В застенках инквизиции. Процессы над ведьмами и животными - Яков Абрамович Канторович

ст. На это указывает любопытный указ Сената от 14 марта 1770 г. по поводу поступившего на ревизию Сената приговора Яренской волостной канцелярии и Великоустюжской духовной консистории над лицами, обвиненными кликушами в том, что они их испортили. Вот этот указ под титулом «О предостережении судей от неправильных следствий и решений по делам о колдовстве и чародействии и о наказании кликуш плетьми, яко обманщиц»:

«…Находит Правительствующий Сенат, к великому сожалению своему, с одной стороны, закоснелое в легкомыслии многих людей, а паче простого народа о чародейственных порчах суеверие, соединенное с коварством и явными обманами тех, кои или по злобе, или для корысти своей оным пользуются, а с другой, видит с крайним неудовольствием не только беззаконные с ними, мнимыми чародеями, поступки, но невежество и непростительную самих судей неосторожность в том, что с важностью принимая осязательную ложь и вещь совсем несбыточную за правду, следственно пустую мечту, за дело, внимания судейского достойное, вступили без причины в следствие весьма непорядочное, из чего сверх напрасного невинным людям истязания, не иное что произойти могло, как вящее простых людей в сем гнусном суеверии утверждение вместо того, что по долгу звания своего и на основании явных законов обязаны они стараться о истреблении оного при таковых обстоятельствах за нужно поставляет Правительствующий Сенат, для отвращения впредь подобных сему неистовств, а поэтому для предостережения судей приметить и изъяснить нижеследующие к сему случаю принадлежащие окрестности…» Далее Сенат вошел в подробное опровержение суеверия колдовства и, между прочим, признал «порчу людей посредством пускания на ветер даваемых якобы от дьявола червяков» за «пустую, смеха и презрения паче, а не уважения достойную басен»; самые же доставленные червяки, по вскрытии в Сенате, оказались «не иное что, как засушенные простые мухи». Сенат постановил: отрешить судей от должности, начать следствие вновь, но над кликушами (наказание плетьми), а не над теми, кого они выкликали[29].

В литературных памятниках прошлого столетия имеются указания относительно заклинания и изгнания бесов. По всей вероятности, такие заклинания у нас, как и на Западе, производились, но ни по своему ритуалу, ни по личности беса, ни по последствиям борьбы с заклинаемыми бесами они не походили на заклинания, производившиеся в странах католических.

Буслаев приводит повесть, составленную в начале XVIII в. и вошедшую в сказание об Иларионе Суздальском из книги иеромонаха Мефодия и из устных рассказов схимонаха Марка, самовидца и участника в многих событиях, в житии преподобного Илариона описанных[30].

При державе благочестивейшего царя Алексея Михайловича всей России самодержца случилось в царствующем граде Москве вот какое дело в нищепитательнице патриаршей, на Куличках, что за Варварскими воротами, близ Ивановского монастыря. Под действием некоторого чародея вселился там демон и живущим различные пакости творил, как поведал о том отец Марко, который в то время сам был вместе с Иларионом в тех богадельнях и все то видел своими глазами. Ни днем ни ночью тот демон никому не давал уснуть, таская людей с постели и с лавок и всем вслух нелепости вопиял, и на печи, и на полатях, и в углах, стуча и гремя и нелепыми голосами крича, всех устрашал. Благочестивейший же царь Алексей Михайлович повелел духовного чина людям на отогнание того демона молитвы творить; но успеха не было, и демон еще свирепее укорял всех, и грехи всех явно рассказывал, обличая и стыдя, а иных даже бил и выгонял вон. Много раз принимались изгнать того беса, но не могли с ним сладить.

Тогда кто-то из приближенных возвестил царю о преподобном Иларионе, что он сподобился от Бога принять власть на изгнание нечистых духов. Благочестивый царь повелел преподобного к себе призвать, потому что он был тогда в Москве. Посланные нашли Илариона где-то на пути и позвали к царю, к великому испугу Илариона, потому что он подумал, не оклеветал ли его кто перед царем. Однако повиновался и пошел к царю. На преподобном была в то время овчинная шуба, лычным поясом подпоясана, а сверх шубы суконная ряса ветхая. Представ перед царем, он сначала отказывался от трудного подвига изгнать бесов из женских богаделен, но потом, в виде монашеского послушания, согласился и в тот же день к вечеру отправился в богадельню с монахами Марком и Иосифом, по прозванию Рябиком. А в то время в Москву съехались вселенские патриархи.

Пришедши в богадельню, монахи по своему пустынножительскому обычаю стали петь вечернее пение и читать молитвы. Дьявол же, не терпя их пения, начал на полатях крепко стучать и нелепыми голосами кричать, укоряя Илариона бесстыдными речами: «Уж не ты ли, калугере, пришел сюда выгонять меня? Поди-ка ко мне, переведайся со мною!» Но преподобный продолжал свое пение, никуда не озирался, между тем как демон все кричал: «Поди, калугере, ко мне! Переведаемся со мною!» Когда же преподобный стал читать акафист Богородице, в умилении вознося свои руки к небу, ударяя ими себя в грудь, испуская потоки слез и припадая к земле, тогда дьявол, молитвами преподобного, как огнем опаляем, отскочил оттуда, яко стрела быстра, и умолк до тех пор, пока не кончилось чтение акафиста. Потом опять стал вопить нелепыми голосами, приговаривая: «Эй ты, плакса! Еще расплакался! Иди же ко мне, переведаемся!» По совершении пения и правила, уже ночью, когда погасили огни, преподобный стал читать молитвы на изгнание беса, неутешно проливая слезы, а дьявол продолжал кричать громким голосом: «Э-эх, калугере. Еще ты и в потемках расплакался!» И застучал на полатях крепко и, промолвив: «Я к тебе иду, к тебе иду!» — замолчал.

При этом монах Марко свидетельствует следующее: от страха хотел было я вон из кельи бежать, но преподобный ободрил меня на молитве крепко стоять и ничего не бояться, присовокупив: «Даже и над свиньями дьявол без повеления Божия власти не имеет». Дьявол же обернулся тогда черным котом и начал преподобному под колени подскакивать всякий раз, как он поклонится в землю. Мешая так преподобному молиться, дьявол хотел навести его на гнев и отклонить от молитвы. Но Иларион был незлобив. Подскочит к нему бес под колени, а он рукою его отбросит в сторону и сотворит поклон. Отправив свое келейное правило, повелел он всем перекрестить лицо свое крестным знамением, лечь спать. «Я же, — присовокупляет отец Марко, — под шубу глубоко от боязни спрятался».

На следующий день преподобный, совершив утреннее пение, вышел из богадельни по своим делам. Тогда дьявол сказывал богаделенным бабам о преподобном, как он хорошо перед Богом живет: «Как стал он во время