Кто-то просит прощения - Вадим Юрьевич Панов

«новоселья», когда девушка спала. Разбудил не грубо, скорее, возбудил умелыми ласками и взял полусонную, запретив снимать маску для сна. Видимо, Аркадия это возбуждало, а Лера порадовалась, что не видит его самодовольную рожу. И заставила себя поверить, что любовью с ней занимался совсем другой человек. Тот, чьи прикосновения заставляли девушку замирать, а ласковые слова – задыхаться от счастья.

Когда Аркадий уходил, Лера попросила бритву. «Но, если тебе нравится что у меня появилось много лишних волос, можешь не приносить». Бритву Аркадий выдал ей в следующий визит, который, по оценкам девушки, состоялся часов через пять. Но не оставил, конечно: сказал, чтобы Лера не закрывала дверцы душевой кабинки, уселся на стул и внимательно наблюдал за тем, как девушка приводит себя в порядок.

Разумеется, последовало продолжение.

Попросила не подключённый к Сети планшет – поиграть, в ответ Аркадий пообещал принести ещё одну книгу.

«Классика надоела?»

«Нет, лучше её».

«Договорились».

Обещание сдержал, принёс первый том «Тихого Дона».

«У тебя хорошая библиотека».

«Читала?»

«Видела кино».

«Книга лучше».

«Тебе нравится читать?»

«Мне нравится, как развиваются наши отношения. Мы стали интересоваться друг другом».

Но на вопрос не ответил, повалил на кровать. Ушёл, но вернулся и оставил пиццу, её любимую, «Четыре сыра». Потом ушёл и больше не возвращался.

Аркадий.

Который наверняка никакой не Аркадий. А может и Аркадий, ведь ничего больше Лера о нём не знала, только имя, так почему не назваться настоящим? Меньше мороки.

«Как получилось, что я поддалась на его чары?»

На этот вопрос у девушки ответа не было. Точнее, был, но он звучал невыносимо грустно и больно – влюбилась. Именно влюбилась, потому что никакого расчёта у Леры не было и поразить её своими доходами Аркадий не мог – девушка выросла в богатстве. Зато его улыбка заставляла Леру хотеть, чтобы он улыбался ещё и ещё – только ей; а его ласки дарили немыслимое блаженство, заставляя хотеть, чтобы он ласкал ещё и ещё – только её. Между ними совершенно точно возникло То Самое Чувство… и как жаль, что всё закончилось настолько коряво.

«Ещё не закончилось!»

Да – не закончилось. Она жива и не сломлена, она только играет покорную рабыню, но не стала ею. У неё холодная голова, есть силы, пока есть, несмотря на собачью диету, но главное – её не оставляет решимость. Наоборот – крепнет с каждым часом.

«Я справлюсь. Я смогу!»

Дверь из тюрьмы – крепкая, металлическая – имела два замка, но судя по звуку, Аркадий никогда их не использовал и запирал с той стороны на засов. Выбить её, как получилось с дверью из «конуры», было нереально, и вырваться из заточения можно было, лишь когда похититель «заглядывал на огонёк»: находясь в комнате, Аркадий входную дверь не запирал, видимо, не видел смысла, поскольку после первого раза, больше не снимал с Леры «браслет» надолго – только переодеться. Но кто знает, вполне возможно, дальше стоит ещё одна дверь, например, в подвал, и она заперта? И даже скорее всего заперта. Поэтому выскочив из комнаты, Лера всё равно окажется в ловушке.

Рисковать девушка не хотела и изо всех сил старалась не думать о том, что путь на свободу открывается каждый раз, как похититель заходит в комнату. Она не будет торопиться. Она терпелива. Она дождётся подходящего момента и будет действовать наверняка.

* * *

Расставшись с Антоном, Феликс уселся на набережной и, глядя на тихий Байкал, принялся неспешно обдумывать состоявшийся разговор. Он понимал, что доказательств у него по-прежнему нет, даже слабых, но отправляясь в Листвянку, Вербин и не рассчитывал их добыть. Сюда его привела робкая надежда пройти по следу, и вот она в полной мере оправдалась…

«Ещё не в полной – должна совпасть дата экспедиции…»

Подтверждение придёт не раньше вечера, но если предположить, что дата его устроит, то версия вырисовывается стройная. Десять или, как выразился Антон – «не менее десяти лет назад», на мыс Рытый отправилась экспедиция из пяти человек. И все её участники, даже если среди них и были «учёные», относились к верующим, на что указывает цель поездки – попытаться заключить сделку, чтобы спасти смертельно больную Рину. Что произошло на мысу, знают только они, гадать об этом нет смысла, во всяком случае, пока. Возможно, ничего особенного. Возможно, что-то неприятное или преступное. Как далеко они могли зайти в церемонии, которую наверняка проводили?

