Изумрудный атлас. Огненная летопись - Джон Стивенс

– Эту одежду тебе дала Абигейль? – спросил мальчик.

Кейт опустила глаза, внезапно ей стало ужасно стыдно своих потрепанных шерстяных брюк, разношенных ботинок и заплатанных рубашек с куртками.

– Да. Что с ней не так?

– Ничего. Мне следовало посмотреть на тебя, прежде чем ты вышла из церкви. Где твоя шапка?

Кейт вытащила ее из кармана.

– Она мне не нужна. У меня голова не мерзнет…

– Это не для тепла. Надень.

Кейт поспешно забрала волосы наверх и натянула суконную шапку до самых глаз. Мальчик протянул руку к ее лицу, она отшатнулась.

– Стой спокойно.

Он заправил выбившиеся светлые прядки ее волос под шапку, Кейт почувствовала прикосновение его пальцев к своим ушам.

– Хорошо, теперь покажи руки.

Она послушно вытянула вперед ладони, мальчик взял их в свои и перевернул. Кейт увидела, какие чистые и белые у нее руки по сравнению с руками Рэйфа. Перед лотком, возле которого они стояли, горела небольшая жаровня, и мальчик, нагнувшись, зачерпнул оттуда немного золы и сажи и быстро втер их в ладони, пальцы и тыльную сторону кистей Кейт. Затем он поднял руку – на этот раз Кейт заставила себя стоять спокойно, несмотря на досадную дрожь, вновь ожившую у нее в груди, – и провел пальцами по ее щекам и лбу. Все это время Кейт пристально смотрела в лицо Рэйфу (глубоко посаженные ярко-зеленые глаза, слегка крючковатый на конце нос), поэтому от нее не укрылось, что он старательно избегает ее взгляда. Наконец Рэйф шагнул назад и отряхнул остатки сажи с рук.

– Ну вот. Теперь можешь пройти мимо Нечистей, и они тебя не узнают.

– Спасибо, – сказала Кейт, презирая себя за то, как тоненько прозвучал ее голос.

– Так, а это у нас что такое?

Кейт не сразу поняла, что он держит в руке, а когда узнала материнский медальон, который Рэйф незаметно вытащил у нее из кармана, осматривая ее наряд, он уже откинул золотую крышечку и разглядывал десятилетней давности фотографию Кейт, Майкла и Эммы.

– Отдай!

Кейт выхватила у него медальон и крепко зажала в кулаке.

– Я не собирался его красть, – ответил мальчик. – Но такую вещь лучше носить на цепочке, чем в кармане. Так ты его потеряешь.

– У меня была цепочка, – сердито огрызнулась Кейт. – Я обменяла ее на пальто!

– Вот как? Если цепочка была золотая, то считай, что тебя обокрали.

– А ты, я смотрю, большой специалист в таких делах!

Ее лицо пылало, от недавней нервозности не осталось и следа.

– Кто они такие? Люди на фотографии?

Кейт уставилась на него, обдумывая ответ.

– Мои брат и сестра, – ответила она наконец. – Десять лет назад. Из-за них мне нужно вернуться обратно.

– А твои родители? Они где?

Кейт промолчала, и мальчик, похоже, все понял. Несколько секунд они молча стояли друг перед другом, потом Кейт не выдержала:

– Ну, это все? Я проголодалась.

Она повернулась и хотела уйти, но Рэйф удержал ее за руку.

– Я тебя провожу.

Он свернул на узкую улочку и подвел ее к лестнице, ведущей к ярко-красной двери, украшенной непонятными символами.

– Сюда.

Даже не подумав поблагодарить его, Кейт стала подниматься по лестнице, и тут мальчик сказал:

– Зря я взял твой медальон. Извини.

Кейт замерла. Она стояла на две ступеньки выше Рэйфа. Теперь она точно знала, что этот мальчик пришел в китайский квартал ради нее и что он в самом деле сожалеет. Она снова вспомнила об утренней встрече со Скраггзом и неожиданно для себя сказала:

– А ты разве не пойдешь?

Он покачал головой.

– Я не голоден.

– Но ты ведь еще не обедал, правда? И вообще… Говорят, это лучшее место во всем китайском квартале!

Он на секунду задержал взгляд на Кейт, потом кивнул, прошел мимо нее и открыл дверь. Несколько циновок, свисавших с потолка в нескольких футах от входа, служили защитой от уличного холода, поэтому Рэйф терпеливо подождал, пока Кейт закроет за собой дверь. Несколько мгновений они стояли совсем близко, лицом друг к другу, потом Рэйф раздвинул циновки, и они очутились в ресторане.

Здесь было шумно, дымно и многолюдно, сильно пахло раскаленным маслом, луком и имбирем. Вся обстановка состояла из длинных деревянных столов с лавками (полностью занятых) да стойки для дополнительных едоков в задней части зала, за которой больше дюжины поваров принимали заказы и с громкими криками передавали дымящиеся миски в жаждущие руки. Кейт заметила в ресторанчике несколько компаний гномов, но основную массу посетителей составляли китайцы, которые, как ей показалось, говорили все одновременно, а сидели при этом так плотно и так тесно, что Кейт захотелось поскорее вырваться из этого людского месива.

– Вон они, – сказал Рэйф, указывая на стол, с которого им махали руками Джейк, Жуки и Абигейль.

– Там нет места, – сказала Кейт.

– Сядем в баре.

Он взял ее за руку, протиснулся сквозь очередь и отыскал место за стойкой. Здесь они мгновенно оказались зажаты среди локтей, плеч и бедер других едоков, сидящих по бокам и напротив друг друга. За невысокой стенкой, отделяющей посетителей от кухонной зоны, Кейт был виден молодой китаец, который резал и шинковал лук с такой сумасшедшей скоростью, что, по ее мнению, непременно должен был оставить несколько пальцев в чьем-нибудь супе.

Рэйф что-то сказал повару, и через секунду перед ними уже стояли две дымящиеся миски с медово-золотистой лапшой. Лапша плавала в густом бульоне молочного цвета с примесью разнообразных, но незнакомых Кейт овощей, трав, а также ломтиков курятины и яиц. Рэйф протянул ей палочки, и Кейт с любопытством смотрела, как он ловко зажал свою пару между двумя пальцами, уперев в ямку под большим пальцем. Рэйф почувствовал ее взгляд.

– В вашем времени нет палочек для еды?

– Есть. Только я никогда ими не пользовалась. Тем более для супа.

Он усмехнулся; впервые за все это время он улыбнулся ей.

– Вообще-то это делается с хорошим хлюпаньем.

Он тут же проиллюстрировал свои слова делом, забросив в рот большую порцию лапши и шумно всосав болтающиеся кончики. Звук получился бы оглушительный, если бы все сидевшие вокруг не делали то же самое.

– Похоже, хорошие манеры – это совсем недавнее изобретение, – с улыбкой заметила Кейт.

– Лучше попробуй.

Почувствовав, что умирает с голоду, и вспомнив, что, кроме пирожка, который они с Абигейль съели несколько часов назад, она совсем ничего не ела, Кейт занялась своей миской. Лапша оказалась такой толстой и скользкой, что только с четвертой попытки Кейт удалось подцепить ее так, чтобы она не упала с палочек, но и в этом случае ей пришлось низко наклониться над миской, так как она боялась поднять юркую еду чуть выше. Длинная скользкая лапша шлепнула Кейт по щеке, и она поспешно всосала ее в себя.