой славе. Но Марселю это было все равно, подобные склоки происходят в нашем обществе с завидной периодичностью. Дело было действительно в рубинах. Понимаете, творческие люди могут быть очень суеверны. Они думали, если собрать все украшения вместе, то можно стать настолько успешным, что даже звезды первой величины перед тобой преклоняться будут. Поэтому я стала собирать своими силами. В конце концов, они принадлежали моей семье, имею право. Именно благодаря старым фамильным документам у меня и получалось обгонять скупщиков. Только это было против правил аукциона. Если товар попадает в списки Марселя, ты не можешь больше удерживать его у себя. И чем дольше ты игнорируешь угрозы, тем тебе же и хуже. Родителей не трогают только потому, что они согласились с мнением большинства.

Женя не удержалась, шлепнув себя ладонью по лбу. Дима даже вздохнуть боялся от повисшего напряжения в комнате. Я прекрасно знаю, о чем они оба сейчас думают. Какой это все бред, неуже-ли кто-то действительно будет устраивать облавы из-за нескольких камней? Неужели люди действительно способны так сильно поверить в их магические свойства. Когда я узнала эту историю, думала точно так же. На деле все вертится вокруг денег и влияния. Впрочем, как и всегда. Только здесь вместо листиков в песочнице серьезные дяденьки и тетеньки, которые могут позволить себе вооруженную до зубов охрану.

– Марин, есть чем меня порадовать?

– С вами поработаешь под боком. Я пока могу лишь сказать, что часть из этих данных, скорее всего, поддельные, а оставшиеся – нет. Марсель мог их специально перемешать на случай взлома данных. Этот парень, должно быть, даже спит с открытыми глазами. Но почтовые индексы явно не сам придумывал, не хватало ему еще на такое жизнь тратить. А его помощники запариваться не стали, я уже нашла пару кодов, которые в теории не могут существовать в странах, о которых идет речь. Дайте мне время на анализ данных в тишине, и я скажу больше.

– Ты это все узнала, пока мы тут болтали?

– Нет, мне просто нравится смотреть на непонятные графики и делать бессвязные предположения.

– Лучше оставьте ее. Поверьте, вы не хотите видеть Марину в гневе.

Глава 42

МАРИНА

– Мяу!

– Сейчас пойдем спать.

– Мяу!

– Я знаю, что Дима вас покормил полчаса назад, не врите.

– Мяу.

Шекспир – упитанный, рыжий кот с впечатляющими усами предпочитал не отходить от меня во время работы. Я видела, как слипались его глаза, но уходить спать было рано. Чем раньше переберу все эти бумажки, тем быстрее снова смогу спокойно жить.

– Иди к девочкам, они спят в гостиной. Друзья твои давно уже там.

Вместо ответа зверь показал в зевке свои острые тонкие зубы. Дима от них уже пострадал, когда попытался погладить мягкий, беззащитный живот.

– Будешь еще кофе?

– Нет, спасибо, я лопну от еще одной кружки. Ты сам почему еще на ногах? Если нужно, обезболивающие в аптечке.

– Что меня, кошка не царапала? Мы с Женей договорились дежурить по очереди.

– Я думала, она приставила к нам охрану снаружи.

– Так и есть, но лучше перестраховаться.

– Вот так и едет у людей крыша на почве собственной безопасности. Сначала не доверяешь телохранителям телохранителя, а потом специально путаешь свои же документы с поддельными. А мне теперь сиди перебирай.

– Я могу чем-то помочь?

– Раз уж так хочется, то смотри выделенные мною названия и пытайся их найти в интернете. Кто последний владелец, где последний раз фигурировал. Большинство из этих ребят достаточно умные, чтобы не хвастаться всему миру своими коллекциями, но те, кто разбогател недавно, так просто не умеют. Они всем в интернете хвастаются. И если сопоставлять их фотки из поездок с наплывом упоминаний антиквариата в аккаунтах, то можно вычислить, когда проходил очередной аукцион.

Дима выглядел как напуганный зверек. Все время забываю, что не все люди дружат с функциями соцсетей. С моей профессией по-другому нельзя, свои работы обязательно нужно рекламировать.

– Я поняла, не смотри на меня так ошалело. Можешь просто проверять адреса из документов и вычеркивать все несущест-вующие.

Какое-то время мы работали в тишине. На высоком лбу парня от сосредоточенности проступили тонкие морщинки. А какие у меня завтра утром проступят синяки под глазами, только тремя слоями консилера и замазывай. Наконец Дима спросил слегка дрожащим голосом:

– А ты правда училась на филолога?

– Зачем мне о такой глупости врать? К тому же я ушла еще во втором семестре.

– Не знаю, просто ты не выглядишь… – Он явно пытался подобрать максимально вежливую фразу. – …как человек, которому будет интересно подобное.

– Нынешней мне педагогический универ разве что в кошмарах теперь снится. А восемнадцатилетней Марине казалось, что мама что-то да понимала, когда предлагала стать своей дочери учительницей русского языка и литературы. Моя личность не учитывалась, просто родителям казалось, что с такой профессией я точно не останусь без работы.

– Большинство женщин в моей семье работают в школе. – Дима пробубнил это так тихо, что Марина из прошлого испугалась бы, не обидела ли его.

– Да, и как им вечная кипа бумаг в перерывах между подготовкой к экзаменам? Впрочем, не отвечай. Может, им и правда нравится и это мои личные проблемы с вечным поиском нормальной