Кровь и символы. История человеческих жертвоприношений - Олег Ивик

Эту же историю, хотя и с другими подробностями, передает и «Сага о Гаутреке»[245]. О злополучном Викаре здесь говорится:

«Он надолго встал на якорь у одного острова, поскольку дул сильный встречный ветер. Бросили гадательные дощечки о попутном ветре, и выпало так, что Один желает получить из войска человека по жребию, чтобы повесить. Тогда кинули меж людьми жребий, и выпала эта доля конунгу Викару. От такого все приумолкли, и было решено следующим днем, что советники соберутся по этому трудному вопросу».

Советники действительно собрались. Но еще раньше соратник Викара, герой Старкад побывал на совещании богов, где Один, принявший обличье приемного отца Старкада, категорически потребовал для себя эту жертву. Он же посоветовал обмануть конунга и его дружину и дал Старкаду волшебное копье, напоминающее стебель тростника. На следующее утро советники конунга согласились со Старкадом, который предложил им повесить вождя «понарошку».

«Установилось меж ними согласие, что должны они совершить нечто, напоминающее жертвоприношение, и рассказал Старкад свой план. Стояла неподалеку от них сосна, и высокая колода подле нее. Одна тонкая сосновая ветвь была опущена, а ее веточки-отростки тянулись вверх. Слуги в это время готовили еду людям, и был зарезан и выпотрошен теленок. Старкад велел взять его кишки. Затем поднялся Старкад на колоду, согнул книзу ту тонкую ветвь и привязал к ней телячьи кишки.

Тогда обратился Старкад к конунгу: "Вот тут готова виселица, конунг, и выглядит она не слишком грозной. Теперь иди сюда, и я надену петлю тебе на шею".

Конунг сказал: "Как кажется, это устройство мне не опасно, так что надеюсь, что оно мне не повредит. Но если это не так, пусть судьба решит, чему свершиться".

Он поднялся на колоду. Старкад надел ему на шею петлю, и сошел с бревна.

Затем Старкад уколол конунга стеблем и сказал: "Теперь я отдаю тебя Одину".

Старкад освободил сосновую ветвь. Камышовый стебель стал копьем и пронзил конунга насквозь. Колода упала у него из-под ног, а телячьи кишки в петле сделались крепкими, ветвь же поднялась и подняла конунга вместе с порослью веточек, и там он и умер»{199}.

Не вполне понятно, зачем верховный бог скандинавов, существо достаточно могущественное, унизился до обмана и зачем ему вообще был нужен злополучный Викар. Впрочем, достоверность этой истории находится под большим вопросом еще и потому, что сам Старкад, согласно скандинавским мифам, был шестируким великаном, которому бог Тор отрубил лишние четыре руки.

В VIII–XI веках жители Скандинавских стран совершали массовые морские походы в страны Европы. Набеги викингов держали в страхе население прибрежных городов. Но с этого же времени идет активная христианизация стран Северной Европы. Все это приводит к тому, что быт, нравы и религия скандинавов становятся предметом изучения и описания. О них пишут и заезжие миссионеры, и сами потомки викингов, осевшие на новых землях и приобщившиеся к книжной культуре.

Дудон, аббат Сен-Кантенского монастыря, написавший в начале XI века по заказу нормандского герцога Ричарда «Деяния норманнов», так рассказывает об обычаях скандинавов-язычников:

«И эти народы в похоти и распущенности производят на свет бесчисленное потомство в гадком смешении и незаконных сожительствах, потому что с особенным бесстыдством оскверняются соитием со многими женщинами. Когда дети вырастают, они начинают распри со своими отцами или дедами, а чаще между собой ради владения имуществом. Так как их весьма много, а земли, на которой они живут, им недостает, по старинному обычаю своей страны, множество юношей, достигших совершеннолетия, изгоняется по жребию в другие страны, чтобы они в битвах добыли себе королевства, где они могли бы жить в непрестанном мире. (…) Кроме того, при осуществлении этих изгнаний и исходов они приносили жертвы, поклоняясь своему богу Тору. И они обычно не предлагали ему ни овец, ни быков, ни дары отца Либера или Цереры, но человеческую кровь, полагая, что это наиболее драгоценная из жертв. По жребию жреца выбранных людей самым жестоким образом с помощью упряжки быков разом опрокидывали на землю, затем каждому наносился один страшный удар по голове. Когда жертва была распростерта на земле, варвары отыскивали слева сердечную жилу или вену; кровь убитого вытекала, а они, по своему обычаю, намазывали ею головы себе и своим воинам и быстро распускали по ветру паруса своих кораблей; и думая, что таким образом они умилостивляют ветры, и сразу налегали на весла. Но если же выпадал больший жребий и они выступали на конях, то поднимали знамена битвы. И так, быстро покидая пределы своего отечества, устремлялись они на погубление и истребление других народов»{200}.

