Кто-то просит прощения - Вадим Юрьевич Панов

– Не смогу объяснить, сам попробуешь и всё поймёшь. Алевтина, радость моя, что так долго?

– Иду, Сашенька!

Под «ещё одним комплектом» подразумевались плоская пластиковая коробочка с сугудаем, пластиковая вилка, пластиковый стаканчик, в который Александр немедленно налил холодную водку, и горячая лепёшка.

– За встречу, дружище! Так приятно встретить на чужбине близкого человека!

– Я за рулём, – сообщил Вербин.

– Я тебя отвезу в Иркутск.

– А машина?

– Вот ведь ты зануда, – посетовал Александр, возвращая стаканчик на прилавок. Пить без Феликса он не хотел. – Откуда у тебя машина? Неужели купил?

– Друзья дали.

– Машину дали, а сами не поехали?

– В этом смысл – они работают.

– Тоже мне друзья. Будто не понимают, что ты в отпуске и имеешь полное право немного выпить в хорошей компании. Мы ведь с тобой с самого самолёта не выпивали, всё не до того было.

Близость сугудая, его потрясающий аромат, запах горячей лепёшки и слегка запотевший стаканчик не просто дразнили – они в приказном порядке требовали от Вербина плюнуть на всё и воспользоваться «полным правом». А в животе урчало так, будто в нём расположился здоровенный сибирский кот. Феликс держался из последних сил. И даже попытался перейти в контратаку:

– А ты как вернёшься? – поинтересовался он, потому что для здоровяка этот стаканчик явно не был первым.

– А ты не заметил? Я здесь с Леночкой. Леночка, подойди сюда, милая, познакомься – это Феликс, мой старый друг. Феликс – это Леночка.

– Очень приятно.

На этот раз компанию Александру составляла яркая блондинка.

– Леночка – замечательная мастерица и в том числе умеет водить автомобиль. Леночка, ты ведь умеешь?

– Только никогда не водила такой большой, как у тебя, – хихикнула девушка.

– Ничего страшного, когда большой – даже интереснее.

– А у меня Леночки нет, – вздохнул Вербин, стараясь не смотреть на стаканчик.

– Сейчас организуем, – пообещал Александр и перевёл взгляд на хозяйку: – Алевтина! У тебя есть на примете положительный во всех смыслах мужчина, который умеет водить автомобили и сегодня ещё не выпивал?

– Есть, – подумав, ответила Алевтина.

– Пусть придёт и отвезёт моего друга в Иркутск.

– А как он обратно вернётся? – растерялась Алевтина.

– Ты так спрашиваешь, будто это меня касается, – рассмеялся Александр. – Пусть скажет, сколько денег хочет и… и ждёт где-нибудь здесь, только не бухает при этом, а то я знаю, что вы, браконьеры, как заскучаете – сразу к синьке тянетесь. Мы скоро.

– Сейчас позвоню, – уверенно сказала Алевтина. Фраза «пусть скажет сколько» подействовала на неё магически. – Будет тебе водитель, Сашенька.

– Погоди, зачем? – растерялся Вербин.

– Ты меня виски поил? Поил. Теперь моя очередь. – Александр поднял стаканчик. – А главное, поверь – оно того стоит.

И оно действительно того стоило. Сугудай был тёплым, зато отменно приготовленным и таял во рту, великолепно сочетаясь с холодной водкой и горячей лепёшкой. Голодный Вербин съел первую коробочку мгновенно. Потянулся за второй, но Александр сказал: «Ты вот эту рыбку попробуй», и следующим оказался сиг горячего копчения. Восхитительный, как всё остальное. За сигом последовал омуль. Потом снова сугудай. Потом Алевтина сказала, что договорилась, и Феликс предпринял попытку сам заплатить трезвому водителю, которую Александр пресёк на корню, велев даже не думать о «такой ерунде».

И продолжал балагурить, привлекая внимание и соседних торговок, и посетителей.

– Лучшая рыба во всей Листвянке, красавица, если хочешь – попробуй! Мы с другом уже полтора часа пробуем, оторваться не можем. Так всё вкусно, хоть здесь ночуй.

– Или жить оставайся.

– Или жить оставайся!

И при этом успевал общаться с Феликсом:

– Так и знал, что ты сюда приедешь. Листвянка – тоже интересное место. Ангара туда-сюда, Бурятию видно, опять же – рыба. Ты когда домой? Завтра?

– Нет…

Вербин никак не мог запомнить, что Александра не интересуют ответы на задаваемые вопросы.

– Жаль, что так рано, здесь есть на что посмотреть. Надо бы задержаться, конечно. Мне товарищи предлагают в горы поехать. На недельку. Нет желания? Или ты на поезде ещё не ездил? А почему? На поезде вокруг Байкала – красота неописуемая. Я не думал, что на поезде будет так круто. Ну, если это не «Сапсан», конечно, хотя «Сапсан» мы любим не за вид из окна – там он слишком мельтешит, как по мне. Но здесь поезд не главное, а то, что из окна видать. Потрясающий, незабываемый вид. Ещё по одной? Твоё здоровье. Алевтина, порежь, пожалуйста, во-ооон той рыбки. Эх, надо тебе прилавок повыше сделать, да барные табуреты поставить… А лучше – кресла…

Феликс вздохнул и достал сигареты.

