Изумрудный атлас. Огненная летопись - Джон Стивенс

– Эй, вставай! Давай, просыпайся!

Маленькая девочка по имени Абигейль, которая вчера помогала Кейт подобрать одежду, теперь трясла ее за плечо.

– Я уже проснулась, – сонно пробормотала Кейт. Вокруг нее, в старой церкви уже вовсю кипел новый день. Дети заправляли свои постели, разжигали огонь в печах, подметали каменный пол. Было так холодно, что Кейт видела облачко своего дыхания.

– Угадай, что случилось? – спросила Абигейль.

– Пошел снег? – зевнула Кейт. Потом сунула руку под подушку, нащупала материнский медальон, который положила туда на ночь, и незаметно переложила его в карман.

– Нет. То есть да. Всю ночь валил. Но я не об этом. Рэйф только что был здесь, – воскликнула девочка, не в силах больше сдерживать свой восторг, – и сказал, что раз уж сегодня сошлись и сочельник, и большое Разделение, то мисс Бёрк хочет закатить настоящий праздник!

– Да? – Кейт огляделась по сторонам, но Рэйфа нигде не было видно.

– В прошлый раз, когда у нас была вечеринка, Скраггз устраивал фейерверки! А еще вызвал гоблина, представляешь? Все наши перепугались, давай визжать! Только не я. Ну, может, самую капельку повизжала. А если он снова его вызовет, я ни за что не закричу. Что я, совсем дурочка, что ли? Давай, обувайся и пойдем завтракать. Ну и копуша же ты по утрам! Это у тебя возрастное, да?

Завтрак был накрыт на двух длинных столах в подвале. Подавали яичницу-болтушку, картошку и толстые ломти поджаренного хлеба. Главной кухаркой оказалась тринадцатилетняя девочка, которой помогала целая ватага малышей, относящихся к своим обязанностям с величайшей серьезностью. За едой только и разговоров было что о предстоящем празднике да о том, как все будет после Разделения.

– Но если магический мир станет невидимым, – спросил маленький мальчик с торчавшими во все стороны волосами, – значит, мы все тоже превратимся в невидимок?

– Нет, тупица! – одернула его Абигейль. – Невидимыми сделаются только некоторые улицы и все, что на них!

– А обычные люди навсегда-навсегда забудут про волшебников и драконов? – спросила девочка, сидящая в дальнем конце стола.

– Ничего они не забудут! Просто станут думать, будто это все сказки!

– Но если я сделаюсь невидимым… – снова начал маленький мальчик.

– Ты не сделаешься невидимым! – оборвала его Абигейль.

– Может, у него мозги сделаются невидимыми? – заорал другой мальчик.

– Ага, они у него и так невидимки! – поддакнул третий.

– А вот и нет! – воскликнул маленький мальчик, однако было видно, что он не на шутку встревожился и даже ощупал свою голову.

Кейт слушала, не принимая участия в беседе. Она думала о том, как проснулась среди ночи в тихой и темной церкви и увидела рядом с собой свернувшуюся клубочком Абигейль. Кейт обняла ее, как тысячи раз обнимала Эмму, и уже начала засыпать снова, когда вдруг заметила какую-то тень, бесшумно двигающуюся среди спящих детей. Это был Рэйф, которого Кейт не видела после разговора с Генриеттой Бёрк на крыше. Он на цыпочках шел от кровати к кровати, дотрагиваясь до плеча или головы детей, и тихо шептал какие-то слова, давая понять, что он рядом.

Внезапно послышался оглушительный грохот кастрюль и сковородок, и Кейт, выйдя из задумчивости, увидела Джейка и Жуки, стоящих на скамейке и требующих всеобщего внимания. Перекрикивая вопли ребятишек, глашатаи сообщили, что получили особое задание от самого Рэйфа, такое задание – они не пожалели усилий, чтобы донести это до всех присутствующих, – которое Рэйф никак не мог доверить менее сообразительным детям (что немедленно вызвало громкие стоны, вопли «Ага, как же!» и «Хотите сказать, что Рэйф не смог найти более безнадежных тупиц!» и град хлебных корок, которые Жуки ловил на лету и совал в рот).

– …короче, мы здесь, – прошамкал Жуки, пережевывая хлеб, – чтобы зачитать список дел, которые вам, ленивцам, предстоит переделать к празднику!

Это объявление было встречено радостными криками, мальчики галантно раскланялись, за что были награждены новыми огрызками хлеба и криками:

– Да читайте же! Валяйте! Читайте, кому сказано!

И они начали зачитывать длинный список имен и обязанностей, выпавших на долю каждого.

– И сделать все нужно бегом! – напутствовал Жуки, проглатывая последний кусок хлеба.

– Ага, – поддакнул Джейк, – и нечего тут сидеть и думать, не открыть ли вам магазин…

После завтрака Кейт поднялась наверх за своим пальто (она пообещала помочь Абигейль с работой), но не успела свернуть в длинный коридор, ведущий в главный церковный зал, как кто-то выскочил из темноты и схватил ее за руку.

– Что ты здесь делаешь? – резко спросил хриплый голос.

Кейт узнала старого волшебника по имени Скраггз. Он был все в том же поношенном коричневом плаще, грязный и с безумным взглядом. Кейт поняла, что волшебник нарочно поджидал ее здесь.

– Я хотела взять пальто…

– Нет! Здесь! – Его пальцы, впившиеся в ее руку, сжались еще крепче. – Зачем ты велела Атласу перенести тебя сюда?

Кейт оледенела, но совсем не от холода.

– Вы… знаете?

Старик ухмыльнулся.

– Что ты – Хранительница Атласа? Конечно, знаю! Это написано у тебя на лице. По крайней мере, для тех, у кого есть глаза. Ты здесь из-за мальчишки, да?

– Я… я не понимаю, о чем вы говорите! Какой мальчишка?

Он тряхнул ее руку и зашипел:

– Из-за мальчишки сюда пришла, а? Из-за Рэйфа?

– Что? Нет! Я попала сюда совершенно случайно! Я просто хочу вернуться домой!

Кейт попыталась выдернуть свою руку, но старый волшебник был слишком силен.

– Ты говоришь правду, – казалось, он был искренне удивлен. – Значит, дело не в тебе. Это все Атлас… – Он нахмурился и пробормотал: – Мудро, весьма, весьма мудро…

– О чем вы говорите? – вскрикнула Кейт.

Старик наклонился к ней.

– Думаешь, ты попала к нам случайно? Сюда? В это время? В это место? Нет, ты тут ни при чем, нет-нет! Теперь я вижу. Это все Атлас! О, он все продумал! Что же до него, то я уже давно знаю, кто он такой! Я и Генриетте пытался сказать, да только она и слышать ничего не желает… Но теперь ты здесь. О да, наконец-то все прояснилось! Разумеется, это должно произойти именно теперь, все дело в Разделении…

– Что вы такое говорите? Я ничего не понимаю! Кто такой Рэйф?

– Скажи-ка, – старик придвинулся еще ближе, – ты пришла, чтобы спасти нас или погубить?