Смерть и козий сыр - Йен Мур

свет только подчеркивал безупречную опрятность. Когда пар от проникновения теплого воздуха улегся, глазам предстала темная фигура в самом конце отсека. Несчастный Август Татильон с застывшим на лице выражением самодовольства и, как обычно, надменным взглядом висел на мясницком крюке, продетом между лопатками, а из шеи торчал длинный нож. Труп окружали телячьи туши, и кривая ухмылка покойного создавала впечатление, что он не слишком счастлив тому обстоятельству, что приходится с кем-то делить всеобщее внимание. А еще он вряд ли обрадовался бы тому, как торчали накладные волосы. Видимо, убийца задел их, насаживая мертвого критика на крюк, и теперь они застыли в таком положении, отчего Татильон напоминал прирученного индейца из племени могикан, что соответствовало высокомерной усмешке. Итоговый вид получился отчетливо похожим на повсеместно распространенную открытку для туристов с изображением лондонского панка.

«Бедняга, – подумал Ричард. – Какая ужасная смерть. Хотя и лучше, чем у критика Мередита Меридью, сыгранного Робертом Морли, из фильма “Театр крови”. Тот вообще подавился пирогами из мяса собственных пуделей».

Это наблюдение он благоразумно оставил при себе.

– Закрой дверь, Анри, – тихо велела Валери. – Нет необходимости в посторонних свидетелях.

– Ну?

Комиссар выполнил просьбу и теперь внимательно смотрел на детективов-любителей. Он не выглядел сердитым, что они могли утаивать важную информацию, вовсе нет, лишь слегка раздраженным. И в то же время он явно нуждался в их помощи – такое у Ричарда создалось впечатление. Все зашло слишком далеко, и они должны были что-то с этим делать.

– Ты не оставишь нас на пару минут? – попросила Валери, кладя ладонь на его запястье. – Пожалуйста.

Наверное, бывшим супругам действительно следовало побеседовать наедине. Пусть они обсудят вовлеченность Лапьера в дело. Валери, скорее всего, хотела сообщить ему, что они в курсе, как он стал жертвой шантажа среди других высокопоставленных звеньев пищевой цепи. А еще могла задать комиссару несколько вопросов насчет балетных пачек.

Ричард принялся бродить по кухне. Удивительно, как оборудование здесь способно выглядеть таким новым и неиспользованным. Для подобной чистоты требовалось приложить немало усилий. Неизвестно, какой беспорядок здесь творился после убийства Татильона, однако сейчас повсюду царила идеальная опрятность, как в выставленной на продажу собственности.

Постепенно Ричард очутился возле кабинета, пытаясь не потревожить двух офицеров, сидевших за столом Гарсона. Обычно он не проявлял такой дерзости, но сейчас страстно желал взглянуть на фотографии, висевшие на стене в офисе молодого шеф-повара, хотя их там могло и не оказаться. Вот только кухня – точная копия помещения Гроссмалларда – наводила на мысли, что и в кабинете будет похожая картина. Кивнув в знак приветствия полицейским в простой форме без знаков отличия, Ричард заложил руки за спину, изображая начальника из любого детективного кино. Занятые офицеры не обратили на него внимания.

На стене висела дюжина фотографий и сертификатов в рамках. Гай Гарсон имел право гордиться таким количеством достижений в столь юном возрасте. Политики и знаменитости сильно отличались от тех, что пожимали руку Гроссмалларду, и принадлежали явно к другому поколению – восходящие звезды в отличие от влиятельных людей старой закалки у Себастьена. Эта разница отражала и характеры двух шеф-поваров. Не считая Оливии де Хэвилленд, у взрывного и малоприятного Гроссмалларда галерея состояла из одних мужчин, тогда как набор Гарсона выглядел совершенно иначе. Ричард узнал ярых защитников окружающей среды, популярных в текущее время музыкантов, спортсменов. Затесалась в эту компанию и парочка политиков, но они не принадлежали к высшим кругам, по крайней мере пока. Контраст казался разительным.

Среди коллекции наблюдались и другие памятные моменты. На одной старой фотографии были запечатлены Гай и Себастьен. Оба гораздо моложе, они стояли на кухне по бокам от женщины. Анжелики Гроссмаллард? Ричард закрыл ладонью пострадавший глаз и сощурил здоровый, пытаясь рассмотреть снимок. Учитывая поразительную схожесть с Карин, это могла быть только Анжелика. Антонин, кстати, ничем ее не напоминал. Под фотографией имелась подпись: «2009 – Париж – сделано Леопольдом Ройером». Снова эта фамилия. Валери говорила, что сенатор дольше любого другого политика прослужил в парламенте Франции.

