Служу Престолу и Отечеству - Игорь Черепнев

Павлов выглянул из кабинета и позвал:

– Федор Артурович, Михаил Николаевич, заходите…

Вот уже пролетело почти две недели, как я вернулся из Гомеля, а вместо того, чтобы воевать, приходится ерундой заниматься. Если честно, не совсем, конечно, – готовлю пополнение из охотников-добровольцев в количестве почти тридцати человек. Пока отсутствовал, мои господа офицеры проехались по переднему краю, немного поагитировали и набрали двадцать шесть бойцов. Смелых, смышленых, от двадцати двух до двадцати пяти лет, изъявивших желание послужить в особом подразделении. В общем, все, как заказывали. Да и сам привез двоих.

Валерий Антонович сначала очень подозрительно расспрашивал, все ли время я находился в Гомеле, не выезжал ли куда-нибудь. Поверив моему честному слову, рассказал подоплеку событий.

Мы с ним уже давно составили два списка для работы «Молодой священной дружины». В списке № 1 значились люди, необходимые для сохранения и развития России, которых нужно было холить, лелеять и охранять от всяческих напастей. Список № 2 состоял из персон, которых для блага империи необходимо было обезвредить. Причем некоторых – сразу и навсегда. Как раз к таким и относился Семен, он же впоследствии Симон, Петлюра, на данный момент – служащий Минского отделения Земгора. Капитан Бойко, осторожно налаживая контакты с коллегами-жандармами, якобы невзначай поинтересовался данным господином и получил, на его взгляд, совершенно неожиданную информацию. Сёма отправился в служебную командировку в Москву и на обратном пути почему-то вдруг вывалился из поезда на полном ходу. Труп со сломанной шеей был обнаружен недалеко от Борисова как раз в то время, когда я знакомился с Дашиными родителями и оттягивался на даче в Ченках. Сложив два и два, начальство пришло к выводу, что мне стало скучно в тылу и я, подгоняемый врожденной жаждой убийства, решил устроить личную вендетту.

Уверовав в мою невиновность, господин капитан выдал следующую по очереди версию. Мол, есть у нас таинственные единомышленники, которые действуют в том же направлении. Как раз, возможно, те, кто был вместе со мной в момент переноса – майор Тимин и Сашка Александров, о которых я уже рассказывал капитану. И которых очень хотел бы найти!.. Вот только не знаю еще, каким образом. Хотя в данном конкретном случае я бы не стал исключать и банальную уголовщину.

Отложив эту головоломку на потом, Валерий Антонович перешел к текущему вопросу повестки дня и сразу огорошил новостями. Затишье вдруг и, как это всегда бывает на Руси, внезапно сменилось очень активными действиями гансов. Кайзеровские генералы, справедливо опасаясь скорого наступления осенней распутицы, затеяли очередное наступление. А наши решили немного упростить им задачу и позволили ударить в стык новообразованных фронтов. В результате 5-я армия отошла за Двину, а 10-ю немцы продавили за Вилию, причем пришлось оставить Вильно. И в этот девяностоверстный разрыв возле местечка Свенцяны, как в свои родные ворота, влетела германская конная группа под командованием генерала Гарнье, который стал считаться одним из лучших кавалеристов рейха, когда опрокинул своей дивизией французский конный корпус генерала Сордэ. Теперь у этого таланта под рукой было, по данным разведки, пять таких дивизий, причем снабженных артиллерией. Уцелевшие ополченцы из обозов, отстирав после испуга свои портки, рассказывали о громаднейших разрывах гигантских снарядов. Пушкари, видевшие воронки, пришли к выводу, что там порезвились германские восьмидюймовые гаубицы.

