Мертвое море - Тим Каррэн

— Боже! — воскликнул Джордж.

К тому моменту они уже вытащили весла из воды: больше их ничто не удерживало. Мужчины молча сидели и смотрели на море, зная, что что-то должно случиться, и то и дело обмениваясь взглядами.

Слева от них, со стороны Джорджа, по воде пошла рябь, затем то же самое произошло справа. Джордж ахнул, и в следующий момент его окатило водой, словно на пляже.

Гослинг мельком увидел нечто крупное, темное и блестящее, как промасленная резина.

— Что за черт?! — воскликнул Джордж, перемещаясь к центру плота. Он чувствовал, что встреча с существом не сулит ничего хорошего.

Гослинг думал об оружии, о чем-то более серьезном, чем мокрое весло, когда на плот обрушилась очередная порция брызг. Джордж вскрикнул, и что-то гигантское и змеевидное взвилось из воды. Оно было толстым, как бревно, бурым и кожистым, с огромной безглазой головой, покрытой чем-то вроде костяных пластин.

Джордж пригнулся, когда тварь метнулась в его сторону, словно питон, ловящий крысу. В ее пасть легко бы вошла человеческая голова.

Гослинг несколько раз ударил чудовище веслом. Тварь отпрянула, скользнула под воду, а затем снова поднялась на поверхность. Она бросилась в сторону, но промахнулась, потому что была слепа, как глубоководные хищники, созданные бороздить в поисках жертвы черные морские глубины. Тварь походила на гигантскую мурену, ее невероятно длинное бескостное туловище в воде скручивалось кольцами и извивалось, как штопор. Гослинг прикинул, что в длину она футов пятнадцать — двадцать. У нее были плавники, как у угря, а у головы виднелись ярко-желтые жаберные щели. Тварь вслепую билась о плот, и всякий раз, когда она раскрывала пасть, Гослинга обдавало горячим, соленым дыханием.

Джордж уклонялся от атак твари, исступленно размахивая веслом.

— Отвали от меня на хрен! — кричал он.

Не угрожай тварь их сожрать, ситуация была бы даже забавной. Наверное, в вязком море угорь вел себя как ловкий, злобный хищник, но на поверхности действовал крайне неуклюже и, казалось, был совершенно не в состоянии удерживать равновесие. Он несколько раз ударил головой по плоту и затем скатился в бурлящую воду, показав бледное, пятнистое брюхо. Плавники раскрылись, как птичьи крылья, но не смогли удержать его в воздухе.

Устав от игр и начав задыхаться, если судить по раскрывшимся, трепещущим жабрам, тварь разинула пасть и, вцепившись в борт плота, начала его трясти.

Гослинг обрушивал ей на голову весло, пока она не ослабила хватку. Он с радостью отметил, что резина не была проколота.

Тварь скользнула обратно, но только чтобы набрать воздуха из грязной жижи. Она не уплывала. Они слышали, как чудовище бьется под плотом и скрипит о резину.

Гослинг вытащил ракетницу из ящика со спасательным оборудованием. Этот зверь, червь — чем бы он ни был, — напомнил ему большеротов, которых рыбаки иногда вытаскивают из сетей: такое же змеиное туловище и большая голова, характерные для глубоководных тварей. А еще существо смахивало на монстра из дешевого фильма ужасов.

Джордж стоял на корме. Насквозь промокший, он тяжело дышал и высматривал тварь с поднятым над головой веслом.

— Давай же, уродина! — воскликнул Гослинг дрожащим от возбуждения голосом.

Тварь стремительно вынырнула из воды, широко разинув пасть, но Гослинг не растерялся: он вскинул ракетницу и выстрелил чудовищу прямо в пасть. На миг все озарила яркая вспышка, брызнули красные искры. Тварь бешено затрясла дымящейся головой, источая запах горелого мяса, и с шипением метнулась в воду.

Прошло минут пять, но она так и не вернулась.

Переведя дух, Джордж сказал:

— Давай вернем на место полог.

— Давай, — согласился Гослинг.

Сакс не спускал глаз со своих «друзей», следил за ними, как птица-наседка следит за выползающей из кустов змеей. Он прекрасно знал, о чем они думают, что замышляют: одолеть его, прикончить и пустить на корм голодным тварям за бортом. Хотя, может, не все, потому что Менхаус слишком труслив, а у Крайчека снесло крышу. В ком точно можно не сомневаться, так это в Фабрини и Куке. С ними будут проблемы. Они попытаются заполучить нож, но скорее преисподняя замерзнет, чем он его им отдаст.

— Интересно, что там такое? — с наигранным весельем спросил Сакс. — Какие-то твари, сдается мне мерзкие, как и сказал Крайчек. Зубастые твари, которые чуют кровь в воде, вроде той, что, как мы слышали, сожрала парней в другой лодке. Помните? Те звуки: чавканье и хруст. Помнишь, Менхаус? Ужасные звуки. Чавканье и хруст костей.

— Ладно, Сакс, — нахмурился Кук. — Хватит.

— Нет, не хватит. Знаешь, мне просто интересно, кого сожрут первым.

— Может, тебя, — предположил Фабрини.

— Еще чего!

— Эй, Сакс, — сказал Менхаус, — почему бы тебе не прекратить это дерьмо? Просто прекратить. Что скажешь?

— Извини. Думаю, не получится. Как только я брошу нож, твои дружки тут же меня прикончат. Возьмут его и порежут меня на наживку. Ты же этого хочешь, Кук? Скормить старого Сакса монстрам из тумана. Тебе бы это понравилось, верно?

— Послушай, — Кук вздохнул. — Я не хочу причинять никому вред. Мы нужны друг другу. Неужели не понимаешь?

— Понимаю. Что ты врешь.

Сакс продолжал смотреть на них, поигрывая ножом. Ему очень хотелось, чтобы они попробовали напасть и узнали, как ловко он им владеет. Сакс прикончил пару вьетнамцев во время войны и не забыл, как это делается. Так что пусть только попробуют. Вжик, вжик. Одного он ударит по глазам, другого в живот, а потом скормит их жалкие задницы монстрам из тумана. Менхауса он не тронет.

— Когда вы, сосунки, наберетесь храбрости, можете подойти и взять меня. Подожду вас здесь. Будет очень больно, но вы подходите.

— Ты же спишь иногда, — заметил Фабрини.

— О да, и очень чутко, Фабрини.

«Похоже, это они и замышляют», — понял Сакс. Ждут, когда он заснет, тогда и сделают это. Все спланировали, трусливые уродцы, и теперь тянут время, изображают из себя невинных овечек, чтобы усыпить его бдительность. Не выйдет.

Он прикончит любого, кто к нему приблизится.

— Да, я очень чутко сплю, — повторил он угрожающим тоном. — Услышу, что кто-то ко мне крадется, — начну резать. Мне плевать, кто из вас, сладкие, сдохнет.

«Пусть отсосут», — подумал Сакс.

— Надеюсь, это будешь ты, Фабрини, очень надеюсь. Ты же понимаешь, что наш танец еще не закончился. Осталось недолго ждать, не сомневайся. Можешь поклясться могилой своей мамаши-членососки.

— Сукин ты сын! — взревел Фабрини.

Кук схватил его за руку, чтобы удержать, но тот и не собирался бросаться на своего мучителя. У Фабрини был тяжелый характер, и, если его загоняли в угол, он вел себя крайне агрессивно, но дураком не был. Сакс сошел с ума, а с вооруженным безумцем лучше не связываться.