Мой далекий близкий - Юлия Николаевна Николаева

— Ну как люди сходятся? Так и мы. Нас познакомил мой брат, когда они с Андреем начали вести дела. Ну и… закрутилось.

Закрутилось, это еще слабо сказано. Но рассказывать правду я не планировала. Не хочу, чтобы хоть кто-то знал, а уж тем более Влад. Но он, кажется, решил не оставлять мне шансов, потому что проговорил:

— Ты сказала, что не любила его. А зачем тогда жила с ним? Ты ведь не такая.

Не удержавшись, я рассмеялась. Против воли вышло нервно и немного зло.

Повернувшись к нему, спросила:

— Не такая? А какая, Влад?

Мы сцепились взглядами, и его снова потяжелел, словно вынуждая меня отвернуться. Но я не отворачивалась. Наоборот, от этой тяжести внутри словно прорвало плотину.

— Я была не такая, да, — кивнула ему, — а потом мне стало все равно. Хотя нет, не все равно. Мне просто никто не был нужен. Знаешь, сколько у меня было мужчин за эти годы? Трое, включая Андрея. И как видишь, ничем хорошим ни одни отношения не закончились.

Случилось удивительное, такой всегда непроницаемый Влад отвел взгляд первым. Откинувшись на спинку дивана, потер лицо руками. Убрав ладони, ничего не сказал, подавшись вперед, стал резко переворачивать фотографии обратной стороной вверх.

Я посмотрела на надпись, оставленную на них, и вдруг подумала: мы же можем сверить почерк. Вскочив, сбегала в комнату за записной книжкой. Открыв ее, стала сравнивать, Влад сидел рядом, заглядывая через плечо. Потом усмехнулся.

— Он мог оставить ее как раз для того, чтобы ты сравнила почерк.

Я кивнула.

— Только я с этим дурацким посланием… Зациклилась на нем, и даже в голову не пришло про почерк.

— Ладно, теперь мы знаем, что это, действительно, он. Осталось разгадать, что же тут зашифровано.

Мы смотрели на слова, а потом я обратила кое на что внимание.

— Смотри, — показала Владу, — некоторые буквы обведены как бы два раза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он спустился на пол, садясь рядом, вытащил с нижней полки столика ручку и, подвинув записную книжку Шилова, на чистом листе выписал обведенные буквы: «Б, Р, А, Ш, Т, О»

— И? — хмыкнул, откладывая ручку.

— А теперь надо сложить из этого что-то, — усмехнулась я в ответ.

— Ну хоть вариантов не много.

И мы стали прикидывать. Брат, бра, шар, штора, бар… Бар — вдруг мелькнуло в голове.

— Бар «Шот», — произнесла я вслух, глядя куда-то перед собой. Влад уставился вопросительно.

— Есть такой бар?

Я кивнула.

— Да. Мы были там вместе с Андреем.

В тот вечер Андрей везет меня куда-то, но при этом упорно молчит, куда. Единственное, что я слышу: это сюрприз. Не знаю даже, радоваться или опасаться такой формулировки. К тому же, у мужчины отличное настроение.

Бар находится в центре, на улице, запруженной подобными заведениями. Мне неожиданно нравится это место. Уютно, приятное оформление, хорошая музыка.

Мы с Шиловым усаживаемся друг напротив друга, и я спрашиваю:

— Почему ты решил меня сюда привезти? Какая-то встреча?

— Тебе нравится? — он обводит помещение глазами. Я зачем-то еще раз осматриваюсь.

— Нравится, — киваю в ответ, Андрей расплывается в улыбке.

— Хочешь, я его тебе подарю?

— В смысле? — усмехаюсь непонимающе.

— Этот бар принадлежит мне, хотя официально оформлен на другого человека. Хочешь, он будет твоим?

Я хлопаю глазами.

— Ты серьезно? — спрашиваю все-таки. — Зачем мне бар? Что я с ним буду делать?

— Что хочешь. Хочешь, оставишь баром, хочешь, разнесешь все к чертовой матери и откроешь музей.

— Музей? — хмыкаю я.

— Ну или что вам, искусствоведам, ближе?

Я впервые, наверное, искренне смеюсь, но затыкаюсь, как только ловлю его взгляд. Потому что точно так же впервые он мне кажется каким-то простым, человечным.

— Мне ближе диван и книжка, — отвечаю все же дружелюбно. Теперь смеется Шилов.

— Ну а напиться искусствовед может? — спрашивает меня.

— Если ты готов держать искусствоведу волосы, когда его будет тошнить на твои ботинки, то конечно, хоть сейчас.

Шилов смеется, а я прямо не знаю, как расценивать происходящее. До того оно кажется непривычным.

— Тебе я готов волосы держать, — говорит он потом, как-то слишком серьезно глядя.

И я теряюсь, смущаясь, отвожу взгляд. К счастью, к нам подходит официант. Мы заказываем чайник чая, а потом я спрашиваю, чтобы перевести тему:

— И кому принадлежит бар?

— Одному моему приятелю. Не поверишь, но его фамилия Шот.

— Что, серьезно? — я снова смеюсь. Андрей кивает.

— Ну а что, креативный ход.

Мы пьем чай, и я задаюсь вопросом, зачем мы все-таки сюда приехали. Ответа не получаю, вскоре мы едем домой, и по дороге Шилов говорит:

— Знаешь, я все-таки его тебе подарю.

Я только усмехаюсь, никак это не комментируя.

Я коротко передала Владу содержание того вечера. Он внимательно выслушал, периодически щурясь.

— Интересно, — протянул после. — Когда это было?

— Кажется, в начале мая.

Влад кивнул, тянясь за телефоном. Набрав кого-то, сказал:

— Узнай мне всю информацию о баре «Шот» на Белинского и о его владельцах.

Повесив трубку, посмотрел на меня:

— Ты понимаешь, Ась, что он давно что-то задумал?

Пожав плечами, я заметила:

— Возможно, он просто вспомнил об этом позже и использовал?

— Ну да, как и о фотографиях.

— И о видео.