Позови ее по имени - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Майор Гонителева в отпуске, – огрызнулся Зайцев все тем же хриплым голосом. – И я не уполномочен проверять каждого отпускника на местах.
О том, что вчера вечером сидел в машине под ее балконом и наблюдал за тем, как она на нем прячется, Бондаренко знать было совсем необязательно. Жива, здорова – уже хорошо.
– Так что там с ее соседкой? Почему она обратилась к тебе с такой странной просьбой? Досаждает, что ли?
– Толком и не понял, – пожал плечами Сергей. – Ее, к примеру, беспокоило, что у соседки есть номер ее мобильного. А Даша точно ей его не давала. Это раз!
– А два?
– А два, эта соседка, со слов Даши, навела ее на какого-то подозреваемого. А он таковым не оказался. У подозреваемого оказалось стопроцентное алиби. Подробностей не рассказала, но думаю…
– Неважно. Дальше?
Лава в груди Зайцева застыла, превратившись в огромный острый кусок льда. Эта льдина заморозила сердце, опустилась в желудок. Стало так больно!
– И Даше стало как-то беспокойно. – Бондаренко поводил растопыренными пальцами в области груди. – А когда она так вот беспокоится, сам знаешь, что бывает.
– Не знаю. Что? – Зайцев глянул на него с вызовом.
– Это ее беспокойство называется интуицией. Я думал, ты знал, – поддел его Сергей, поиграв густыми бровями.
– И что же подсказала ей ее интуиция?
Он очень злился на Дашу. Сереге позвонила, а ему – нет. К тому за помощью обратилась, а никого из своих не удостоила. Обиделась, понятно.
Но еще больше Зайцев злился на себя. Он виноват в том, что Дашка начала искать помощи на стороне. Он довел ее до этого.
– Она просто попросила меня пробить на предмет причастности ее соседки к каким-нибудь правонарушениям.
– И? Ты что-то нашел? На эту, как ее…
– Таю Смыслову, – подсказал Бондаренко.
– Ну да, на Смыслову что-то нашел?
– И да, и нет. Пятнадцать лет назад проходила по делу о грабеже подозреваемой, потом соскочила в разряд свидетелей. То ли сделку со следствием заключила, пока не уточнял. Не до того было.
– А что так? – Губы Зайцева сами собой сложились ехидной дугой. – Так торопился Даше информацию доставить? Рассказать, что нашел на ее соседку?
– Нет, Иван, не поэтому. – Бондаренко внезапно посерьезнел. – Я спешил рассказать ей, что нашел ее соседку. Точнее, не я. Но ее нашли мертвой, товарищ полковник. В лесном массиве на тридцатом километре от города.
– Причина смерти?
– Разумеется, насильственная! – фыркнул Бондаренко. – Предположительно наступила до полуночи. Странно, да? Только Даша меня попросила узнать о ней подробности, как женщину сразу убирают. Что тут не так? Как связано с Дашей?
– Вот и спросил бы ее об этом! – огрызнулся с чувством Зайцев, внутренности сводило от боли.
– Так я и пытался! А ее нигде нет! И я по понятным причинам забеспокоился и сразу к тебе, – вытаращил карие глазищи на него Бондаренко.
– А я ее найду! – с чувством фыркнул Зайцев. И подозрительно уставился на Сергея.
– Так ты же… – Бондаренко мысленно прогнал несколько разных слов через мозг и выбрал единственно верное: – Ее начальник.
Зайцев потянулся за ключами от автомобиля. Они всегда лежали под монитором.
Встал и скомандовал:
– Едем!
В квартире было очень тихо. Привычно пахло сердечными каплями и гречневой кашей.
Маша, стараясь не хлопнуть, осторожно закрыла входную дверь. Стащила куртку, которую она расстегнула еще в лифте.
Бабка наверняка спит. Времени на часах половина второго ночи. В окнах света не было. Но шуметь все равно не стоило. Проснется. Пристанет. А ей не до вопросов. Ей бы до постели. И подумать, лежа под одеялом. Подумать обо всем этом ужасе, в который их погрузила набалованная сучка – Инга Самохина.
Вот почему так бывает, а?! Как родители нормальные, так ребенок у них – урод! Инга – она же конченая! Чего только не выделывала, после того как родители развелись. И школу прогуливала, и на таблетках сидела, и по притонам таскалась, и спала со всеми подряд.
– Она конченая! – выдала сегодня Маша под нестройный хор осуждающих возгласов. – Понимаю, о покойнике либо хорошо, либо ничего, но…
– Маша, зря ты так, – покачала головой ее одноклассница Валентина. – Это подло.
Голова, которой качала Валя, была невероятно красивой. Шикарные волосы, татуированные брови, губы с аккуратной инъекцией ботокса. Все в меру, все Валентине шло. Ее мать владела косметическим салоном и баловала дочку время от времени.
Маше никто таких подарков не делал. Все, чем ее наградила природа, то и носила. Иногда мирилась. Иногда бесилась. Бесилась в основном, если ее природные данные могли сравнить с чем-то изящно отретушированным. Как в случае с Валей, например.
И она взвилась. И заорала:
– Подло? Подло, сука, что?! Что эта тварь подставила нормальных людей под раздачу?! Из-за нее сначала моего соседа закрыли – нормального чела, между прочим. По понятиям.
– Фу, Маха! Фу! – сморщился Егор – тоже их одноклассник. – Ты как разговариваешь – как будто только недавно из тюрьмы вышла!
Все присутствующие рассмеялись. И Маше стало жутко обидно. Она почувствовала себя раздетой, нищей, убогой! После смерти отца и скандала с отчимом она часто себя такой чувствовала. Если бы не Гриша, она бы где-нибудь неподалеку от Инги оказалась.
– Это у тебя новый имидж такой, да, Мария? – Валя тряхнула густыми локонами. – Разговоры подобные вести, со взрослыми мужиками на байках гонять, пиво из бутылок глотать?
– Я не пью, – спокойно отозвалась Маша, хотя внутри у нее все кипело от злости.
Она понимала, что ее раздирает классовая ненависть к более успешным одноклассникам. Она читала об этом. Старалась себя контролировать. Но получалось не очень как-то.
– Я не пью. Не колюсь. Хорошо учусь. Знакомства вожу правильные. Байкер – мой сосед. И он очень, очень правильный парень. Порядочный, – криво улыбнулась она Егору. – И его из-за нашей одноклассницы закрыли. И это подло.
– Подло что? – Валя сложила пухлые губы розочкой, закатила глаза. – Что его закрыли? Так все вопросы к полиции.
– Подло, что некоторые из нас в теме и молчат, – произнесла она с нажимом и выразительно оглядела каждого.
Егор сразу отвел глаза, Валентина – через мгновение. Двое других – Стас и его подруга Оля – вообще старались на Машу не смотреть. И вообще отмалчивались. А не должны были.
– Оля, Стас! – прикрикнула на них Маша. – Вы чего? Решили отмолчаться, да? Супер! Зачет! Не к вам менты повадились ходить, так?
– Не мы и с байкерами тусим, – широко улыбнулась Оля, обнажая некрасивые зубы. – Маш, ты сама виновата. Да и, по слухам, это мать Инги тебя назвала ее подругой. Хотя она со Светкой в основном дружила. И секретами делилась.