* * *

С посещением церкви дела у Сергея обстояли примерно так же, как у подавляющего большинства современных верующих: обязательно – только перед Пасхой, куличи святить, в остальное время – как получится. Получалось, разумеется, далеко не всегда, но Сергей старался. И, разумеется, не мог не откликнуться на просьбу отца Евгения заехать «потому что есть разговор». Священника, который в прошлом был воином, Сергей знал много лет, уважал – и как священника, и как воина, и потому затягивать не стал.

– Спасибо, что откликнулся, – поблагодарил его отец Евгений после того, как мужчины поздоровались и уселись за столом в небольшом кабинете.

– Разве я мог не приехать?

– Ну, ты у нас человек занятой, – заметил священник.

– Ну, ты просто так не позовёшь, – в тон собеседнику отозвался Сергей. – Случилось чего?

– Надеюсь, что нет.

– Надеюсь, ты не ошибаешься, и я вовремя. – Отец Евгений был человеком спокойным, к панике и преувеличениям не склонным. А поскольку тон священника не оставлял сомнений в том, что к происходящему он относится серьёзно, Сергей внутренне подобрался. – Поэтому говори скорее, зачем позвал – пока ничего не случилось.

– Вечно ты торопишься.

– Так и знал, что нужно было приехать через неделю, – пошутил в ответ Сергей.

– Через неделю могло быть поздно. – Не принял шутки отец Евгений. Машинально коснулся наперсного креста и перешёл к делам: – Вчера вечером ко мне пришёл один добрый прихожанин и рассказал интересную историю…

– На условиях анонимности, как я понимаю?

– Вовсе нет. Он назвался, сказал, где живёт, но я прошу без нужды его не беспокоить – он немного побаивается… А ещё ему немного стыдно.

– За что?

– Сейчас поймёшь. – Отец Евгений помолчал. – Всё началось с того, что рано утром в воскресенье он нашёл на улице очень дорогой фотоаппарат и сначала решил оставить его себе. Стыдно ему только за это.

– Человек слаб, – пожал плечами Сергей. – К тому же он его себе не оставил, как я понимаю?

– Именно, – согласился священник. – Человек слаб, а многие из нас ещё и любопытны, что, впрочем, тоже слабость. Будучи человеком любопытным, наш добрый прихожанин решил посмотреть карту памяти, после чего пришёл ко мне и принёс фотоаппарат. Как видишь, он оказался не так уж и слаб.

– Показывай, – вздохнул Сергей, который уже догадался, что содержимое карты памяти и заставило священника ему позвонить.

– Сам смотри.

Отец Евгений вытащил из ящика стола аппарат, Сергей его включил, запустил просмотр и некоторое время молча изучал фотографии. Качество экрана даже у дорогих моделей оставляет желать лучшего, деталей не разглядеть, однако сейчас мелкие подробности Сергея не интересовали. Только общее – что запечатлено. Поэтому внимательно, с приближением, он посмотрел только первые три фото, дальше начал пролистывать, лишь изредка задерживаясь на секунду-другую. Когда закончил, повертел фотоаппарат в руке, посмотрел священнику в глаза и негромко спросил:

– Хочешь сказать, у нас тут сатанисты завелись?

– Я ничего не хочу сказать, – развёл руками отец Евгений. – Я просто показал тебе фотографии, которые мне принесли. Я даже не знаю, по твоему ли это профилю.

– С профилем разберёмся, – пообещал Сергей, постукивая пальцами по столешнице. – Где нашли аппарат?

– Я укажу точное место.

– В воскресенье рано утром?

– Да.

– Судя по датам, развлекались они в ночь с субботы на воскресенье. А на кладбище – раньше… Свеженький отчёт.

– Я знал, что тебе понравится.

Мужчины помолчали, после чего Сергей вздохнул:

– Но ты ведь понимаешь, что здесь… – он указал на фотоаппарат. – …нет ничего, за что их можно брать. Насилия нет, ни над людьми, ни над животными, все участники, вроде, совершеннолетние, а развратные действия между взрослыми людьми по обоюдному согласию у нас не запрещены. Никто не может помешать им развлекаться.

– А как быть с осквернением могил?

– Нет фотографий, на которых было бы видно, что это они её раскопали, – ответил Сергей. – Их версия будет звучать так: «Да, у нас нетрадиционное верование, той ночью мы приехали на кладбище, увидели яму, решили, что её подготовили к утреннему захоронению, и сфотографировались около неё».

– Не подкопаешься, – кивнул священник.

– И в прямом, и в переносном смысле, – согласился Сергей.

– Я видел, что там нет насилия, – медленно произнёс отец Евгений. – Но знаю, что в таких сообществах до него один шаг.

– Тут я с тобой согласен, – кивнул Сергей. И предложил: – Сделаем так: я покажу