И в этот момент Ставка принимает гениальное решение! Нашу 2-ю армию расформировывают, корпуса раскидывают по другим армиям, а нам дают шесть новых, в смысле других, правда, потом один снова забирают. Связи – ноль, взаимодействие не отработано, сами корпуса – на марше, полностью не укомплектованы… Первые два пытались остановить разгон германской кавалерии, но получилось только замедлить ее продвижение у Сморгони. На подходе еще четыре. По словам Валерия Антоновича, положение можно было бы выправить, если бы в Ставке отдали конный отряд генерала Казнакова не в 5-ю армию, а нам, во 2-ю. А так гансы уже под Молодечно, две железные дороги перерезаны.

Вот такие пироги с котятами. Самое же обидное в том, что вся моя рота на передке или за ним, а мне «выход в поле» капитан запретил. Не знаю, кто у кого сплагиатничал, Бойко – у «Мосфильма», или наоборот, но было высказано мнение, что командир должен думать, а не только шашкой махать. Так что, мол, сидите, Денис Анатольевич на базе и готовьте пополнение. Оказывается, Оладьин, Бер и Стефанов там и без меня отлично справляются. С их помощью одна пехотная дивизия заполучила девять трофейных орудий, другая – одиннадцать. А Сергей Дмитрич – так вообще отличился. С тремя «пятерками» разведал броды через реку Нарочь и провел 26-й Могилевский пехотный в тыл гансам. Там в полку всего три с половиной сотни человек оставалось, но шестнадцать пушек взяли. Мои орлы посменно возвращаются на базу, денек отоспаться-отъесться, да и рассказывают про свои подвиги, вызывая восхищение и зависть у новичков, а также зубовный скрежет у командира. В конце концов, мне же нужно добыть еще один люгер взамен подаренного, а тут паришься, как на курорте!

Каждый божий день одно и то же: до обеда – стрельба из револьвера, стрельба из карабина, стрельба из пулемета, штыковой бой, работа с ножом, рукопашный бой без оружия, полоса препятствий, марш-бросок. Потом изголодавшийся народ чуть ли не до блеска вычищает все Ганнины котлы, кастрюли и сковородки, после чего на полчаса впадает в летаргическое состояние ленивого кота на солнцепеке. Затем все под руководством Волгина, Берга и отдельных отдыхающих диверсантов разбегаются дальше по учебным местам – на тактику, на подрывное дело, на антиинженерную подготовку, в смысле как без лишнего шума и суеты испортить какой-нибудь мост, переезд, устроить из подручных средств малозаметное препятствие для погони. Ну и так далее, и тому подобное…

Я же в это время сижу над бумагами или до хрипа дискутирую со своими студентами и наконец-то прибывшим подпоручиком Бергом по поводу того, что угол падения равен углу отражения. В отряд вместо нашего трофея действительно передали три грузовые «реношки» грузоподъемностью в две с половиной тонны, и теперь я пытаюсь доказать своим подчиненным, что броня под рациональными углами наклона держит пулю лучше, чем вертикальная, хоть и расход металла немного больше. Пока на бумаге. Но его благородие капитан Бойко обещал отправить как минимум два авто на бронирование через пару недель… Ага, и угадайте, куда!.. Предварительно с моей же помощью снесшись по телеграфу с Михаилом Семеновичем на предмет наличия котельного железа и возможности осуществить задуманное. А к началу октября нам уже обещали одну 47-миллиметровую скорострелку Гочкиса, причем с откатником. Которая поедет сразу в Гомель и там же будет устанавливаться на бронешасси. А после ужина, вечером, занятия проводятся уже в области грамматики и арифметики. Причем все взрослые дядьки стараются равняться на Лесю с Данилкой, которым учеба пришлась очень по вкусу. И даже не стесняются иногда спрашивать у них то, что непонятно…

* * *

Самый сладкий послеобеденный отдых вдруг нарушается ревом автомобильного мотора за окном. Это что, кто-то из господ студиозусов тренируется в свободное время на казенной технике кататься? Ну-ка, ну-ка, посмотрим… Ага, играл и не угадал. Перед казармой тормозит штабное авто, из которого высыпаются Валерий Антонович и смежники – жандармы. И вся троица очень шустро несется на вход. Пора идти встречать… Интересно, почему крика дневального не слышно?..