Любовники по наследству - Анна Малышева

– Он давно уже меня просил найти ему что-то. Для дела.

– Ты уверен, это то, что надо?

– По-моему, сойдет. А ты как думаешь?

– Сволочи вы все, мужики, – бросила ему Тамара.

Делон продолжал:

– Я и не думал ее брать, только сегодня утром мне в голову стукнуло – а ведь почти на заказ! Ну пусть рискнул! Он ведь с ней возиться будет! Мы деньги получим – и взятки гладки!

Тамара или промолчала, или сказала что-то очень тихо.

– Ладно, мам! – Делон, видно, потерял терпение. – Если его не устроит, я сам с ней разберусь!

На кухне стало тихо. Марина подождала немного и поставила стакан на место. Ей стало жарко: «Они говорили о моем будущем хозяине» Самым обидным было то, что ей ничего не удалось про него разобрать. Если и называли его имя и род занятий, то она это прослушала. Марина поторопилась лечь и притвориться спящей. Слишком долго на кухне стояла тишина, возможно, они уже шли оттуда.

В результате Тамара, заглянувшая в комнату Делона, увидела, что Марина мирно спит, скорчившись на краю постели. Она дышала ровно и глубоко, бледное лицо осунулось. Черные волосы блестели под лампой, которую она забыла потушить. Тамара поглядела на нее минуту, выключила свет и ушла.

Вскоре в комнату вошел Делон.

– Мать сказала, что ты не спишь, – с места в карьер начал он, включая свет. Марина ошалело поднялась и села на постели. – Здорово, как я и думал. Так тебе лучше!

Посвистывая, он снял куртку, оставшись в мятой, посеревшей за два дня рубашке, которую так и не сменил. Шейный платок исчез. Сел на постель, не обращая внимания на Марину. Закурил, подперев щеку кулаком, с таким видом, словно по меньшей мере половина мира лежит у его ног, ожидая своей участи. «Ну, женская половина точно лежит, – подумала Марина, невольно отдавая должное его красоте. – Мне он больше всего нравится, когда сидит на расстоянии двух метров».

Делон докурил сигарету и со вздохом откинулся на подушки. Его ленивые синие глаза осмотрели потолок, сморгнули, закрылись. Потом он взглянул на Марину. Лицо у него было одновременно хитрое и напряженное, словно он задумал что-то, в успехе чего был не уверен. Он медленно протянул руку к Марине и взялся за конец синего пояска, которым был завязан на талии халат.

– Не надо, – она сделала движение в сторону. – Я уйду.

– Куда? – удивился Делон.

Он заулыбался и потянул сильнее. Бант развязался, и полы халата распахнулись. Она дрожала. «Господи, хоть бы он не улыбался… И без того страшно… – взмолилась она про себя. – Ведь он больной, больной…»

Делон разглядывал ее тело со странным, почти страдальческим выражением лица, как будто жалел ее. Потом кончиками ногтей провел по ее бедру. С интересом посмотрел на красноватый след, провел еще раз, нажав посильнее. Вздохнул прерывисто и глубоко, словно ему не хватало воздуха. Она закусила губу, стараясь не смотреть ему в глаза. Теперь его ногти царапали ей бок. Пальцы другой руки впились ей в грудь. Он ощупывал и поворачивал ее, как куклу. «Он играет со мной, как ребенок с игрушкой, случайно доставшейся ему на несколько часов, – подумала она, сморщившись от боли, доставляемой его пальцами. – Он колеблется – отдать ли потом эту куклу новому владельцу, или поломать ее тут же, не сходя с места… И прав у меня не больше, чем у куклы. Мать не помешает, ей нет до меня дела. Она обрадуется, если я погибну, – меньше хлопот…» Его лицо застыло, исказившись в гримасе странного наслаждения, смешанного с болью. Он на миг отпустил ее, рванул пряжку пояса на своих брюках, вытащил его из шлеек, перевалившись на бок. Сложил вдвое, и теперь в его правой руке была зажата круглая петля. Он расстегнул ширинку.

