Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4 - Вадим Валерьевич Булаев

а Антон трудится только за право сходить в нормальный отпуск и за идею. Ни к чему. Решил – пусть делает. Сам бы так поступил. А заодно сделал зарубку в памяти – намутить немного деньжат при случае и большую их часть впихнуть напарнику. Пачка евро, оставшаяся от оборотней – она ведь не бесконечна.

Повертев головой по сторонам и никого не заметив, призрак исчез, напоследок скомандовав:

– Жди. Я на разведку.

Иванов не возражал и принялся, от нечего делать, ковырять какие-то камешки носком туфли, инстинктивно прислушиваясь к происходящему в доме.

Тихо. Даже собака не залаяла, хотя будка во дворе имелась, и довольно крупная. У крыльца стояла, слева.

Машины не видно, вместо гаража – уставший домик наподобие летней кухни, двор не замощённый, но чистый. Трава скошена. Перед входом – детские игрушки, к стене прислонён видавший виды велосипед. В окнах темно.

Справа и слева от данного подворья обитал народ побогаче. И заборы повыше, и крыши не шифером крыты, а современными материалами, и блоки кондиционеров высоко, под самым чердаком, точно напоказ, для чёрной зависти менее удачливых по жизни земляков. Здесь же… напрашивалась ассоциация с комнаткой Петуховой – бедненько, но чистенько. И на последнем издыхании приличий.

– Спят, – послышалось за плечом. Три комнаты, жена, муж, четверо детей. Будим?

– Нет, блин, до вечера подождём, – Иванова разобрало неожиданное зло. – Ты чего таким сентиментальным стал?

Перед тем, как ответить, Антон вернулся в видимый спектр. Потянулся, зевнул.

– Да себя, мелкого, вспомнил… Бывало, разоспишься, сладко так, окошко открытое, прохладой тянет… И тут мама на работу собирается. Она у меня жаворонок… Рано вставала. Завтрак всем приготовить, вещи погладить, спокойно чашечку кофе выпить и газетку вчерашнюю почитать… Вроде и старается не будить, осторожничает, только один чёрт – то тарелкой стукнет, то стулом грюкнет, то свет включит – а мне лучи сквозь дверную щель прямо в глаза попадают… У меня комната рядом с кухней была. Проснёшься – и сна ни в одном глазу. Вот и лежишь, в потолок смотришь. Телек не включишь, чтобы бабку не разбудить, книжку читать неохота…

– Трогательно, – не поддался чужим воспоминаниям Серёга. – Только мы сюда не в гости пришли, чтобы протокол с этикетом соблюдать. Начало шестого! – сунув другу под нос подсвеченный экран смартфона, он стукнул ладонью по калитке, заорав на всю улицу. – Хозяева! Хо-озяева-а!.. Хватит спать, страна в опасности!

Непривычные на столь тихой, обывательской улочке вопли послужили спусковым крючком для официального наступления нового дня. Со всех сторон залаяли собаки, наперебой стараясь заглушить остальных собратьев по охране, кое-где ворота содрогнулись от ударов мощных лап спущенных на ночь с цепи зверюг. За ними закудахтали куры, а на один из заборных столбиков, пренебрежительно поглядывая на весь мир, взобрался наглый, дымчатый кот.

В окне дома загорелся свет, колыхнулась штора, а из будки наконец-то показался хозяйский волкодав – крохотный щенок-дворняжка, грозно переваливающийся на полненьких лапках и толком не знающий, нападать на незнакомцев или спрятаться от них. Не приняв никакого решения, собачонок поступил весьма грамотно для своего юного возраста – уселся у крыльца и состроил умную физиономию. Один раз пугливо тявкнул для острастки.

– Хо-зя-а-ева!!!

Скрипнула дверь, образовывая небольшую, в три пальца, щель, а следом донёсся перепуганный женский голос:

– Вы кто? Зачем шумите?!