Ричард решил рассказать об этом напарнице и уже поворачивался, чтобы отправиться на ее поиски, когда заметил на стене еще одно изображение, полускрытое распахнутой дверью в кабинет. На нем красовался вездесущий десерт Гроссмалларда. Этот кулинарный шедевр, казалось, преследовал всех вовлеченных. Внизу тоже виднелась пометка: «Гаю. У тебя настоящий талант, распорядись им с умом. АГ».

Значит, Анжелика подписала фотографию с десертом мужа. Данное обстоятельство придавало вес теории Валери о самом талантливом шеф-поваре в их семье. Чтобы рассмотреть снимок получше, Ричард снова проделал манипуляции со зрением, но так и не увидел даты. Пальцами свободной руки он попытался проследить слова вдоль изображения, чтобы сконцентрироваться на них, но из-за нарушенного восприятия глубины случайно задел раму. Она качнулась и упала на пол, к полному ужасу Ричарда. Офицеры подняли головы и устало посмотрели на него.

– Прошу прощения, – нервно извинился он и указал на свой глаз. – Не вижу почти ничего.

Полицейские вернулись к прерванному занятию.

Ричард наклонился, чтобы поднять рамку. К счастью, она не разбилась, только задняя стенка немного отошла. Он заметил под ней листок бумаги, аккуратно потянул за краешек, вытащил свернутую записку и понял, что обнаружил изначальный рецепт десерта! Целиком написанный почерком Анжелики. Попытка достать телефон и сделать снимок находки не увенчалась успехом. В кармане устройства не оказалось. Ричард тихо выругался и, убедившись, что офицеры за ним не следят, спрятал лист бумаги в пиджак, после чего повесил рамку обратно на стену.

– Готов ехать? – спросила очень серьезная Валери, выглянув из-за двери.

– Да, да, – торопливо ответил Ричард. – Готов, если ты готова.

Уже на парковке он поинтересовался, как прошла беседа с комиссаром.

– Он взволнован. Старается не показывать этого, но я-то знаю.

– Ты сообщила, что нам известно: Гроссмаллард его шантажирует.

– Нет. – Валери даже остановилась. – Не думаю, что в данный момент это бы нам помогло. Я рассказала свою теорию насчет вымогательства, но пока он полагает, мы знаем лишь то, что у него связаны руки.

– Да уж, если верить фотографии, то он докатился до такого именно благодаря связанным рукам!

– Ричард, сейчас не время для шуток. Дело крайне серьезное.

Он проклял свое легкомыслие и кивнул:

– Я знаю. А что ты думаешь об этом?

И вручил напарнице фотокопию вырванной страницы с рецептом, после чего сообщил о подписанном Анжеликой снимке десерта и о другом изображении, сделанном сенатором Леопольдом Ройером.

– О, Ричард, – прошептала Валери, азартно блестя глазами. – Великолепно!

Она привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Взметнувшиеся волосы попали в слезящийся, уже заплывший и полиловевший глаз, раздражая роговицу еще сильнее.

Глава тридцать первая

– Но кое-чего я по-прежнему не понимаю. – Ричард открыл дверь chambre d’hôte, пропустил спутницу вперед, проследовал за ней внутрь и повернулся, чтобы захлопнуть за собой створку. – Зачем Анжелика вообще отправила Гарсону рецепт? – Он выпрямился и едва не подпрыгнул от представшего глазам, вернее, одному здоровому глазу зрелища.

Алисия и Слай стояли за сервировочным столом с видом нервного предвкушения, смешанного с ужасом, отчего их лица выглядели почти как у гаргулий. Мадам Таблье опиралась на неизменную швабру в дальнем углу и напоминала старого пастуха, потерявшего свое стадо, нашедшего чье-то чужое и сейчас ожидавшего бойни. Чета Фонтейн из двух мужей смешивала коктейли возле открытой двери на террасу, кажется, совершенно не замечая грядущей катастрофы. В центре сидела Клер с ноутбуком и с кем-то разговаривала голосом, каким в пятидесятых годах вещали телевизионные дикторы, убеждая собеседника в важности роли мужа, выступавшего гражданским консультантом местной полиции. Краем глаза она увидела его и воскликнула:

– А вот и он сам, сэр Майкл, простите, директор. Опоздал всего на несколько минут. Позвольте представить вам доктора Ричарда Эйнсворта. – Только поднимаясь на ноги, чтобы уступить место за ноутбуком, Клер обратила внимание на внешний вид мужа и едва сдержалась, чтобы не скривиться. Затем прошептала: – Как ты выглядишь? Что случилось с твоим глазом? Что это за запах? – С каждым вопросом ее голос повышался на октаву от злости и возмущения. – Я отправила тебе кучу сообщений!

Ричард выразительно похлопал себя по карманам, показывая, что понятия не имеет, куда делся телефон, потом спокойно уселся и посмотрел в экран. Невзирая на расстояние, подаренное чудом технологий, его вид все еще производил устрашающее впечатление.