– Садись! – задыхающимся голосом потребовал он.

Она уместилась на его сведенных вместе бедрах. Вчерашняя боль возвращалась, как возвращается снящийся второй раз подряд кошмарный сон. «Это не должно было повториться, – бессильно думала она, – потому что это слишком ужасно…»

– Двигайся, ты! – почти плачущим голосом велел Делон.

Ей на спину опустилась кожаная петля. Она со стоном выпрямилась, выгнув спину назад, пытаясь отстраниться от ударов, которые сыпались все чаще. Заплакала, беззвучно, искривив губы. Слезы капали с подбородка, щекотали обнаженную грудь. Никогда еще она не чувствовала себя такой бессильной и униженной. Делон сжал руками ее бедра, принуждая ее подниматься и опускаться, его взгляд, напряженный и затуманенный, казался настоящим взглядом безумца.

Она слышала, как Делон дышал через стиснутые зубы.

– Пошла! – Он оттолкнул ее с отвращением.

Она упала радом на постель, сжавшись в комок. Он протянул руку и дернул за шнурок висящей над постелью лампы, горевшей до сих пор. Комната погрузилась в темноту.

– Уходи, – услышала она его голос.

Голос был бессильным и равнодушным, будто он говорил под гипнозом. В свете, проникавшем из коридора сквозь матовое стекло в двери, его лицо казалось измученным. Глаза он закрыл. Лоб блестел от испарины. «Он болен… – повторяла она про себя. – Он не может быть здоровым с такими наклонностями… Эта его жестокость… Она как будто не совсем свойственна ему… Подумай об этом. Соберись с мыслями. Садизм не возникает на пустом месте. Ему подвержены люди, чье достоинство ущемляли в детстве… Тамара с ее постоянным „дурак“ по отношению к сыну… и его отношение к ней – он ведь восхищается ею и одновременно пытается самоутвердиться, принимать самостоятельные решения… Затянувшееся детство… Мать значит для него много… И я тоже завишу от нее. Если бы мне удалось вытеснить ее. Если я не могу выйти отсюда ни через дверь, ни через окно, можно попробовать выйти через его психику…» Ей вспомнился доктор Лектор из «Молчания ягнят». Она даже улыбнулась. «Но доктор Лектор действовал методично… А у меня нет времени. Этот день прошел, а будет ли завтрашний – кто знает? Тамара попытается избавиться от меня. Человек, к которому я попаду, может оказаться для меня настоящим тюремщиком. А Делон…»

– Убирайся, тебе говорю! – снова раздался его голос. В нем ясно звучало раздражение.

Она вгляделась в его лицо. Глаза все еще закрыты.

– Я хотела бы остаться… – прошептала она.

– Я сплю один.

На стекле в двери возникла тень. В дверь легонько постучали.

– Марина, я постелила тебе… – раздался негромкий голос Тамары. – Потом придешь.

– Иди сейчас! – Делон открыл глаза. – Я спать хочу!

Марина поднялась, раздосадованная неудачей. «Да уж, Тамара позаботится о том, чтобы он слушал только ее… Он в таком же плену, как и я. Только сам об этом не догадывается». Она стояла у двери. Одно его слово… Он приподнялся на постели:

– Ты здесь еще?!

Она закрыла за собой дверь, оказавшись в освещенной прихожей. В кухне было темно, видимо, Тамара была в соседней комнате. Там, однако, стояла тишина. Марина с тоской посмотрела на дверь, на телефон… Телефона не было! «Отключила на ночь или утащила к себе и положит его под подушку… – поняла она. – Ну все, теперь можно спать с чистой совестью.» Она толкнула дверь в комнату. Тамара сидела в кресле, смотря по телевизору выпуск новостей с почти заглушенным звуком.