– Органы, – обтекаемо ответил Иванов, не желая называть конкретные структуры. – По поводу вашей подруги – Петуховой Юноны Викторовны.

– Ой… – испуганно пискнули из-за двери, добавив сакраментально-пафосную в своей бестолковости фразу. – Я так и знала…

***

Из дома вышла невысокая, полноватая особа лет тридцати пяти. Простоволосая, в халате, накинутом поверх ночной рубашки, в дворовых галошах на босу ногу. Сошла с крыльца, остановилась, тревожно разглядывая гостей. Щенок, почувствовав поддержку хозяйки, храбро поднялся и прижался к женской щиколотке, пытаясь рычать.

– Заступник мой, – Дарья, наклонившись, ласково потрепала кроху по загривку, отчего тот сразу забыл про непонятных людей за забором и завалился на спину, подставляя свой животик для приятного почёсывания. – Хороший Полкаша, хороший…

Пару раз проведя ладонью по нежному пузику, хозяйка дома собралась с духом, оставила будущего охранника и поспешила впустить гостей во двор.

– Проходите.

Первым зашёл Антон, Сергей следом. Снова показали Печати, успокаивающе начали, намеренно подбирая слова так, чтобы не слишком пугать и без того взвинченную женщину.

– Нам поговорить надо. Тут вот какое дело… Юнону вчера нашли, сильно побитую. С ней всё в порядке, жить будет, – предвидя стандартные вопросы, попробовал сократить вводную часть призрак. – Полежит в больничке и выйдет. Серьёзных травм вроде бы нет.

– Тогда зачем приехали? – не поняла Дарья. – Кто лучше неё может рассказать о том, что произошло?

– Резонно, – кашлянул в кулак Иванов. – Она… пока не в том состоянии, чтобы долго общаться. Мы не сказали, что она цела и невредима. Мы сказали, что…

– Я поняла. Надо так надо… Я так и знала! – повторила она. – Давайте поговорим. В дом, извините, не зову. Дети спят… Она где лежит?

Последние вопрос хозяйка задавала уже на ходу, огибая своё жилище и направляясь к паре скамеек и столу под пристроенным справа от дома навесом из нетолстых, плохо обработанных брёвен и тщательно подобранных кусков битого шифера по верху. Напарники возражать не стали. На улице – пусть будет на улице. Понадобится, потом все комнаты перетрясут.

– В районке. Только оттуда. Слабая ещё. И паспорт, пожалуйста, покажите, – не отставая, вежливо попросил Швец.

На порог из дома вышел мужчина. Худой, словно щепка, согбенный, мрачный. Сколько лет – не поймёшь, но не дед.

Он пришёлся кстати. Дарья сразу же его озадачила.

– Юра, принеси, пожалуйста, мой паспорт. К нам люди по поводу Юноны приехали, хотят пообщаться.

Не отвечая, тот развернулся и скрылся за дверью.

Расположившись за столом, по привычке спиной к стене, Антон, присмотревшись куда-то себе под ноги, поднял с земли тонкую полоску кожи. Затем ещё одну. Посмотрел на свет, потёр в пальцах, продемонстрировал напарнику.

– Мой муж ремни на заказ делает, – быстро, точно её в чём-то начали подозревать, пояснила хозяйка. – Летом здесь мастерит, на свежем воздухе. Не убрал, по-видимому.

– Ремни? – оживился призрак. – А поглядеть можно?

– Конечно, – всплеснула руками женщина. – У Юры талант… Он по интернету торгует. Иногда по два в неделю продаёт! – с особенной гордостью уточнила она. – Правда, недорого. Мог бы и посерьёзней что делать, но больной он у меня. Вторая группа инвалидности. Половины внутренностей нет после аварии. На таблетках живёт…

Перед инспекторами лёг паспорт, который Иванов незамедлительно изучил: Грабчак Дарья Вадимовна, тридцать шесть лет, прописана по этому адресу…

– Юра! – присевшая с краю,