Трилунье. Острова Луны - Алла Вологжанина

– Мить, да я…

– Рот закрой.

Опешив от внезапной грубости, Карина замолчала и на всякий случай зажмурилась. Митька стиснул ее тушку чуть ли не до хруста, а собственные зубы – до скрипа и пошел, очевидно, туда, откуда они волками примчались. Он что-то говорил, невнятно и не разжимая челюстей. Что именно, Карина не решалась переспросить. И сказать, что нести ее не обязательно, как-то тоже не решалась. Или не хотела. К тому же стало теплее, потом совсем тепло. И дело было не в том, что погода улучшилась, вовсе нет. Это ощущение было другим. Словно в холодной комнате обогреватель включили и разрешили девочке придвинуться к источнику тепла.

– Мить? – Она таки рискнула открыть глаза и от увиденного чуть не свалилась.

Митька по-прежнему что-то бормотал, быстро, напряженно и неразборчиво. А вокруг него в воздухе то и дело вспыхивали буквы. Разные, в том числе и те, что не входили в словесный знак ешшофада, а судя по эффекту, друг сотворил именно его.

Карина решительно вырвалась из «колыбельного захвата».

– Мить, что ты такое сделал? И как? У нас же ничего не получалось!

Действительно, за завтраком они испробовали с полсотни знаков. И усилия оказались тщетными. Несмотря на то что словесные формулы из памяти никуда не делись, а волевого запаса на императивы было хоть отбавляй, ничего не срабатывало. Словно разрозненные части упорно не желали складываться в нечто целое.

Митькино лицо расслабилось. Он даже заулыбался.

– Серьезно, Мить. К тебе что, вернулись знаккерские скиллы? Навыки в смысле.

– Спасибо за перевод, – вот теперь это был прежний, ехидный и веселый мальчишка, – только я вообще наплевал на всякие знаки. Мне же не нужно было это дурацкое слово в воздухе. Я просто… – он снова чуть смешался, – просто шел и просил тебя: «Не замерзай, не замерзай, ну же, отогревайся». А потом психанул и пообещал, что, если ты хотя бы простудишься, я тут камня на камне не оставлю. И под камнем тоже.

– И что, сработало?

– Ага, как видишь. Ты же видишь? Вот и молодец. Дело не в самом знаке, а в том, что ты хочешь получить. Видимо, так символьерами и становятся. Очень жестко требуют чего-нибудь от э-э-э… реальности?

– От глубины, – подсказала Карина, – хотя звучит странно.

– Неважно. Пусть от глубины. Если получилось, то записывают, как именно. Потом этот способ как-то сводят к знаку. – Он нахмурился. – Ты точно сама идти сможешь?

Надо же, заботливый какой. Обычно у Карины периодически мозги переклинивает, а Митька трудится за глас разума. А тут наоборот.

– Мить, да ты с ума сошел? – засмеялась Карина. – Во-первых, я замерзла, а не ноги поломала. Во-вторых, можно же в волка. Это сразу проблему холода решает. В-третьих, от хороших рыданий ни одна барышня, как тут говорят, не умерла. И даже не поранилась. Так что ты зря меня столько тащил… Вон Арнохе осенью плохо пришлось – меня Клара ранила, а я его куснула. И он меня до «Дома Марко» нес.

Митька поморщился:

– Я ему за это благодарен. Но все равно немного в ухо дать хотелось.

– За что?! И вообще, Мить, я себя все свиньей невнимательной называю, а мы с тобой оба хороши. Ты вот уверен, что с Арно все в порядке?

– Целиком и полностью, – фыркнул друг. – Нет смысла воздух сотрясать. Ты что видела последнее?

Карина задумалась, но ненадолго.

– Ну он за… Диймаром прыгнул в… проход. Который открылся знаком обратного пути. И Антуана даже прихватил. Во всяком случае, попытался.

Митька кивнул.

– Я то же самое видел. Как ты думаешь, куда вел обратный путь?

– Чего тут думать? В мой дом, а еще вероятнее, в какое-нибудь тайное место в Крылаткином тупике или в лесу рядом. Не хочу я о нем говорить. Сразу Рудо перед глазами. Хотя нет… все равно придется. Как ты думаешь, Женька с ним заодно? Мне почему-то от ее возможного предательства даже хуже, чем от диймаровского реального.

Митька покачал головой:

– Не знаю. Но если карта-браслет у нее на руке, а Шепот явился прямо к ней, то ее предательство или не предательство, извини, большого значения не имеет. Он с ней одним пальцем справится. Считай, что карта уже у него.

Карина поймала себя на том, что смотрит в никуда точь-в-точь, как это обычно делал Митька.

– Я знаю, где детеныши, – сказала она. – Догадалась, а Рудо почти подтвердил, когда уми… умирал. Они в омертвении, том самом, около города. Там еще раньше была лаборатория. Так вот, у омертвения форма не круга. То есть круга, конечно, но с пустой серединой. Кольцо. Бублик. И дырка у этого бублика не омертвела по каким-то причинам, до которых я пока не доперла, но еще допру. Что-то мне подсказывает, что Диймар в одиночку туда не сунется, будет стараться добраться до… – она снова споткнулась и не смогла выдавить то самое слово, – Императрицы-Информатриссы. А значит, ему надо будет в Трилунье, не по Земле же ему болтаться, опять-таки в единственном лице.

– Ты еще кое-что не учла, – задумчиво ответил Митька на ее монолог, – Резаныч у нас лев. И ушел прямо следом за Шепотом. Так что вовсе не факт, что Шепот доберется до карты первым. Или вообще доберется хоть куда-нибудь. Эй, алё! Ты чего придумала?

Ничего не придумала. У нее просто губы задрожали. Вот так вот. Слез на подходе не оказалось. Но мысль о том, что Диймару крышка, стянула внутренности в болезненный узел.

– Так, спокойно, серый волк, – Митька легонько ткнул ее в плечо, – давай-ка лучше займемся проблемами, которые сможем решить. Например, найдем Межмирный камень, выберемся отсюда. А попутно я бы расспросил твою маму о своих родителях.

Карина кивнула, соглашаясь:

– Слушай, мы же выяснили, что я жива-здорова и менять этого не собираюсь? Отлично, давай попробуем через эту бухту перебраться. Там вроде как еще один заливчик был…

Черный песок с виду казался мокрым асфальтом – цвета не угля, но антрацита. Лиловые блики вспыхивали тут и там, когда скупое солнце попадало на грань песчинки. Грани были острыми, – не порежешься, но как дополнительное неудобство в добавление к холоду вполне чувствительно. То ли из-за песка, то ли сама по себе, вода была серо-лиловой.

– Брр, зубы стучат, – сообщила Карина другу, – но тут, если честно, все равно круто.

– Не могу не согласиться. – Митька шлепал впереди, с удовольствием ударяя ступнями по поверхности воды и еще пытаясь зарываться пальцами ног поглубже в песок. – Какой-то океан… концентрированный. Как будто не настоящий, а… мечта о нем. Лучше, чем на самом деле. Только этот – на самом деле.