Вуаль из солнечных лучей - Валерия Вербинина

«Так он один! Отлично, это упрощает дело…»

Неожиданно баронесса Корф резко присела – и скрылась из глаз как раз в то мгновение, когда в церковь входила довольно большая группа людей.

Решив, что Амалия ускользнула, агент бросился за ней и выбежал наружу. По улице Сен-Мартен сплошным потоком двигались экипажи, омнибусы и редкие автомобили. Агент дернулся в одну сторону, в другую, бросился за удаляющейся женщиной, чье платье походило на наряд Амалии, но по росту незнакомки и цвету ее волос тотчас определил, что это не она, и остановился, лихорадочно соображая.

В следующее мгновение ярко-голубое с сиреневым оттенком парижское небо обрушилось на него, а потом обрушилось еще раз, и все поглотила тьма. Подкравшись сзади, Амалия оглушила своего преследователя ударом револьверной рукоятки по голове и для верности добавила еще один удар.

Не обращая никакого внимания на рухнувшего, как сноп, агента, она спрятала револьвер и двинулась по улице так быстро, как только позволяли приличия. План Амалии был прост: забежать в ресторан или крупное модное ателье, где наверняка есть телефон, и вызвать на помощь Осетрова. Но внезапно она увидела человека, который двигался ей наперерез с широкой улыбкой на устах, и поняла, что ее неприятности только начинаются.

– Миледи! Какая встреча!

Перед ней стоял капитан Уортингтон.

– Добрый вечер, сэр, – сказала Амалия, храбро глядя на капитана сквозь свои очки. – Прекрасная погода, не так ли?

– Просто дивная, миледи!

– И вы решили прогуляться, как я погляжу.

– Вы совершенно правы, миледи. Могу ли я спросить, куда вы направляетесь?

– Куда может направляться женщина моего возраста, мистер Уортингтон? К портнихе, к парикмахеру или к любовнику.

В соответствии с избранной им ролью англичанина, который, несмотря на свою бесцеремонность, все равно остается в некоторых вопросах ханжой и чопорным чурбаном, агент Хамелеон изобразил на лице смущение – причем оно выглядело настолько естественно, что в других обстоятельствах Амалия, возможно, восхитилась бы его способностью перевоплощаться.

– Я сегодня на моторе, – доверительно промолвил Уортингтон, наклонившись к Амалии, – и буду совершенно счастлив отвезти вас к портнихе, миледи… или к парикмахеру.

– Вы меня очень обяжете, капитан, – сказала Амалия, и бок о бок они двинулись к машине, стоящей возле тротуара. Баронесса Корф сразу же заметила, что это был вовсе не кабриолет, в котором они с Уортингтоном и Скоттом недавно удирали от погони, а совершенно другой автомобиль, закрытый и с массивным кузовом. Амалии даже на мгновение показалось, что машина выглядит представительно, как дорогой катафалк.

– Неужели вы получили наследство после покойного брата? – спросила она.

– Нет, миледи. Собственно, я одолжил автомобиль по знакомству. – Говоря, Уортингтон уже открыл дверцу.

– У вас шрам отклеился, капитан, – промолвила Амалия с лучезарной улыбкой.

Ее собеседник дернулся и рефлекторно схватился за лицо. Тотчас же сообразив, что выдал себя этим движением, он опустил руку, но было уже поздно. Не вытаскивая револьвер из сумочки, Амалия дважды выстрелила сквозь ее ткань в капитана. Прежде чем Уортингтон повалился на асфальт, она успела подхватить его и затолкать в машину. Захлопнув дверцу, Амалия повернула сумочку другой стороной, чтобы не были заметны отверстия от пуль, и быстро огляделась. Ткань сумочки отчасти сыграла роль глушителя, так что звук выстрела получился негромким, а шум оживленной улицы поглотил два хлопка. Казалось невероятным, но никто из прохожих не обратил внимания на убийство, которое, можно сказать, произошло у всех на глазах.

«Однако его труп вскоре обнаружат… Второй агент, которого я оглушила возле церкви, придет в себя и отправится искать меня. Лучше мне поторопиться…»

Нервным движением она сорвала очки и почти бегом двинулась по улице. Яркая вывеска ресторана привлекла ее внимание, и, решившись, Амалия толкнула дверь.

В общем зале к ней подлетел официант, заученно нахваливая рубец по-нормандски, который тут подавали, но баронесса Корф оборвала его:

– У вас есть телефон?

– Да, мадам, но только в кабинете хозяина. А…

– Где он? – спросила Амалия, одновременно вкладывая в руку официанта хрустящую бумажку. Официант привычно скосил на нее один глаз, кашлянул и приосанился. Купюра исчезла в его кармане с быстротой, которую смело можно назвать космической, хоть и считается, что тот неспешный век не знал космических скоростей. Поклонившись, официант пригласил странную даму следовать за собой.

Они пересекли общий зал, миновали коридор, по обе стороны которого располагались отдельные кабинеты для посетителей, и поднялись по довольно широкой лестнице. Кабинет владельца располагался возле нее, и Амалии сразу же бросилась в глаза надпись: «Без стука не входить».

Официант постучал и после раздавшегося изнутри «Войдите!» толкнул массивную дверь. За ней обнаружились пол, стены, потолок с великолепной хрустальной люстрой, большое окно, выходящее на улицу Сен-Мартен, солидные дубовые шкафы с какими-то гроссбухами, стол, на котором среди всевозможных бумаг стоял телефонный аппарат, и, наконец, сидящий за столом господин меланхоличного вида – на вид лет сорока, брюнет с усами, в меру упитанный. Он покосился на Амалию и, вопросительно вскинув брови, повернулся к официанту:

– Что такое, Жюль? Даме пришлась не по вкусу наша кухня?

– Никак нет, месье. Она уверяет, что ей срочно надо позвонить.

– По телефону? – недоверчиво спросил господин, бросая опасливый взгляд на сверкающий аппарат.

– Да, месье.

– Это вопрос жизни и смерти, – вмешалась Амалия, решив, что ее слишком простой наряд произвел не самое выгодное впечатление.

– Что ж, звоните, если все так серьезно, – со вздохом промолвил хозяин. Баронесса подошла к столу, левой рукой сняла наушник и прижала его к уху, а правой взяла аппарат и в микрофон назвала телефонистке нужный ей номер. Официант тем временем удалился и закрыл за собой дверь.

«А ведь Осетров может и не оказаться на месте… И что мне тогда делать?»

– Алло! – донесся до Амалии глуховатый голос резидента.

– Это баронесса Корф. Прошу вас, выслушайте меня, не перебивая. В генштабе служит человек, которого зовут Сезар Пелиссон. Его служанка Франсуаза Шапото считала, что она знает, кто убил Сюзанну Менар. Речь идет о дочери столяра, которую недавно зарезали в тупике Примул, – на всякий случай пояснила Амалия. – Служанка хотела продать сведения журналисту, которого зовут – вернее, звали – Робер Траншан, но обозналась и приняла за него Сергея Васильевича. По ее словам, у нее было доказательство, которое подтверждало виновность убийцы, но она не назвала ни имя, ни то, о каком именно доказательстве шла речь. Дальше последовали известные вам события. Ломова пытались убить, служанку, судя по всему, толкнули под трамвай, а репортера выбросили из окна. Я понятия не имею, в чем там дело, но на меня теперь тоже открыта охота. Мне нужна ваша помощь.