Корсар. Мираж Золотого острова - Тим Северин

— Должно быть, вам он известен как «манильский галеон».

Вероятно, вид у Жака был все еще озадаченный, потому что сержант-майор продолжал:

— Я говорю о галеоне, который следует на запад, на Филиппины. Это судно везет в Манилу пассажиров из Новой Испании, а также серебро, необходимое для торговли с китайцами. Корабль либо делает остановку на Гуаме, чтобы передать почту и высадить пассажиров, либо, если опаздывает, ждет в проливах, к северу отсюда, пока дружественные нам туземцы не освободят его от лишнего груза.

Так вот почему чаморро сразу слетелись, подумал Жак: видимо, так они встречают любое судно.

Эсплана между тем гнул свое:

— И даже если галеон из Акапулько не привезет оружия, должен прийти патаче, посыльный корабль из Новой Испании. Возможно, он появится даже раньше галеона. Патаче привозит то, что нужно именно нам, — включая порох. Разгрузившись, корабль следует в Манилу. Если ваше судно отправится на Сайпан к нашему губернатору, мы вздохнем свободно. Ваши пушки помогут дону Костанье проучить дикарей.

— Очень хорошо, — сказал Жак. — От имени капитана я заверяю вас, что «Гальон» окажет помощь вашему губернатору. Мы выиграем несколько дней, если вы поскорее пришлете нам порох и кого-нибудь из местных, лоцмана, который довел бы нас до Сайпана.

Они чокнулись за свое соглашение и осушили бокалы. Сержант-майор налил Жаку еще, и Жак посмотрел на него с сочувствием, то есть он надеялся, что сочувственный взгляд у него удался.

— Наверно, скучновато здесь живется?

— Большинству из нас — да, — признался испанец. — Мои солдаты, если их вообще можно так назвать, развлекаются интрижками с местными женщинами. Что до меня, то я всецело посвятил себя служению своей стране.

— А губернатор Костанья? Он так же настроен? — небрежно поинтересовался Жак.

Он хотел незаметно перевести разговор на губернатора и его домашних и разузнать для Гектора, здесь ли Мария.

— Его перевели отсюда из Перу. Там была, кажется, какая-то скандальная история. Он привез с собой жену, донью Хуану. Прекрасная женщина. Вот у кого развито чувство долга.

Колокол в часовне пробил полдень. К разочарованию Жака, Эсплана поднялся:

— Я бы с удовольствием пригласил вас разделить со мной трапезу. Но, откровенно говоря, наш повар никуда не годится, и, кроме того, вы меня очень обяжете, если поскорее доставите мое послание на борт вашего судна.

Шагая по плацу в сопровождении сержант-майора, Жак лихорадочно размышлял.

— Господин комендант, я хочу попросить вас об одном одолжении, — сказал он.

— О каком?

— Этот ваш огород…

— Да, он разнообразит наш скудный рацион.

— Не могу ли я кое-что взять оттуда с собой на корабль? Я вижу здесь морковь и сельдерей. Капитан был бы очень признателен, если бы ему подали к обеду что-нибудь свежее.

— Разумеется. Я велю своему человеку нарвать вам всего, чего пожелаете.

— И еще у нас плохо со специями. Я слышал, на этих островах отличный имбирь.

Эсплана улыбнулся:

— Вы поддерживаете репутацию своей страны. Наш-то повар настолько неискусен, что и соль считает экзотической приправой. Но, возможно, на кухне губернатора найдется имбирь. Пойдемте спросим.

Они направились к главному входу административного здания. Эсплана постучал. Дверь открыла служанка, девушка не старше лет двадцати. На ней был платок с перуанским орнаментом, и Жак понял, что губернатор привез ее с собой из Южной Америки. Она вежливо присела.

— Спроси хозяйку, не можем ли мы поговорить с ее поваром, — сказал Эсплана.

Девушка пропустила визитеров в дверь, а потом исчезла в глубине дома — поговорить с хозяйкой.

Через минуту дверь открылась, и к ним вышла молодая красивая темноволосая женщина в простой коричневой юбке и сером корсаже.

— Сержант-майор, — сказала она, — боюсь, что повара сейчас нет. Он сопровождает губернатора.

Девушка увидела Жака и на мгновение запнулась.

— Позвольте вам представить месье Бродара с французского судна «Гальон», — произнес Эсплана. Он повернулся к Жаку. — Месье Бродар, с удовольствием представляю вам сеньориту Марию да Сильва.

Жак поклонился:

— Очень рад знакомству, сеньорита.

Мария странно на него посмотрела.

Эсплана заторопился:

— Извините, что побеспокоил, сеньорита. У нас был один небольшой вопросик к повару, но можно спросить и в другой раз. Месье Бродару пора возвращаться на корабль.

И испанец жестом пригласил Жака к дверям. Тот успел только еще раз поклониться Марии. Склоняясь в поклоне, он намеренно задержал на ней свой взгляд, молясь про себя, чтобы она узнала его.

* * *

Гектор с волнением ожидал возвращения Жака. Когда шлюпка подвалила к борту «Николаса», он спустился в нее, чтобы помочь другу поднять наверх корзину с овощами.

— Ты видел Марию? — шепотом спросил он.

Француз кивнул.

— Как она? — хриплым от волнения голосом спросил Гектор.

— Прекрасно.

— Тебе удалось с ней поговорить?

— Нет. Мне пришлось быстро уйти. В любой момент могла появиться губернаторша. Если бы донья Хуана узнала меня, это была бы катастрофа.

Итон раздраженно окликнул Жака, прервав торопливый разговор друзей.

— Потом все расскажу, Гектор, — прошептал Жак, карабкаясь на борт.

Итон и Арианс внимательно выслушали рассказ Жака.

— Кажется, мы вполне можем напасть на форт, — сказал Арианс.

— И это даст нам очень мало, — резко ответил Итон. — У меня есть идея получше. Соберите людей.

Когда команда собралась на шкафуте, Итон велел Жаку повторить для всех свой рассказ о том, что он видел на Гуаме:

— Ничего не упускайте, в том числе и разговора с сержант-майором.

Жак все рассказал, умолчав лишь о своей встрече с Марией. Когда он закончил, Итон громко объявил:

— Предлагаю дождаться здесь обещанного пороха…

Команда ответили невнятным гулом, означавшим полное согласие. Даже те, кто особенно рвался домой, предпочитали плыть туда на корабле с пушками, из которых можно стрелять. Подождав немного и окончательно удостоверившись в том, что возражений нет, Итон продолжил:

— …и немедленно взять курс на север.

Все удивленно замолчали.

— Но почему на север? — наконец раздался чей-то вопрос. — Не пора ли вообще убираться из этой дыры?

— Потому что мы рискуем упустить огромную добычу, — ответил Итон.

— Какую? — все сразу навострили уши.