Но крещение Скандинавии было уже не за горами.

На рубеже I и II тысячелетий хронист Титмар из Мерзебурга писал о христианизации датчан германским королем Генрихом I: «…он силой сделал послушными себе норманнов и данов, и, вместе с их королем Канутом, научил их, уже отошедших от прежнего заблуждения, нести бремя Христа. Но, так как я слышал много удивительного об их древних жертвоприношениях, то не хотел бы пройти мимо, не рассказав о них. Есть в тех местах одно место, столица тамошнего государства, именем Лейре[246], в округе, называемом Зеландия, где каждые 9 лет в месяце январе, в то время, как мы празднуем наше Рождество Господне, они все собираются там, и приносят в жертву своим богам 99 человек и столько же коней, с жертвенными собаками и петухами, заменяющими ястребов, полагая, как я уже говорил, истинным, что те будут служить им в потустороннем мире и заступятся перед богами за их преступные деяния. Насколько хорошо поступил наш король, отвадив их от столь ужасного обычая! Ведь приятную приносит Богу-Отцу жертву тот, кто избегает при этом пролития человеческой крови. Предписал ведь Господь: «Не умерщвляй невинного и правого!»»{201}

Одним из главных крестителей Норвегии считается конунг Олав Трюггвасон, живший на рубеже I и II тысячелетий. Снорри Стурлусон сообщает, что Олав потребовал от своих бондов, чтобы они приняли крещение, а те, в свою очередь, потребовали от конунга, чтобы тот принял участие в языческом жертвоприношении:

«Когда тинг начался, конунг встал и взял слово, и сказал так:

– …Если уж я должен совершить с вами жертвоприношение, то я хочу, чтобы это было самое большое жертвоприношение, какое только возможно, и принесу в жертву людей. Я выберу для этого не рабов или злодеев. Я принесу в жертву богам знатнейших людей. Я выбираю Орма Люгру из Медальхуса, Стюркара из Гимсара, Кара из Грютинга, Асбьёрна, Торберга из Эрнеса, Орма и Льоксы, Халльдора из Скердингсстедьи.

И он назвал еще пять знатнейших мужей. Он сказал, что хочет принести их всех в жертву за урожайный год и мир, и велел сразу же схватить их».

Это возымело действие: «…когда бонды увидели, что у них недостает людей, чтобы оказать сопротивление конунгу, они стали просить пощады и отдались воле конунга. Договорились, что все бонды, которые пришли на пир, примут крещение и поклянутся конунгу в том, что будут держаться правой веры и откажутся от всяческих жертвоприношений»{202}.

Конечно, христианизация Скандинавии совершилась не за один день, и человеческим жертвоприношениям тоже не сразу пришел конец. Но год вступления на престол Олава Трюггвасона – 995-й – считается в Норвегии официальной датой крещения страны.

О человеческих жертвоприношениях у восточных славян сохранилась не слишком обширная информация. Одним из первых письменных упоминаний о них можно считать сообщение в «Стратегиконе» – трактате о военной науке, созданном по инициативе и при участии византийского императора Маврикия на рубеже VI и VII веков. В нем, в частности, идет речь о славянских племенах склавов и антов: «Жены их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве»{203}.

В «Стратегиконе» не говорится о том, что эти самоубийства носили ритуальный характер, но иного характера они в те времена носить и не могли. О них упоминают и другие авторы. Арабский географ Ибн Руста (Руст) писал в начале X века о том, как в «земле Славян» проходит похоронный обряд:

«И если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперек, привязывают посреди этой перекладины веревку, она становится на скамейку и конец (веревки) завязывает вокруг своей шеи. После того как она