Знают только они…

И все они, если верить Антону, уже мертвы.

А на мысу Рытом начались убийства.

Связаны ли эти события?

Возможно… но только возможно.

– В любом случае, других зацепок у меня нет, – проворчал Феликс. – А этот след очень похож на настоящий.

И ещё у него нет, точнее – не появилось, ничего, с чем можно идти к Дарье. Старую легенду она наверняка обзовёт сказкой и вряд ли согласится тратить время на проверку. Но Феликс следователя не винил, потому что не знал, как бы сам поступил, услышав подобную историю в повседневной рабочей запарке. «Важняки», что в СК, что в МУРе, без дел не сидят, и тянуть за очень старые ниточки начинают только при появлении весомых оснований, к которым легенду об экспедиции на мыс отнести сложно. Как и цепочку смертей, вызванных естественными причинами. Поэтому Дарью он трогать не будет, а сам копать продолжит, потому что…

В отпуске?

Нет.

Потому что приехал сюда не просто отдохнуть, как соврал Антону, а чтобы разобраться в себе. И Байкал помог, принял со всеми тяготами, выслушал и мягко коснулся своим дыханием. Не забрал боль, но рядом с ним она съёжилась и спряталась, рассыпавшись в огромности священного моря. Не утихла, но потеряла силу бить в душу. А силу боль черпала из души, из постоянных мыслей о том, что он виноват.

И Байкал подкинул ему головоломку…

И показал, что Кри теперь в другой воде…

Байкал…

Феликс тряхнул головой, посмотрел на часы, с удивлением понял, что провёл на лавочке больше получаса.

«Неужели задремал? Или крепко задумался? Как бы там ни было, ближайшие планы понятны: получить от Антона информацию и попытаться разузнать подробности о той экспедиции и судьбах её участников. А сейчас пора возвращаться в Иркутск…»

Но прежде Вербин решил заехать на знаменитый местный рынок, потому что нет ничего глупее, чем побывать на Байкале и не попробовать рыбы. Тем более, на рынке, который стоит у самого берега. И очаровывает столь сильными запахами, что во рту появляется слюна, а ноги сами несут к их источнику. Покупать рыбу с собой Феликс не собирался – рано, неизвестно, когда он соберётся в Москву. Купить, конечно, придётся – друзей угостить, но не сейчас. Сейчас же Вербин решил просто порадовать себя.

Он припарковался неподалёку от рынка и неспешно пошёл меж рядов, наслаждаясь смесью прекрасных ароматов. Купить хотелось сразу всё. И тут же съесть. Омуль посольский, баргузинский – пять видов одного только омуля, а ещё хариус, осётр, сиг, щука, окунь, голомянка… Рыба холодного копчения, горячего, вяленая, солёная, слабосолёная, свежая…

– Что ищете?

– У меня попробуйте!

– Лучшая рыба только у нас.

– Вчера плавала – ночью коптили!

От запахов кружилась голова, а в животе заурчало – Вербин вспомнил, что завтракал очень рано, ещё до поездки к Сергею, и желание съесть всё, что лежало на прилавках, стало непреодолимым. На такой рынок нельзя идти с пустым желудком.

«Может, сходить пообедать, а потом вернуться?»

Мысль показалась дельной, однако в следующее мгновение послышалось громогласное:

– Феликс! Чертяка! Так и знал, что встречу тебя здесь! – И Вербин увидел стоящего рядом с прилавком Александра. Как обычно, в костюме, на этот раз в «самолётном», и при девушке. – Привет! За рыбой приехал? Как настоящее турьё? То-то я смотрю, мы с тобой как ниточка с иголочкой: куда я – туда и ты! Присоединяйся!

Отказываться не имело смысла.

– Привет.

– Привет! Не знаю, что ты забыл в Листвянке, может, по музеям таскался, но я – сразу сюда. Нет, сначала, конечно, на Байкал посмотрел. Там Ангара вытекает, туда-сюда и всё такое прочее, но потом – сразу сюда. Чудесное местечко, ты уж мне поверь, хотя, конечно, браконьер на браконьере…

– Саша, – обиженно протянула хозяйка прилавка, дородная женщина с хитрющими глазами.

– Алевтина, не спорь, мне лучше знать, – вальяжно отозвался Александр. – Я вас тут всех насквозь вижу. Доставай, лучше, ещё один комплект, видишь – друга встретил.

Непонятно, как именно весёлый бородач выбрал прилавок, возле которого можно «зависнуть», но он не прогадал: Алевтина с помощницей обхаживали его изо всех сил. Причём, как подметил Феликс, старались они не только из-за денег, надеясь изрядно заработать на богатом клиенте, но и от души – попав под обаяние добродушного здоровяка.

– Я всегда думал, что сугудай должен быть холодным, как бивень мамонта, но теперь понял, что ошибался.

– Должен быть холодным, – попытался