Волчьи гонки - Николай Геронин

— Вот у БОгдана нет претензий по поводу моего веса, — с удовлетворением сказала Маргарита, сделав ударение на первом слоге имени мужа.

Это не осталось незамеченным со стороны Елены:

— Ты делаешь ударение на первом слоге имени мужа — БОгдан? — удивилась Елена. — Он сам себя и все зовут его БогдАн.

— В детстве и в подростковом возрасте, когда он жил в Ужгородской области на Западной Украине, его звали и дома, и в школе БОгдан. А когда приехал в Москву и поступил в институт, то стал БогдАном. Но дома я его нередко зову БОгдан, и ему это нравится.

— Его понять можно. Детские воспоминания дороги любому человеку, — заметила Елена.

— Знала бы ты, с каким трудом он закрепился в Москве! А потом попал сюда — это вообще немыслимо. Из села Овидное в город Токио! — воскликнула Маргарита.

— Представляю, чего ему это стоило! Он у тебя крепкий орешек. Повезло тебе.

— Как будто тебе не повезло! На Юрия вообще нужно молиться.

— Скажешь тоже!.. С ним порой бывает нелегко. Но в целом ты права — он правильный товарищ, во всех смыслах.

— А не отметить ли нам сегодняшние удачные покупки? — спросила Маргарита, резко переменив тему разговора. — Давай закажем бутылочку «сухарика»!

— Бутылки будет многовато. Давай возьмем по бокалу сухого.

— По бокалу так по бокалу! Уговорила.

Маргарита подозвала официантку и указала пальцем в меню на надпись по-английски «Vine. 180 ml».

— Ни! — четко произнесла Маргарита, что означало по-японски «два», имея в виду две маленькие бутылочки, вмещающие по объему по бокалу каждая. Но в данном случае сказать «ни» было не совсем верно. В японском языке существуют служебные слова, которые характеризуют определенный вид или состояние предметов. Следовало произнести «нихон» — «две». «Ни» означает «два», а «хон» добавляется к предметам вытянутой формы — бутылка, карандаш и так далее.

Но официантка поняла, что имела в виду гайдзин. Она быстро принесла две крохотные бутылочки белого сухого вина и разлила их содержимое по бокалам. Как раз два бокала!

— Будем! — произнесла Маргарита и чокнулась с Еленой.

— Твое здоровье! — сказала в ответ ее подруга.

Осушив по половине бокалов, они принялись за бисквиты. Потом допили вино и перешли на кофе. Язык у них постепенно развязался, хотя они и выпили немного вина.

— Что-то наши мужики заработались совсем!.. — поделилась Маргарита с подругой. — Отсутствуют дома не только по вечерам в рабочие дни, но даже в выходные.

— Да, у них что выходные, что проходные — один ответ: работа, работа, работа… — поддержала Маргариту Елена. — Приходится куковать дома одной.

— Вот и я о том толкую. Надоело дома одной сиднем сидеть. Хорошо хоть сегодня с тобой выбрались на люди! Да вот еще на днях отоварилась в посольском кооперативе продуктами. Взяла рыбные консервы и коньяк.

— Правда, недавно в выходные Юрий взял меня с собой в Иокогаму, — Елена вернулась к теме занятости мужей и малого внимания, которое они уделяют женам. — Гуляли по городу, обедали в китайском ресторане. На другой день опять поехали туда, и повторилось то же самое — гуляли, обедали, но уже в другом китайском ресторане.

— Я согласна хоть каждый день обедать в ресторане! — горячо откликнулась Маргарита.

— А Юрий перестал брать меня с собой в Иокогаму, — задумчиво сказала Елена, убрав со лба вверх темно-русую прядь.

И непонятно было, довольна или недовольна тем, что муж больше не берет ее в поездки в Иокогаму. Вроде бы надоело таскаться в одно и то же место, но, с другой стороны, кажется, жалеет об утрате этой возможности…

* * *

Веригин, вернувшись домой после трудового дня в посольстве, по просьбе Елены пошел в ближайший от «Дайканъяма апартментс» супермаркет за покупками. Нужно было докупить свежего хлеба и молока.

Поворачивая на улицу, ведущую к супермаркету, Юрий по привычке оглянулся назад, на жилой дом, в котором вместе с женой занимал двухкомнатную квартиру. В этом же доме проживал в примерно такой же двухкомнатной квартире Мазун с женой и сыном-школьником. Для советской семьи это был хороший вариант жилищных условий, а для японской — просто прекрасный, поскольку японцы проживают довольно скученно. Их жилищные условия сравнительно скудные, минималистские, хотя при этом они владеют автомашинами, продвинутой аудио- и видеоаппаратурой.

Из второго подъезда «Дайканъяма апартментс» в этот момент выходил Мазун собственной персоной. Что-то в облике Богдана показалось Юрию странным и необычным.

Повернув за угол, Веригин остановился и осторожно выглянул назад, откуда пришел. Мазун средним ходом, не быстро, но и не медленно, удалялся от жилого дома в противоположную от супермаркета сторону, в направлении станции метро. Он незаметно озирался, словно проверял, нет ли за ним слежки. Эти приемы Веригин знал назубок.

«Странно! — подумал Юрий. — Ведь оперативная работа временно заморожена, а Богдан вроде бы вышел на привычную стезю оперативника, проверяясь, нет ли наружки».

Веригин, еще не отдавая отчета в дальнейших действиях, побежал вперед по улице, намереваясь приблизиться к станции метро с противоположного от «Дайканъяма апартментс» направления, причем раньше, чем там окажется Мазун. Юрию это удалось.

Мазун стал спускаться в метро через вход, напоминавший обычный подземный переход. Входные зоны и сами станции метро в Токио — стандартные, без излишеств, выполняющие строго функциональные задачи, в отличие от московского метро, отличающегося затейливым архитектурным решением и богатым внутренним убранством.

Веригин выждал десять секунд и устремился вниз, в подземное царство метрополитена. Уход от наружки был его коньком, профессиональным козырем, поэтому проведение слежки он расценивал как оборотную сторону медали, как противоядие от яда.

Держа дистанцию, Веригин проследовал за Мазуном на платформу и, когда подошел поезд, сел в вагон, соседний от того, в который вошел Мазун. Спрятавшись за пассажирами, Веригин зорко следил за объектом, неожиданно появившимся в его судьбе оперативника.

Через две остановки Мазун вышел из поезда и двинулся на пересадку. Веригин последовал за ним, сохраняя все меры предосторожности. Эти меры были не напрасны — Мазун несколько раз незаметно оглядывался, слегка поворачивая голову назад.

Проехав одну остановку на новой линии после пересадки, Мазун предпринял отчаянный шаг. Он выскочил из поезда наружу на платформу, когда двери уже закрывались. Веригин еле успел просунуть ногу между уже почти сомкнувшимися створками дверей и выскочить на платформу, когда поезд уже начал движение. Выбравшись наружу, Юрий тут же пригнулся, чтобы не выделяться на фоне пассажиров, ожидавших следующего состава.

Мазун внимательно оглядел платформу и пошел к выходу. Вступил на эскалатор и, пока поднимался вверх, несколько раз оглянулся назад.